Джеймс Джонс - Отныне и вовек
— Та-а-к, — протянул Фред Диксон. — А из какой части? Что там в пропуске написано?
— Рядовой Роберт Э.Л.Пруит, седьмая рота …-го пехотного полка, — прочел Оливер. — Выходит, все-таки солдат.
— Да, — кивнул Диксон. — Пытался вернуться к своим… Надо будет сейчас с ними связаться, пусть пришлют кого-нибудь для опознания. Гарри, поехали. Том, останешься здесь. Мы только до телефона — и обратно.
Когда зазвонил полевой телефон, в фургоне ротного КП был только Тербер. Узнав, в чем дело, он решил, что поедет сам, и велел Розенбери вызвать Рассела. Росс еще утром уехал вместе с Питом Карелсеном в Скофилд, они надеялись, что уговорят подполковника отменить приказ об увольнении Пита. Тербер был рад, что Росс и Карелсен до сих пор не вернулись.
— Розенбери, до моего возвращения останешься за старшего, — распорядился он. — Будут телефонограммы, все записывай. Если что-нибудь срочное, сразу же передавай в батальон.
— Есть, сэр, — спокойно ответил Розенбери.
— Рассел, поехали. Где машина?
— Значит, старина Пруит отдал концы, — сказал Рассел, когда они выехали на шоссе. — Старшой, а ты уверен, что это он?
— Все может быть. Сейчас узнаем. Нам надо к пустырю, — объяснил он. Потом замолчал и, пока они ехали, не произнес больше ни слова.
— Здесь, — наконец сказал он.
Слева было целое скопление синих и белых огней — фары автомашин и карманные фонарики. Мимо они бы не проехали. От обочины до того места, где светились огни, было ярдов сорок.
— Подъезжай прямо к тем машинам, — велел Тербер.
— Есть. — Рассел перевел рычаг на вторую скорость.
Кроме патрульного джипа, там было еще две машины — из части ВП приехали два капитана, майор и подполковник. Патрульные и офицеры сгрудились вокруг рва.
— Вы командир седьмой роты …-го пехотного? — спросил его подполковник, когда они с Расселом вылезли из машины.
— Никак нет, сэр. Я первый сержант.
— Первый сержант? — Подполковник взглянул на его шевроны. — А где ваш командир?
— В отъезде, сэр.
— А другие офицеры?
— Все выехали на посты, сэр.
— Что за ерунда! — возмутился подполковник. — Не могут же они отсутствовать все до одного!
— Сэр, наша рота обороняет позиции на полосе в десять — пятнадцать миль, и все посты необходимо проверять.
— Да, конечно, — сказал подполковник. — Я понимаю. Но ситуация очень серьезная, и надо, чтобы от вас был офицер.
— Разрешите доложить, сэр. В отсутствие офицеров я уполномочен самостоятельно принимать решения в любых непредвиденных обстоятельствах.
— И у вас есть на этот счет письменное предписание?
— Так точно, сэр. Только я его не захватил.
— Ладно, — сказал подполковник. Потом спросил: — Сержант, вы знали этого человека лично?
— Да, сэр, — ответил Тербер. Рассел тем временем уже подошел ко рву, присел на корточки и разговаривал с двумя патрульными.
— Хорошо, — кивнул подполковник. — Тогда опознайте его.
Тербер спустился в ров. Один из патрульных включил синий карманный фонарик и посветил ему.
— Его фамилия Пруит, сэр. Находился в самовольной отлучке с двадцатого октября.
— Тем самым вы удостоверяете его личность. Официально.
— Так точно, сэр. — Тербер вылез из рва.
— Все-таки лучше бы вместо вас был офицер. Это дело серьезное. Ну хорошо. — Подполковник шагнул ближе к синему свету фар. Он был высокий и худой. — Распишитесь, сержант. — Он протянул Терберу протокол. — Спасибо. А это его личные вещи. Я приказал сделать опись. Вы должны расписаться, что получили все полностью.
— А здесь все, сэр?
— Вы, конечно, понимаете, что мои люди в данном случае не несут никакой ответственности. Они действовали строго по служебной инструкции. При расследовании это будет подтверждено.
— Так точно, сэр.
— Этот человек, без сомнения, дезертир, — продолжал подполковник. — Патрульные хотели отвезти его в участок, но он вырвался и побежал. А когда они открыли огонь, он остановился, повернулся к ним и шагнул прямо на линию огня. Очень жаль все же, что от вас не приехал офицер. Вы передайте вашему командиру, чтобы завтра заехал в управление военной полиции и зашел ко мне. Пусть спросит подполковника Хоббса. Ладно, сержант, распишитесь вот здесь. Это за вещи. Пока, конечно, трудно сказать, какое заключение вынесет следственная комиссия. Вам сообщат.
— Сэр, наверное, было бы лучше, если бы просто написали: «Убит при исполнении служебных обязанностей», — сказал Тербер. — Ради его родственников, сэр. Тогда можно было бы не упоминать фамилии патрульных, и вообще все обошлось бы спокойнее.
