Александр Дюма-сын - Дама с камелиями
У меня не было этих мыслей в то утро, когда я возвращался домой. Я мог только смутно почувствовать то, что со мной случится, и, несмотря на мою любовь к Маргарите, не делал подобных выводов — теперь я их делаю. Теперь, когда все безвозвратно погибло, они сами собой напрашиваются как итог прошлого.
Но вернемся к первому дню этой связи. Когда я возвратился, я был безумно счастлив. Вспоминая, что исчезли преграды, воздвигнутые моим воображением между мной и Маргаритой, что я обладал ею, что я занимал место в ее мыслях, что у меня в кармане был ключик от ее двери и право им воспользоваться, я был доволен жизнью, горд собой.
Однажды молодой человек проходит по улице, встречает женщину, смотрит на нее, оборачивается, идет дальше. Он не знает этой женщины, у нее есть свои радости, горести, любовь, в которых он не принимает никакого участия. Он не существует для нее, и, может быть, если бы он с ней заговорил, она бы посмеялась над ним так же, как Маргарита посмеялась надо мной. Проходят недели, месяцы, годы, и вдруг неожиданно каждый на предназначенном им особом пути по странной логике событий сталкивается лицом к лицу с другим. Эта женщина становится любовницей этого молодого человека и любит его. Как? Почему? Их раздельные жизни сливаются. Едва только возникла их близость, как им уже кажется, что она существовала всегда, и все прошлое стирается из памяти обоих любовников. Мы должны признаться, что это странно.
Что касается меня, то я никак не мог представить, как жил раньше, до вчерашнего вечера. Необыкновенная радость наполняла меня при воспоминании о словах, звучавших в эту первую ночь. Или Маргарита привыкла обманывать, или она питала ко мне неожиданно вспыхнувшую страсть, которая открывается с первым поцелуем и умирает иногда так же необъяснимо.
Чем больше я об этом думал, тем чаще себя уверял, что Маргарита не имела никаких оснований притворяться. Я говорил себе, что у женщин есть два типа любви, которые могут дополнять друг друга: любовь душой и любовь телом. Часто женщина заводит любовника, повинуясь только своей чувственности, но неожиданно познает тайну духовной любви и с этого момента живет только ею; часто молодая девушка ищет в браке слияния двух чистых привязанностей и неожиданно постигает тайну физической любви, этого самого сильного завершения светлых душевных переживаний.
С этими мыслями я заснул. Меня разбудило письмо Маргариты:
«Вот мои приказания: сегодня вечером в „Водевиле“. Приходите во время третьего акта.
М. Г.».
Я положил записку в ящик, мне хотелось иметь под рукой доказательство того, что со мной случилось. Это на тот случай, если настанут минуты сомнения.
Она меня не звала днем, и я не решался прийти без ее позволения, но у меня было такое сильное желание увидеть ее еще до вечера, что я пошел на Елисейские поля, где накануне ее видел. Она не выезжала.
В семь часов я был в «Водевиле». Ни разу еще я не приходил в театр так рано.
Ложи заполнялись одна за другой. Оставалась пустой лишь одна ложа бенуара.
В начале третьего акта я услышал, как открылась дверь ложи, с которой я все время не спускал глаз, и появилась Маргарита. Она сейчас же прошла вперед, посмотрела в партер, увидела меня и поблагодарила взглядом.
В этот вечер она была необыкновенно хороша.
Был ли я причиной этого? Любила ли она меня настолько, чтобы думать, что чем красивее она будет, тем сильнее я буду ее любить? Я еще не знал этого, но если так, то она добилась своего: когда она появилась, все зрители начали перешептываться, и даже актер, бывший на сцене, обратил свой взгляд на ту, чье появление привлекло внимание всей залы.
А у меня был ключ от квартиры этой женщины, и через три или четыре часа она снова должна была быть моей.
Свет осуждает тех, кто разоряет себя ради актрис и кокоток, а меня удивляет, что они не делают безумств в двадцать раз больше.
Нужно было пожить этой жизнью так, как я, чтобы знать, как они заставляют любовника любить их, — у нас нет другого выражения, — удовлетворяя то тем, то другим его тщеславие.
Прюданс тоже вошла в ложу, а в глубине сел граф Г. При виде его холодок пробежал у меня в сердце. Наверное, Маргарита заметила впечатление, произведенное на меня появлением этого человека, потому что она снова улыбнулась мне и, повернувшись спиной к графу, начала внимательно следить за пьесой. В третьем антракте она сказала графу несколько слов, он вышел из ложи, и Маргарита сделала мне знак, чтобы я зашел.
— Здравствуйте, — сказала она, когда я вошел, и протянула мне руку.
— Здравствуйте, — ответил я, обращаясь к Маргарите и Прюданс.
— Садитесь.
— Но я занимаю чужое место. Граф Г. не вернется больше?
