Антон Хижняк - Даниил Галицкий
Не напрасно беснуется Андрей, не от сладкой жизни не может спокойно спать, сам охрану проверяет. Гудят венгерские бароны, и мелкота баронская непослушной становится. С кем же королю посоветоваться? С Бенедиктом. Кто знает Галич? Он, Бенедикт. А непоседливых баронов можно послать с войском в Галич — дома меньше хлопот будет.
— Думаю, с Лешком нужно поосторожнее. В Галиче тебя больше знают, а про Лешка мало кто ведает. А тебя боятся, — медленно выдавливает Бенедикт слова.
Андрей закрыл глаза, одни щелочки посверкивают, щеки покрылись морщинами.
— Осторожно… Это я знаю. Но одним нам Галич не удержать. Шевелятся русские. Нехорошо, когда не будет мирных соседей, — не пристало нам ссориться с Лешком. Миром нужно с ним.
Лукавый Бенедикт торжествовал. Пусть подождет король, есть еще тайное оружие у воеводы!
— Я не говорю тебе, король, чтобы ты ссорился с Лешком. По-соседски с ним нужно. Сделаем так: и дадим ему мало, и в наших руках он будет.
Бенедикт чуть не обнял короля и торопливо прошептал:
— У него есть дочь Саломея. Нужно взять ее за нашего королевича.
— Дочь? — удивился Андрей. — Так ей же всего три года. А моему Коломану пять.
— А мы… — начал Бенедикт, но не успел закончить, так как у двери послышались шаги, в светлицу заглянул дворецкий.
— Король! К тебе идет князь краковский.
— Проси!
Дворецкий бесшумно вышел, а Бенедикт приник к королевскому уху. Андрей засмеялся, одобрительно кивнув головой- Он встал из-за стола и стал посредине светлицы.
Лешко медленно перешагнул через порог, уверенно направился к хозяину. На устах Лешка появилась вежливая улыбка. Все его движения, его умение держаться показывали, что это опытный воин. Кольчуга из тоненьких серебряных пластинок плотно облегла его фигуру, к кольчуге очень шли светлые штаны с медными наколенниками, заправленные в окованные серебром сапоги. На голове ярко сверкал легкий шлем. За Лешком осторожно ступал краковский кастелян Пакослав в длинной черной сутане.
После того как Андрей поздоровался с ним, Лешко оживленно начал разговор:
— Мы отдохнули очень приятно и благодарим хозяина. — Пакослав в знак согласия кивнул головой. — Просим к нам в Краков.
Андрей поблагодарил за приглашение, сослался на свою занятость и пообещал приехать обязательно, как только ему удастся вырваться.
Разговор о Галиче завязался как бы сам собой. Будто невзначай, Лешко спросил, давно ли был Андрей в Галиче. Ответив, что он вообще еще не мог туда выбраться, Андрей начал хвалить Бенедикта за расторопность, за то, что держит Галич в покорности. Начав об этом, не мог не вспомнить и о Владиславе.
— Говорят, он князем называется? — как бы между прочим спросил Лешко.
Андрей кивнул утвердительно.
— Князь? — Рот Лешко искривился в презрительной гримасе. — Разве он княжеского рода? Князь! Такого князя к ралу плетью гнать…
Андрей подхватил его мысль:
— Так вышло. Знаю, что не князь, а хлоп мой. Но что оставалось делать? Эти русские такие упрямые, тяжело с ними было. А при помощи Владислава я прибрал их к рукам, да и княжит он всего один год. А теперь…
Андрей умолчал, что ему Папа посоветовал так поступить. Он благословил на это, намекнув, что Андрей сможет убрать Владислава при первом же случае. Папе хочется утвердиться в Галиче, насадить там католическую веру.
— Гм… — не успокаивался Лешко. — У нас все смеются над этим князем. — И посмотрел на Пакослава.
Кастелян смущенно склонил голову.
— Я его прогоню, на цепь посажу, как собаку, — бросил Андрей.
Это понравилось Лешку. Он расхохотался.
Незаметно для присутствующих Бенедикт подал знак Пакославу, тот мигнул в ответ. Таясь от Андрея, Бенедикт перед этой встречей виделся с Пакославом, и они обо всем условились. Пакослав подстрекал Лешка точно так же, как Бенедикт обманывал Андрея. Оба они действовали по наущению папского легата, остававшегося в тени. Ни Лешко, ни Андрей не должны были знать об этих замыслах. Папе уже мерещилось, что до самого Днепра все русские будут ему поклоняться, станут верными католиками.
— Я думаю, что об этом… — Лешко подбирал слова, — об этом хлопе не стоит и говорить.
— Я уберу его… А о русских нужно подумать — земля у них богатая.
— Богатая, — согласился Лешко.
— Я войско туда большое пошлю — во все волости. Но думаю о вас…
Лешко насторожился. Куда клонит Андрей, на что намекает? Неужели Пакослав угадал, неужели Андрей отдаст ему Галич? Правда, Пакослав говорил, что это весьма возможно, но и успокоил Лешка — не следует горячиться, если венгерский король предложит что-нибудь другое. Предложит что-нибудь другое! А что, если самому захватить Галич! Но Лешко вспомнил, что Пакослав намекнул на Папу. Папа будет недоволен, если так случится. Не мог же Пакослав раскрывать Лешку папскую тайну — Папа побаивался, что Лешко не удержит Галич, у Андрея больше силы.
