Леонид Жариков - Червонные сабли
Ленька переждал минуту и закончил:
- У нас мало пулеметов, и это из рук вон плохо, то есть нехорошо. Но мы обойдемся теми, которые есть. У нас не хватает патронов - будем рубить шашками. Но мы не можем обойтись без комсомола!..
Речь Леньки понравилась бойцам. Не гляди, что в красных штанах, а говорит складно!
Со всех сторон посыпались вопросы:
- Браток, когда нам коней дадут?
- А у меня обувки нету.
- Скажи, как Ленин себя чувствует?
- Поправляется, - ответил Ленька, хотя сам не знал, так ли это на самом деле.
- Скажи, товарищ, а тем, кто беспартийный, можно в комсомол поступить?
Ленька заколебался, ему было велено записывать в тетрадку только комсомольцев, а как быть с желающими записаться? На выручку пришел Макошин, подошел к Леньке и стал рядом с ним.
- Можно. Кто хочет вступить, пишите заявления.
Леньке было непонятно, и он спросил у Макошина:
- У нас же ячеек нет. Кто будет принимать?
- Тебе ячейки нужны или комсомольцы?
- Комсомольцы...
- Вот и будем принимать.
- А кто неграмотный, что делать? - послышался голос.
- Товарища попроси.
- А если и он ни бе, ни ме, ни кукареку...
Под смех бойцов к Леньке подошел мальчишка-трубач и протянул клочок бумаги, исписанный соседом под диктовку.
- Вот... заявка... Только подписи нема, а крестик не хочу ставить, бо неверующий.
Макошин передал заявление Леньке.
- Распишись за него.
Помусолив во рту химический карандаш, Ленька написал внизу:
«А занеграмотного расписуюсь я, Устинов».
Заявлений поступило немало, и комиссар незаметно подмигнул Леньке: дескать, вот как хорошо у нас получилось.
Павло Байда ожидал момента, когда Ленька освободится, и подошел к нему с бойцами.
- Пойдешь ко мне в разведку?
- Правильно, Павло, забрать его к нам. Парень - гвоздь!
- Нашему взводу обещали тачанку, - объяснил Байда. - А первого номера нема. Согласен?
- Чего раздумываешь? Соглашайся. У нас хлопцы боевые.
- И чубатые, - подсказал один из бойцов и надвинул на глаза чубатому соседу кубанку.
- Надо спросить разрешения у командарма, - ответил Ленька. - Или вот товарищ военком здесь...
- А в чем дело? - заинтересовался Макошин.
- Хотели мы собрать отряд разведчиков, чтобы из одних комсомольцев, - объяснил Байда.
- Замечательно! - одобрил комиссар. - Тем более, что знамя у вас уже есть. - И Макошин подозвал бойца, который стоял в сторонке со знаменем. Это был подарок юзовских комсомольцев. На красном полотнище с золотой бахромой призывные слова: «Уничтожь Врангеля!» Ветерок развернул знамя, и оно надулось парусом, затрепетало.
Настроение у комсомольцев поднялось. Павло Байда вышел наперед и скомандовал:
- В колонну по четыре!.. Стано-вись!
Комиссар тоже присоединился, и колонна двинулась вперед. Грянула песня блиновской дивизии.
Верь, товарищ, всегда
В силу наших идей,
В новом мире труда
Уж не будет цепей.
Шаг сделался ровней. Отовсюду сбегались люди. А песня звала:
На бой! На бой!
Вперед смелей!
Пусть блиновцев семья
Соберется тесней!
4
Вспыхнувшую искру надо было раздувать. И Сергей Калуга, старый комсомолец и признанный артист, сочинил пьесу. Затратил на это два часа и был уверен, что пьеса зажжет сердца бойцов.
- Сцену готовь, - приказал он Леньке, - а я артистов поищу.
К вечеру все было готово. На четырех сдвинутых вместе повозках устроили площадку. Между задранными в небо дышлами протянули веревку. На ней повесили две простыни - они изображали занавес.
На просторной площадке возле школы собралась добрая тысяча бойцов и местных жителей, главным образом девчат. Красноармейцы дымили махоркой, лузгали семечки, ожидали начала представления.
Наконец Сергей раздвинул простыни и объявил:
- Прошу внимания! Сейчас будет представлена сильная драма из жизни черного барона Врангеля и его союзников. Парад алле!
Сергей исчез за простынями. И смешно было, как на сцене гремели лавками, кто-то бегал, бряцая шпорами. Наконец занавес открылся, и перед собравшимися предстало препотешное зрелище.
За колченогим столом сидела старуха в платочке, в длинной пестрой юбке, из-под которой выглядывали сапоги со шпорами. Почесывая в затылке карандашом, старуха громко разговаривала сама с собой, сочиняя письмо:
- А еще кланяюсь благодетелю нашему, господину Плеханову, и осмелюсь ходатайствовать... - Старуха пожевала губами карандаш и спросила в задумчивости: - О чем бы такоича попросить старика? Скуп стал. Грозится на советскую платформу перейти. Ох и времечко пришло!.. Эй, слуги, позовите Эсеру Савинкову.