— Нет, он вернется, я его послала за конфетами, чтобы мы могли поболтать немного одни. Мадам Дювернуа посвящена в нашу тайну.
— Будьте спокойны, голубчики, я ничего не скажу.
— Что с вами сегодня? — спросила Маргарита, встав и проходя в глубину ложи, чтобы поцеловать меня.
— Мне немного нездоровится.
— Нужно лечь в постель, — сказала она с ироническим выражением, которое так шло ее умненькому, лукавому личику.
— Где?
— Дома.
— Вы отлично знаете, что я там не засну.
— Но нельзя же строить такую кислую физиономию только потому, что вы увидели мужчину у меня в ложе.
— Причина не в этом.
— Нет, в этом, я знаю, и вы не правы. Не будем больше. Вы придете после спектакля к Прюданс и будете там ждать, пока я вас позову. Поняли?
— Да.
Мог ли я ослушаться?
— Вы меня еще любите?
— Вы спрашиваете?
— Вы думали обо мне?
— Весь день.
— Знаете, я, право, боюсь влюбиться в вас. Спросите Прюданс.
— Ах, — ответила та, — это несносно.
— Теперь возвращайтесь на место, граф сейчас вернется, и не нужно, чтобы он вас встретил здесь.
— Почему?
— Потому, что вы его не любите.
— Не люблю, но почему вы заранее мне не сказали, что хотите пойти в «Водевиль» сегодня вечером? Я так же, как и он, мог бы абонировать для вас ложу.
— К несчастью, он сделал это без всякой просьбы с моей стороны и предложил меня сопровождать. Вы отлично знаете, я не могла отказаться. Все, что я могла сделать, — это написать вам, куда я иду, чтобы вы могли меня видеть, да и мне самой хотелось вас поскорее увидеть. Но если такова ваша благодарность, это послужит мне уроком.
— Виноват, простите меня.
— В добрый час, возвращайтесь пай-мальчиком на свое место и постарайтесь больше не ревновать.
Она снова поцеловала меня, и я ушел.
В коридоре я встретил графа, который возвращался.
Я вернулся на свое место.
В конце концов присутствие графа Г. в ложе Маргариты было вполне естественно. Он был ее любовником, он принес ей билет, он сопровождал ее на спектакль, и с того момента, как Маргарита стала моей любовницей, я должен был примириться со всеми ее привычками. Но все-таки я чувствовал себя весь вечер несчастным и, опечаленный, ушел после того, как Прюданс, Маргарита и граф сели в коляску, ожидавшую их у дверей.
Через четверть часа я был уже у Прюданс. Она только что вернулась.
XIII
— Вы пришли почти в одно время с нами, — сказала Прюданс.
— Да, — ответил я машинально. — Где Маргарита?
— У себя.
— Одна?
— Нет, с графом Г.
Я расхаживал большими шагами по гостиной.
— Что с вами?
— Неужели, по-вашему, мне приятно ждать здесь, пока граф Г. уйдет?
— Вы тоже безрассудны. Поймите же, ведь не может Маргарита выставить графа за дверь. Граф Г. долго жил с ней, он всегда ей давал много денег и теперь еще дает. Маргарита тратит в год больше ста тысяч франков, у нее много долгов. Герцог ей охотно дает столько, сколько она просит, но она не решается всегда у него просить. Ей нельзя ссориться с графом, который ей дает по крайней мере тысяч двенадцать в год. Маргарита вас очень любит, мой друг, но в ваших и в ее интересах не придавать вашей связи слишком серьезного характера. Вы не можете вашими семью или восемью тысячами франков поддержать роскошь этой девушки, их не хватит даже на содержание ее выезда. Берите Маргариту такой, какая она есть, будьте ее любовником один-два месяца, преподносите ей букеты, конфеты, но не берите, больше ничего в голову и не устраивайте ей смешных сцен ревности. Вы отлично знаете, с кем имеете дело. Маргарита — не ходячая добродетель. Вы ей нравитесь, вы ее любите и не думайте об остальном. Вы очень милы с вашей чувствительностью! У вас самая прелестная любовница в Париже! Она вас принимает в прекрасной квартире, она осыпана бриллиантами, она не будет вам стоить ни гроша, если вы захотите, а вы еще недовольны! Черт возьми, чего вам еще нужно?
— Вы правы, но я не в силах совладать с собой, мне делается дурно при мысли, что этот человек ее любовник.
— Прежде всего — нужно установить, любовник ли он еще. Этот человек ей нужен, и это все. Вот уже два дня, как она запирает перед ним двери. Но он пришел сегодня утром, и она должна была принять его приглашение в театр и позволить ему сопровождать ее. Он проводил ее домой, зашел на минуту, но не останется, потому что вы ждете здесь. Все это вполне естественно, по-моему. Ведь вы же примирились с герцогом?
