Паринуш Сание - Книга судьбы
Я огляделась по сторонам: ну вот, намного лучше. Таким мне мой новый дом нравился. Со двора донесся какой-то звук; я выглянула в окно, но никого не увидела. Клумбы, как мне показалось, совсем засохли. Я вышла, полила цветы, потом опрыскала двор, плеснула воду на ступеньки и вымыла их. Уже стемнело, когда, усталая, пропотевшая, я наконец закончила работу. Тут я вспомнила, что в доме имеется ванная. Хотя горячей воды не было, а как зажечь большой керосиновый нагреватель в углу ванной, я не знала, я и такой роскоши обрадовалась. Сначала я вымыла ванну и раковину, а затем приняла холодный душ: быстро сполоснула волосы, намылилась, смыла пену и выключила воду. Нарядившись в домашнее платье с цветочным узором, которое сшила мне госпожа Парвин, я собрала волосы в хвост и посмотрела на себя в зеркало. Совсем другая стала. Уже не дитя. Я словно повзрослела на несколько лет за эти дни.
Скрипнула входная дверь. Сердце ушло в пятки. Я подбежала к окну. Во дворе – родители моего “мужа”, его младшая сестра Манижэ и бабушка Биби. Сестра вела бабушку под руку, помогала ей подняться на веранду нижнего этажа. Отец шагал впереди, собирался отпереть дверь. Вот уже мать, отдуваясь, поднимается по ступенькам на второй этаж. Трясущимися руками я отперла дверь, сделала глубокий вдох и поздоровалась – Ага! Ага! Госпожа новобрачная! А где же молодой? – Я и словечка не успела вставить, как она вошла и стала звать: – Хамид! Сынок, где ты?
Я вздохнула с облегчением: значит, они не знают, что Хамид ушел в брачную ночь и с тех пор не возвращался.
– Его нет дома, – негромко ответила я.
– Где он? – спросила мать.
– Сказал, что идет к друзьям.
Мать покачала головой и принялась осматривать дом. В каждый уголок, в каждую щель заглянула. Я не понимала, отчего она все качает головой. Как будто строгая учительница проверяет контрольную работу. Я ждала итоговой оценки и нервничала. Мать провела рукой по вышитой салфетке, которой я накрыла каминную доску в гостиной, и спросила:
– Это ты вышивала?
– Нет.
Она перешла в спальню, открыла дверь шкафа. Я порадовалась, что навела там порядок. Но мать снова покачала головой. В кухне она перебрала в шкафчиках все, тарелки и утварь. Одно блюдо вынула, повертела в руках:
– Масудское?
– Да.
Наконец инспекция закончилась, мать вернулась в холл и села на подушку, прислонившись спиной к ковровому валику. Я приготовила чай, выложила пирожки на блюдо и понесла в холл.
– Садись рядом, деточка моя, – сказала мать, – я очень тобой довольна. Как и говорила госпожа Парвин, ты мила, усердна, у тебя превосходный вкус. Всего за два дня ты привела дом в порядок. Твоя мать просила нас прийти через день-другой после свадьбы и помочь тебе убраться, но в этом, видимо, нет нужды. Вот что я тебе скажу: ты отличная хозяйка, и за это я спокойна. А теперь объясни мне, где наш Хамид?
– У друзей.
– Послушай, деточка моя, жена – это прежде всего женщина. Нужно покрепче ухватить мужа и управлять им. Гляди в оба глаза. У моего Хамида тоже есть шипы – его друзья. Позаботься о том, чтобы он от них избавился. И я тебя предупреждаю: эти друзья – люди вовсе не мягкие, не послушные. Все говорили, если у Хамида будет жена, дети, это займет его и он потеряет интерес к друзьям. Так что теперь твой долг – увлечь его так, чтобы он и не заметил, как летит время. А через девять месяцев он получит от тебя первое дитя, еще через девять – второе. Словом, не давай ему передышки, пусть забудет обо всех прочих делах. Я сделала уже все, что могла: плакала, падала в обморок, молилась и все-таки уговорила его жениться. Теперь очередь за тобой.
Словно пелена внезапно спала с моих глаз. Так вот оно что! В точности как меня, этого злосчастного чужака принудили пройти через брачный обряд. Ему не хотелось ни жениться, ни жить супружеской жизнью. Быть может, он тоже в кого-то влюблен. Но если так, почему его родные не сосватали ему ту девушку? Ведь они так заботятся о единственном сыне, все его желания стараются выполнять. В отличие от меня мужчина не сидит и не ждет, пока к нему явятся сваты, он сам выбирает, кого захочет. Родителям так не терпелось его женить, они бы не воспротивились никакому его выбору. Или он вообще против брака, не хотел обременять себя семьей? Но почему? Ведь как-никак он молодой мужчина. Неужели все дело в друзьях? Голос его матери отвлек меня от этих мыслей:
– Я сделала жаркое из бараньей голени с травами. Любимое блюдо Хамида. Не могла же я не поделиться с ним. Мы принесли горшочек. У тебя-то сейчас не будет времени мыть и чистить и резать травы… А рис у тебя есть?