- Я здесь, тетенька Буржуазия, вы меня звали-с?
На сцене появилась девица с непомерно большим бюстом. Раздался смех: зрители узнали Петра Хватаймуху.
- Тебя зову, кого же еще! Чего безо всякого дела мотаешься? Позови ясновельможного пана Пилсудского.
Из-за кулис на смену Эсере Савинковой вышел Пилсудский. У него были длинные усы, а на голове конфедератка - картонная коробка с пришитым козырьком. Снова зрители рассмеялись: по красным галифе узнали Леньку. Артист не растерялся и лихо козырнул:
- Проше, пане, вы меня звали, госпожа Буржуазия?
- Звала. Почему вы позволили Буденному прорвать фронт и теперь бежите со своим войском, аж пятки сверкают?
- Проше, пане, я не виноват. Мне Врангель не помогает.
- Как так? Почему? Позвать сюда Врангеля!
Смех среди зрителей возрастал с каждой минутой, но когда на сцене появился Врангель с кривой саблей, в волосатой бурке и красноармейской фуражке, надетой задом наперед, взорвался хохот. Махметка в роли барона Врангеля путался в словах, не знал, куда идти, и старался во всем подражать Леньке. Он тоже козырнул, звякнул шпорами и обратился к Буржуазии.
- Явился, госпожа-мадама, по вашему приказанию!
- Явился не запылился, - проворчала Буржуазия. - Почему пану Пилсудскому не помогаешь?
Повар Антоныч, сидевший на корточках под бричкой, злодейским шепотом подсказывал Махметке слова. Но тот вошел в роль и не хотел слушать суфлера, говорил, что в голову взбредет.
- Зачем Пилсудский на меня брешет? Он сам, зараза, хочет заключить мир с большевиками.
- Кто зараза? - обиделся Пилсудский, хотя по пьесе ему полагалось говорить другое. Но разве вспомнишь нужные слова в этакой суматохе? А тут еще ус оторвался, и пришлось его рукой придерживать, чтобы не упал. - Ты сам баронская морда и последний буржуй! Вот я тебя сейчас...
- Я сам тебя зарубаю! - не сдавался Махметка-Врангель.
Хохот стоял такой, что артистов не было слышно. Отовсюду кричали:
- Бей его! Лупи Врангеля!
На сцене началась потасовка, не предусмотренная действием пьесы. Пилсудский вцепился в волосы Врангелю. Врангель тянул Буржуазию за юбку, и, когда стащил, под ней обнаружились галифе. В это время на сцену выбежал красноармеец с длинной красной пикой. Под смех зрителей он стал колоть ею то одного, то другого. Буржуазия подняла руки и бросилась бежать, но, запутавшись в юбке, упала. Врангель ползал на четвереньках. Сергей задергивал занавес, а он, зацепившись, не поддавался. Хохот стоял такой, что листья на деревьях дрожали.
Спектакль понравился бойцам. Все оглушительно хлопали в ладоши, кричали: «Браво!», «Бис!» Никто не расходился.
Тогда Хватаймуха, не успевший снять одежду служанки, вышел на край повозки-сцены и объявил:
- Концерт продолжается. Сейчас Сергей Калуга прочтет стихи, которые сочинил сам, то есть выдумал из своей головы.
Прежде чем читать, Сергей поклонился направо и налево, откашлялся и объяснил:
- Стих называется: «Когда на пирах у тиранов». Это про наших отцов, которых угнетал царь:
Когда на пирах у тиранов
Столы заливались вином,
Сочились солдатские раны,
Мы гибли под вражьим огнем.
Под старой походной шинелью
Мы мерзли в окопах зимой...
Без ласки и помощи братской
Мы шли, позабытые, в бой.
Тишина стояла такая, что слышен был шорох листвы.
По воле преступных тиранов
Народ отдавал сыновей
Во имя нелепых обманов,
В защиту буржуйских рублей.
После концерта красноармейцы окружили артистов, рассматривали их как диковину, угощали махоркой.
- Молодцы буденновцы!
Позднее Сергей сказал Леньке:
- Теперь понял, как надо агитировать? То-то же!.. Не робей, воробей!..
5
Слишком мало дней было отпущено для формирования Второй Конной армии. Не успели по-настоящему развернуться учения, как надо было выступать. Штаб Юго-Западного фронта торопил: Врангель наглел день ото дня. Его отлично обученная кавалерия разбивала слабо вооруженные, измотанные непрерывными боями стрелковые части Тринадцатой армии. Шестая находилась на Правобережье Днепра, к районе Борислава - Каменки. Эту армию отделяла от врангелевских позиций широкая, с необъятными плавнями река. Поэтому вся надежда возлагалась на Вторую Конную: именно ей предстояло вырвать у противника инициативу.
