Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание
Но Велесдар не зря имел волховское чутьё. Не далее как позавчера, едва Святослав вернулся в избушку, за дверью послышался шорох, стук, и на пороге, весь с ног до головы облепленный снегом, появился человек. Только когда он отряхнулся, узнали Степко – ученика кудесника Хорсослава.
– Уфф! – выдохнул он. – Как хорошо, что вы в медь били, метель такая, что я уж по лесу кружить начал.
– Что стряслось, отроче? – обеспокоенно спросил Велесдар.
– Беда, отче. Хорсослав на днях поскользнулся на склоне и угодил в овраг. Ногу сломал, голову сильно зашиб. Я, что мог, сделал – отвар травы дал, ногу в лубок закрепил, одначе худо ему – горит весь и бредит. Вот я и прибежал…
– Хорошо сделал, сынок. Что ж, пойдём! – Велесдар стал собираться. – Ты дома останешься, – велел он Святославу, – о Белочке побеспокойся, в грамоте поупражняйся. Ежели всё будет в порядке, к послезавтрашнему ворочусь…
И они со Степко скрылись за непроницаемой снежной пеленой.
Впервые Святослав уже вторую ночь спал один, улегшись на дедову лежанку, а не на свою лаву.
Переделав необходимые дела и позавтракав, он почувствовал, как к сердцу подступила тоска. С Велесдаром никогда не было скучно, он всегда находил занятие. С осени они много времени посвящали заготовке впрок дров, чтобы их хватило на всю суровую зиму, когда метели и вьюги занесут пути-дороги, трескучий Мороз-батюшка заставит спрятаться зверей в берлогах, дуплах, глубоких норах, а людей – за стенами жилищ, в которых будет пылать неугасимый Огнебог. Чтобы кормить Огнебога и поддерживать тепло в очаге, нужно много дров и хвороста, поэтому Велесдар со Святославом не выпускали из рук топора, готовя дровяной запас и занося часть его во вторую половину избушки, где жила Белка и находился подпол для хранения провизии. Остальную часть сушняка складывали за избушкой под навесом.
Собирали грибы, ягоды, орехи, сушили их, ягоды хранили в меду. Ловили рыбу, тоже сушили, солили, вялили. Кое-что приносили люди, или Велесдар просил их обменять в Киеве мёд и ягоды на необходимую одежду и зерно.
Потом выпал снег и ударили морозы. Непривычному к такой зимовке Святославу поначалу было трудно просыпаться спозаранку от холода, когда брёвна в избушке покрывались инеем, а вода для питья замерзала в кадке. Велесдар рассказывал, что Мороза-батюшку надо уважать, знать его норов, тогда и боязни не будет. Учил Святослава читать по звериным и птичьим следам. Как согреться, сделать укрытие, чтобы не погибнуть в зимнем лесу, а если понадобится, то и безопасно переночевать на снегу, сделав постель из еловых лап. Постепенно Святослав, окрепший и закалившийся за лето и осень, привык к холоду, а потом нашёл истинное удовольствие в беганье по снегу и барахтанье в пушистых сугробах. Когда устанавливалась подходящая погода, они ходили на охоту, вооружившись лёгкими дротиками, луками и ножами. Старик постоянно следил за тем, чтобы отрок умел справляться с делами одинаково ловко как шуйцей, так и десницей.
– Тебе, княжич, воем быть. А для витязя умение одинаково хорошо владеть обеими руками подчас жизни стоит, – объяснял Велесдар.
Поэтому свой засапожный нож Святослав засовывал то за правое, то за левое голенище мягких, сшитых дедушкой из лосиной кожи сапог.
Вернувшись с охоты, обрабатывали добычу, часть готовили, а оставшуюся хранили на морозе.
Когда разыгрывалась метель или крепчала стужа, так что из избушки было носа не высунуть, Святослав садился упражняться в письме и чтении. Перечислял на покрытой воском дощечке-цере сонм богов, Великие и Малые Триглавы, кто чем ведает и управляет. Если ошибался, разглаживал воск лопаточкой, сделанной на другом конце писала, и, исправив начертанное, отдавал Велесдару. Тот придирчиво проверял правильность письма и очерёдность славянских богов. Потом наступала очередь календаря, великих и малых чисел Яви, седмиц и праздников. В другой раз кудесник спрашивал о знаменательных битвах, кто в них принимал участие, какие славянские и неприятельские князья и воеводы. А когда в трескучие морозы небо покрывалось яркой россыпью звёзд, наступало время звездочтения. Святослав находил зимние созвездия, вспоминал, какие видел летом на Мольбище Хорса.
– Коляда-бог – владыка звёздных наук, – рассказывал кудесник. – Когда он родился от Златой Матери в пещере на Священной горе, вся пещера озарилась ярчайшим светом, который исходил от лица Коляды-божича. А в руке он держал Звёздную книгу, в которой всё прописано – судьбы людей, народов, держав и миров. И когда родился Коляда, то на небе взошла яркая звезда, и волхвы-звездочёты, умевшие по звёздам читать, поняли, что на землю явился божич, и пошли первыми поклониться ему.