Она застала меня врасплох. Я только плечами пожала.
– В погребе должен быть. Каждый год его отец закупает рис для нас и обязательно несколько мешков для Биби и Хамида. Потуши к ужину рис, он хорошо идет с бараньей голенью. Рис на пару Хамид не очень любит. Завтра мы уезжаем, придется оставить Биби с вами, а то бы она пожила еще у нас. Она добрая старуха, никого не обижает. Просто заглядывай к ней разок-другой за день. Обычно она готовит себе сама, но было бы приятно, если бы ты заносила ей угощение. Это угодно Аллаху.
И тут как раз вошли Манижэ с отцом. Я поднялась и поздоровалась. Отец Хамида улыбнулся мне и сказал:
– Здравствуй, девочка наша. Все ли у тебя хорошо? – Затем он обернулся к жене и добавил: – Ты была права. Сейчас она стала намного красивее, чем была во время свадебного обряда.
– Ты только погляди, как она дом обустроила всего-то за день! Посмотри, как она все отмыла, навела порядок. Осталось только дождаться и послушать, какие отговорки придумает наш сын на этот раз.
Манижэ огляделась по сторонам и сказала:
– Когда же ты успела? Вчера вы, должно быть, весь день проспали, а потом еще благодарственный визит к теще.
– Какой визит? – переспросила я.
– Благодарственный визит к теще. Ведь так, мама? Разве новобрачные не должны навестить мать невесты на следующий день после свадьбы?
– Да, конечно. Вам следовало к ней сходить. Вы об этом забыли?
– Нет, – сказала я. – Я и не знала, что так полагается.
Все засмеялись.
– Конечно, Хамид вовсе не разбирается в обычаях и традициях, а этой девочке откуда же знать? – сказала мать. – Но теперь ты знаешь: тебе с мужем следует посетить свою мать. Вас там ждут.
– С подарками! – подхватила Манижэ. – Помнишь, мама, какую красивую подвеску с именем Аллаха ты отдала Бахман-хану, когда они с Мансуре явились с благодарственным визитом?
– Конечно, помню. Кстати говоря, девочка моя, а что тебе привезти из Мекки? Не стесняйся, скажи мне.
– Спасибо, ничего.
– И мы решили провести обряд введения в дом после возвращения из паломничества. А ты до завтра подумай и скажи, может быть, все-таки тебе хочется подарок из Мекки.
– Пошли, хозяюшка, – сказал отец. – Мальчик, я так понимаю, не скоро явится, а я устал. Если Аллаху угодно, он придет повидаться с нами завтра или проводит нас в аэропорт. Что ж, девонька, с тобой мы еще попрощаемся завтра.
Мать обняла и поцеловала меня и сдавленным голосом попросила:
– Поклянись своей жизнью и его, что будешь смотреть за ним и не допустишь беды. И к Манижэ тоже приходи, пока нас не будет, хоть за ней и присмотрит Мансуре.
Я проводила их и вздохнула с облегчением. Убрав чайные чашки и блюдца, пошла в погреб поискать рис, но услышала голос Биби из ее комнат и зашла поздороваться. Бабушка внимательно оглядела меня с ног до головы и сказала:
– Рада видеть твое красивое личико. Если будет на то воля Аллаха, ты будешь счастлива в браке, девонька, и направишь на должный путь этого мальчишку.
– Простите, а нет ли у вас ключа от погреба? – спросила я.
– Он там, за верхней рамой, девочка моя.
– Спасибо. Пойду приготовлю ужин.
– Умница, девочка. Готовь, готовь.
– Вам тоже принесу. Не трудитесь, не готовьте сами.
– Нет, девочка моя, я ужин не ем. Вот если пойдешь завтра за хлебом, купи и на мою долю.
– Обязательно!
Но про себя я подумала: если “муж” так и не придет домой, на какие деньги я куплю хлеба?
От запаха тушеного риса и свежего рагу на травах пробудился аппетит. Когда я в последний раз обедала или ужинала? К десяти часам все было готово, но чужак так и не появился. Нет уж, ждать я не могла и не хотела. Я с жадностью накинулась на еду, затем вымыла посуду и убрала остатки (еще на четыре порции хватило бы) в холодильник. Потом легла с той же книгой в постель и в отличие от предыдущей ночи заснула почти сразу же.
Я проснулась в восемь. Постепенно возвращались привычные часы сна. И спальня уже не казалась незнакомой. В этой комнате, проведя в ней всего несколько дней, я уже чувствовала себя в безопасности, чего никогда не бывало в моем прежнем, многолюдном и недобром доме. Некоторое время я праздно валялась в постели, потом поднялась и застелила кровать. Вышла из спальни – и так и замерла. Чужак спал на полу, на одеяле, постеленном возле подушек. А я и не слышала, как он ночью вернулся домой.