Подполковник взглянул на него с некоторым любопытством.
— Прекрасная мысль. Я, кстати, и сам хотел это предложить.
— Так точно, сэр, — сказал Тербер.
— Но в то же время вы, конечно, понимаете, что я никоим образом не могу повлиять на решение следственной комиссии, — осторожно добавил подполковник.
— Что вы, сэр! Я понимаю.
— Хорошо, сержант, тогда вроде бы все. Тело мы, естественно, отвезем в морг.
— Куда именно, сэр?
— Туда же, куда всех отвозят. Забыл, при какой он больнице. Да вы знаете. Тот морг, которым мы пользовались я до войны.
— Так точно, сэр.
— Похоронен он будет, конечно, здесь. Временно. Вероятно, на кладбище «Ред Хил». Короче, все, что надо, будет сделано.
— Сэр, — сказал Тербер официальным голосом. — Разрешите обратиться с официальной просьбой. Было бы желательно похоронить его на постоянном военном кладбище в Скофилде.
Подполковник снова посмотрел на него с любопытством.
— Кто вас уполномочил передать эту просьбу?
— Никто, сэр. Но я уверен, что командир роты поддержал бы меня. На этом кладбище похоронено несколько солдат из нашей роты.
— Скофилдское кладбище не предназначено для временных захоронений. Вы же, по-моему, сказали, что у него есть родственники. После Перл-Харбора все временные захоронения производятся только на кладбище «Ред Хил».
— Так точно, сэр. Но перевозить гробы в Штаты начнут еще не скоро. Наверно, только когда война уже кончится. А этот парень был солдат регулярной армии. Лет восемь отслужил, не меньше, — соврал он.
— Вот как? — Подполковник помолчал. — Хорошо, — решительно сказал он. — Думаю, сумею вам в этом помочь. Я ведь, сержант, можно сказать, и сам ветеран.
— Так точно, сэр.
Подполковник что-то пометил в блокноте.
— Так. А теперь, пожалуйста, распишитесь за его вещи. У него при себе почти ничего не было, только этот бумажник, перочинный нож, старый пропуск в гарнизон и еще вот эта цепочка с ключом. Расписывайтесь.
— А больше ничего не было? — спросил Тербер.
— Здесь все, кроме пистолета. Пистолет я, естественно, обязан конфисковать. Как и патроны. — Он протянул Терберу ручку. — Распишитесь вот тут.
Тербер не взял ручку.
— Сэр, я должен быть уверен, что это все.
— Я же сказал вам, что все. — Подполковник нахмурился. — Так что, пожалуйста…
— Сэр, прошу прощения. — Штаб-сержант, командовавший патрульным нарядом, шагнул к ним и козырнул подполковнику.
— Да, сержант Диксон? — нетерпеливо отозвался подполковник. — В чем дело?
— Сэр, по-моему, была еще одна вещь, но она не попала в опись.
— Еще одна? Почему мне об этом раньше не доложили? — строго спросил подполковник.
— Вероятно, в суматохе она затерялась, сэр.
— А что это было, сержант?
— Маленькая черная записная книжка, сэр. Лежала на сиденье у нас в джипе.
Подполковник повернулся к Терберу.
— В таком случае, сержант, я вынужден перед вами извиниться.
— Ничего страшного, сэр.
— Я вам ее сейчас принесу, сержант, — предложил Диксон.
— Я пойду с вами, — сказал Тербер.
Подойдя к джипу, они включили фонарик и начали искать. Записная книжка лежала на полу под сиденьем водителя.
— Вот она. — Диксон поднял записную книжку и протянул Терберу. Из книжки выскользнул сложенный вчетверо листок и упал на пол.
— Одну минутку. — Тербер взял у Диксона фонарик и нагнулся за выпавшим листком.
— Я не видел, — извинился Диксон.
— Ничего. — Тербер развернул листок и поднес его к свету. Короткие строчки, выписанные в столбик, как стихи. Наверху большими печатными буквами было написано: «СОЛДАТСКАЯ СУДЬБА». Он не стал читать. Сложил листок, сунул его в нагрудный карман, тщательно застегнул пуговицу и взялся за записную книжку. В ней не было ничего, кроме длинного списка названий книг. Над списком печатными буквами было выведено: ПРОЧИТАТЬ. На долю секунды он забыл обо всем и не мог побороть в себе удивления — он не ожидал обнаружить в вещах Пруита подобный список. Сам он большинство этих книг читал, одни еще в юности, другие — позже. Но он никак не предполагал, что такие книги могли заинтересовать Пруита.
— Понимаете, сержант, — сказал Диксон, когда Тербер положил записную книжку в другой карман, — эта история нам самим очень неприятна. — Он огляделся по сторонам и понизил голос: — Гарри Темпл — это который стрелял — весь испереживался, бедняга. Одно дело, был бы японец или диверсант какой-нибудь. Вы, наверно, думаете, мы врем. Но все правда так и случилось. Он действительно остановился и повернулся лицом к огню.