– Значит, поэтому люди в Свят-вечер ждут появления первой звезды? – догадался Святослав.
– Верно, княжич. Люди не садятся за вечерю и дожидаются первой звезды, потому что это час рождения Коляды-бога. В этот день завершается очередное годовое коло и рождается новое солнце.
– Ага! – воскликнул Святослав. – Вот почему колядники носят солнышко на шесте! Или это звезда? А почему колядуют в основном дети?
– И звезду носят, и солнышко. Потому что Коляда-божич родился вместе с зимним солнышком ночью, когда появилась звезда. А колядуют в основном дети, потому что, когда волхвы пришли поклониться Коляде, Златая Мать пожаловалась, что никто, кроме них, не знает о рождении божича и не приходит к ним в пещеру. И тогда волхвы позвали детей, они пришли и стали петь песни. А Златая Мать за это одарила их яблоками, орехами и прочими дарами. С тех пор дети ходят по дворам, поют колядки, в которых славят Коляду, и за это получают гостинцы. А взрослые в Свят-вечер готовят трапезу из двенадцати блюд – по числу месяцев в годовом коле – и ждут первой звезды. В этот час Коляда незримо сходит с небес и садится за праздничную трапезу к тому, кто его почитает и ждёт. В руке у него золотой посох, ударом которого он прогоняет Чёрную Долю. Потому как у Чёрной Доли за пазухой чаша из черепа, а в чаше той – мёртвая вода. Кому она на подворье брызнет, в том дворе не бывать добру. Придёт недород и засуха, придут Мор с Марою, наступят запустение и смерть. Потому люди ждут и почитают Коляду, чтобы он позвал Белую Долю, у которой чаша с живой водой. Так-то, Святослав!
Когда от науки голова начинала идти кругом, старик отпускал отрока порезвиться в сугробах. Он приходил весь мокрый, раскрасневшийся, от разгорячённого тела клубами шёл пар. И опять княжич был готов постигать волховские премудрости.
Но сейчас, в одиночку, заниматься ничем не хотелось. Колядские праздники – всегда такие шумные, озорные, с песнями, колядками, игрищами на улицах и площадях, с хороводами вокруг Зимы, кулачными боями мужиков, катанием на санях с крутых горок и берегов Непры, хождением ряженых – так и вставали перед глазами. «Да, в Киеве сейчас весело», – вздыхал юный княжич.
Вчерашний день был долгим, а нынешний и вовсе унылый. Ещё утром, идя за дровами, Святослав заметил вокруг избушки следы волка, – прежде хищники никогда не подходили так близко, а сейчас словно знали, что Велесдар в отлучке. Устав читать и писать, Святослав в задумчивой печали сидел у огнища, подбрасывал в печь сухие ветки и наблюдал, как Огнебог поглощает предложенный ему корм. Куча поленьев быстро таяла, – надо бы ещё принести, за печь положить, пусть подсохнут.
Натянув кожух, Святослав вышел на свежий морозный воздух. С удовольствием вдохнул его полной грудью и вдруг увидел на кровле второй половины избушки, служившей хлевом для Белки… матёрого волка. Зверь скосил глаза на отрока и, поняв, что опасности для него человек не представляет, грозно зарычал, вздыбив шерсть на загривке и оскалив жёлтые клыки. От мускулистой фигуры, от глаз, полных злобной уверенности, истекала такая мощь и сила, что Святослав замер от неожиданности и страха. С трудом оторвав налитые тяжестью подошвы, он вбежал в избушку, выхватил из печи два горящих полена и снова выскочил за дверь. Но зверя уже не было, только свежие крупные следы по сугробу, что намело почти вровень с крышей хлева, говорили о том, что хищник ему не привиделся, а в самом деле только что был здесь. Одно из поленьев меж тем крепко припекло палец на правой руке, и Святослав одно за другим выбросил свои горящие орудия в снег, где они исчезли, недовольно зашипев и выпустив по струйке белого пара. Обтерев снегом копоть с рук и ещё раз оглядевшись вокруг, отрок вернулся в избушку.
Тоска ещё крепче сдавила сердце. Вспомнились видения прошлого, которые Велесдар показывал тогда в кринице. А можно ли в ней увидеть настоящее, которое далеко? Сколько раз он был очевидцем, как по просьбе приходивших людей кудесник в той же кринице, жбане воды или просто в горящем кострище показывал им близких, о судьбине которых они беспокоились. Тогда Святослав не обращал на это особого внимания, а сейчас ясно вспомнил слова Велесдара о том, что ежели долго с одной мыслью глядеть на воду или в огонь, то можно узреть желаемое.