— Думаю о тебе, князь, — смотрит Андрей прямо в глаза Лешку, — и так считаю: не враждовать нам надо, а сообща русских в кулаке держать.
Это уже лучше, это понравилось Лешку. Но почему король не договаривает до конца? Неужто и в самом деле отдаст Галич? Андрей заходит издалека:
— Где-то в лесах прячутся Мирослав с княжичами Даниилом и Василием. Пускай себе сидят — повсюду воевать с русскими у нас не хватит силы, а забрать у них волынские волости мы можем. Пускай Мирослав сидит с мальчишками во Владимирской волости!
— А Берестье в придачу к Галичу? — вдруг выпалил Лешко.
Этого Андрей от него не ожидал. Назойлив этот Лешко! Андрей сладко улыбнулся.
— А нам, князь, между собой нечего ссориться, в мире жить будем. Думаю так — Берестье, и Угровск, и Верещин, и Столпье, и Комов пусть у тебя будут. Эта русская земля рядом с твоей лежит, рядом с Сандомиром. Ты с той стороны, я с этой, а Мирослав… между нами… А потом его в шею, и землю отберем.
Лешку приятно, что ему столько русской земли достанется. И все же он недоволен. Почему молчит Андрей о Перемышле? Пакослав разумно шепнул вчера, что уступать не следует. Вот и сейчас Лешко ощутил легкое прикосновение к левой ноге — Пакослав под столом наступил ему на пальцы: значит, настало время начинать разговор о Перемышле. И он уже хотел было осторожно заговорить об этом, но Андрей опередил его:
— В мире и согласии должны мы жить, и я так думаю, что нам надлежит породниться.
У Лешка екнуло сердце. «До чего же предусмотрителен Пакослав! Говорил вчера: «Может, Андрей захочет детей поженить». И тут же посоветовал: «Только не следует нам начинать, чтобы мы не унижались, пускай Андрей подумает». Так и вышло: венгерский король сам в ловушку лезет! — мысленно торжествует Лешко. — Надо отблагодарить Пакослава подарком».
— Породниться? — удивляется Лешко. — Как же это? У меня же…
— Знаю, — прервал его Андрей, — знаю, что у тебя дочь есть. Маленькая она. И об этом знаю. А у меня сын Коломан. Тоже еще ребенок, ему пять лет. Но ведь они же вырастут? — улыбнулся Андрей.
— Да, да, вырастут, — поспешил Бенедикт одобрить мысль своего короля.
— А ты как думаешь? — повернулся Лешко к Пакославу.
Пакослав поднялся, высоко задрал голову и, подняв руку с крестом, пропел елейным голосом:
— Святой Церкви нашей вельми приятно сие. Ангельские души детей ваших, — он по очереди поклонился Андрею и Лешку, — наша Церковь берет под свою опеку. Пусть же счастье витает над ними и пусть растут они во здравии!
Лешко выжидал, что будет дальше. Говорить ли ему самому о Перемышле? Но он сдерживал себя, вспомнив советы Пакослава не торопиться. Покамест все шло хорошо. И все же Андрей почему-то молчит. Нужно переходить в наступление, и Пакослав еле заметным кивком головы подбадривает:
— Я согласен с этим. — Лешко пожал Андрею руку. — Подумал я и о приданом, должна же невеста принести что-нибудь твоему сыну.
— Приданое? — притворно улыбнулся Андрей. — Но ведь еще столько воды утечет!
— Обычай такой, — продолжал Лешко. — Без этого нельзя. Думаю, что надо Саломее отдать Перемышль. Вырастет она — будет там жить. И мне будет недалеко ездить к ней.
Растроганный Андрей бурно выражал свою радость. И с Перемышлем хорошо получилось! «Ну как это Бенедикт догадался, что Лешко попросит Перемышль? — удивлялся Андрей. — Все-таки Бенедикт еще может приносить пользу. Пусть забирает Лешко Перемышль! Надоел мне этот город, упрямые там русские живут — стольких воевод убили! Пускай теперь Лешко возится с этим проклятым городом».
— Я согласен! — объявил Андрей. — Очень хорошо ты придумал, сват. Бери эту землю.
Волынские смерды, галицкие и берестецкие ремесленники спокойно себе трудились и не знали не ведали, что чужеземцы — венгерский король Андрей и краковский князь Лешко — распоряжались русской землей, торговали ею, как на базаре. Не знали этого галичане и волынцы, но потом увидели, как чужеземцы-угнетатели на глазах у всех помыкали русским народом, как делили между собой русскую землю. Раньше любители чужого добра хоть мало-мальски крылись: врываясь со своими войсками на чужую для них землю, они говорили, будто пришли на защиту обиженных бояр. Теперь же они начали нагло перекраивать русскую землю без всяких объяснений.
