Елизавета I - Маргарет Джордж
Саутгемптон издал мелодичный смешок и положил свои изящные длинные пальцы на рукав Эссекса. Ума ради приличия покраснеть у него не хватило, а впрочем, даже если бы и хватило, за толстым слоем румян этого все равно не было бы видно.
– Для меня огромная честь служить вам, несравненная госпожа, – произнес он, упав на колени.
Я не поспешила поднять его, чтобы повнимательнее рассмотреть его макушку. Непохоже, чтобы на нем был парик. Я определяла это по пробору: парики никогда не выглядят естественно.
– Встаньте, – приказала я ему. – Значит, вы приехали в Лондон. Сколько вам лет?
– Семнадцать, ваше сиятельное величество.
Семнадцать. Что ж, не исключено, что он все это еще перерастет.
– Не советую вам проводить слишком много времени в обществе Эссекса. Он дурно влияет на неопытных юношей вроде вас.
– Ах, значит, теперь, когда мне пошел третий десяток, я начал дурно влиять на молодежь? – шутливым тоном произнес Эссекс. – Тогда вам следует удалить нас от двора. Пошлите меня куда-нибудь с новым заданием. У меня есть доспехи, и я сгораю от желания послужить короне.
Я отправляла его под началом Дрейка в Португалию в составе так называемой контрармады, призванной закрепить нашу победу над Испанией на море. Однако участие Эссекса, который ничем, кроме нарочитой лихости, не отличился, по большому счету казалось напрасным. Мои вложения в этот поход не окупились.
– Тогда сами за это и платите, – отрезала я.
В этот миг показался сэр Фрэнсис Дрейк, как будто мы призвали его своими разговорами о морских походах. Бывший герой победы над армадой сейчас был не самым желанным для меня зрелищем. Однако же он со своим всегдашним хладнокровием пробился сквозь толпу ко мне и упал на колени.
– Ваше сиятельное величество! – произнес он, целуя мою руку.
После провального Португальского похода он не отваживался показываться при дворе. Султанская щедрость дала ему повод явиться.
– Не спешите забывать мою верную вам службу, все добытые мной драгоценности и золото, все разведанные мной тайные морские маршруты и тот щелчок по носу, который получил от меня испанский король. Дайте мне еще один шанс проявить себя.
Но я должна была экономно расходовать финансовые резервы, которыми располагала. В этом году Фрэнсис Дрейк мог не рассчитывать на новые задания.
Мои придворные дамы сгрудились в конце стола, поближе к блюду с лукумом и подносом, на котором были красиво разложены фисташки, миндаль и фундук. Я сделала Фрэнсис Уолсингем знак подойти ко мне:
– Фрэнсис, я говорила с вашим отцом. Он совсем плох. Вам следует оставить двор и посвятить себя уходу за ним.
Она поклонилась, но я перехватила взгляд, брошенный ею в сторону Эссекса. Этот молодой человек притягивал к себе все взоры. Она, впрочем, состояла с ним в особых отношениях, поскольку ее покойный муж сэр Филип Сидни завещал Эссексу свой меч, как бы передавая с ним последнему свою благородную репутацию. Однако же, за исключением благородной внешности, граф ничем ее не заслуживал.
Фрэнсис еще ненадолго задержалась рядом со мной, а потом – или мне померещилось? – ее пальцы на мгновение коснулись пальцев Эссекса. Тот поспешно отдернул руку, не отваживаясь взглянуть на меня. Саутгемптон потянул его за рукав.
– Идемте, сэр, – произнес он своим высоким голосом, в котором я различила уязвленные нотки.
– Если бы вы согласились принять мою матушку… – оглянувшись на меня, жалобно произнес Эссекс.
Я бросила на него испепеляющий взгляд и не удостоила ответом. В последнее время он постоянно донимал меня этой просьбой, как будто его настойчивость могла заставить меня передумать. Ничье заступничество не поколебало бы моего мнения. Если заступничество обоснованно, в нем нет необходимости. В противном случае обхаживать меня бесполезно. Летиция принадлежала к последней категории.
В том, что касалось моих дам, я старалась не брать ко двору лживых и недалеких, однако порой приходилось, руководствуясь политическими соображениями, принять чью-нибудь дочь или племянницу, а, как ни жаль, не всегда возможно предсказать, какими станут наши отпрыски. Даже у самых серьезных моих советников порой вырастали такие дочери, как Бесс Трокмортон. Так что здесь присутствовали дамы двух сортов: верные и преданные, как Хелена, Марджори, Кэтрин и ее сестра Филадельфия, и легкомысленные вертихвостки – Бесс Трокмортон, Мэри Фиттон, Элизабет Саутвелл и Элизабет Вернон. Вполне предсказуемо, пустышки были привлекательнее положительных. Впрочем, как говорил царь Соломон: «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая – и безрассудная». Я как раз представляла себе, как выглядело бы золотое кольцо в изящном носике Бесс Трокмортон, когда широкие плечи сэра Уолтера Рэли скрыли ее из виду.
Я стала замечать, что он слишком уж часто оказывается в моих покоях в то же самое время, когда там присутствует Бесс. В его обязанности, как капитана Королевской гвардии, входила охрана добродетели моих придворных дам, и у него даже имелся ключ от покоев моих фрейлин. Пока что ничего предосудительного между ними я не заметила, но подозрения имелись. В последнее время он явно выделял Бесс среди остальных. Я сочла своим долгом помешать им.
Бесс немедленно склонила голову и отступила назад. Она всегда держалась учтиво и услужливо – на первый взгляд. Рэли обернулся, и, как обычно, от его вида у меня перехватило дыхание. Шести с лишним футов ростом, состоявший, казалось, из одних мускулов, он в свои без малого сорок был мужчиной в расцвете сил.
– Ваше величество, – произнес он, – я попробовал этот ваш кахве, и теперь голова у меня полнится стихами.
Кажется, он намеревался немедленно продекламировать свои вирши. Они были хороши, но я сейчас не расположена была их слушать. Я отвернулась, но он – даже не прикасаясь ко мне – остановил меня. Устремив взгляд поверх его плеча, я заметила Эдмунда Спенсера, которого не видела девять лет, с тех самых пор, как он уехал в Ирландию. Рэли практически подтащил его ко мне.
– Мой ирландский сосед, – с ухмылкой произнес он.
– Я прибыл в Лондон, чтобы представить вам свое скромное подношение, – сказал Cпенсер. – Оно целиком посвящено вашему величеству и описывает ваш блистательный и волшебный двор во всем его изумительном великолепии. Могу я преподнести вам один экземпляр?
– Будьте так добры, – отвечала я. – Как же называется это чудо?
– «Королева фей». Тут только первые три книги, а всего их будет девять. Остальные воспоследуют.
В полумраке зала я вгляделась в его лицо. Кожа да кости. Оставалось только надеяться, что он не страдает ирландской дизентерией, которая подтачивала силы многих тамошних жителей.
– Я позабочусь, чтобы вам доставили подарочный экземпляр, – заверил Спенсер.
Но
