Уильям Эйнсворт - Уот Тайлер
С этого возвышения ясно был виден золотой ангел, который в те времена венчал высокую золотую стрелку собора, тогда на соборе была еще стрелка, на которую паломники издали взирали с благоговением. И вот, когда главари мятежников, не чуждые суеверия, взглянули на эту стрелку, им показалось, будто ангел держит в руке пылающий факел, призывая их к пожарам и опустошению.
От Боугтонского Холма почти до самого Кентербери тянулся густой Блинский лес. Мятежники, насмотревшись вдоволь на описанный великолепный вид, двинулись по узкой дороге через этот лес и появились снова на открытом пространстве только тогда, когда достигли Харблдауна.
Внушительная стрелка теперь возвышалась перед ними во всем своем величии. Но вид золотого ангела изменился. Ангел казался недовольным и вместо того, чтоб манить к себе приближающуюся рать, как будто делал ей знак удалиться. Таково по крайней мере было впечатление некоторых из тех, которые смотрели на него.
Часть городской стены вместе с западными воротами была недавно отстроена заново Симоном Сэдбери (впоследствии архиепископ кентерберийский) и представляла разительную противоположность старинным зданиям по соседству.
Между тем как мятежники приближались к городу, все еще стараясь держаться под прикрытием деревьев, блестящий отряд всадников-вельмож, рыцарей и дам в сопровождении конвоя выступил из упомянутых ворот, очевидно, не подозревая об опасности, которой он подвергался.
Это ехала принцесса Уэльская со свитой, возвращавшаяся из своего паломничества. Не успел отряд отъехать немного от города, как раздался страшный крик, заставивший вздрогнуть всех в поезде принцессы. Мятежники стремительно выскочили из лесу.
Глава XXX
ГЛАВАРИ МЯТЕЖНИКОВ И ПРИНЦЕССА
При виде мятежников сэр Джон Голланд, ехавший возле принцессы, потребовал, чтобы она как можно скорее возвратилась обратно в город, но она, с поразительным присутствием духа отказалась, сказав:
— Я поговорю с этими людьми. Я нисколько не боюсь их. Они не сделают мне ничего дурного.
— Вы не понимаете всей опасности вашего шага, государыня! — воскликнул сэр Джон, узнавший обоих главарей и сразу догадавшийся, что ему нечего ждать пощады от них. — Вы погубите всех нас. Что мы можем сделать против этой озверевшей сволочи?
— Предоставь это мне, — с твердостью возразила мать. — Я уверена, что мне удастся успокоить их, но только при том условии, чтобы ты не был около меня: они имеют особенные основания питать к тебе неприязнь. Подле меня останутся мои дамы.
— Да, да, мы останемся! — воскликнули те, столпившись вокруг принцессы.
— Беги отсюда немедленно, приказываю тебе! — властным голосом воскликнула принцесса, обращаясь к сыну. — Твое присутствие только делает мое положение небезопасным. Возьми с собой всех вельмож и рыцарей, а мне оставь только конвой.
— Слышали ли вы, милорд, что сказала принцесса?! — воскликнул сэр Джон, обращаясь к сэру Осберту Монтакюту. — Должны ли мы повиноваться?
— Должны! — отвечал тот.
Сэр Джон со всеми вельможами, рыцарями и эсквайрами очень неохотно отправился назад к городу, оставляя отважную принцессу без всякой защиты, кроме конвоя. Но сэр Джон и его спутники не въехали в город, а остановились в расстоянии выстрела из лука от восточных ворот, чтобы дождаться конца.
Тем временем на верхней площадке ворот появились ратники, другие же поднялись на сторожевую башню. Но, по-видимому, никто из них не намеревался принять участие в действиях против мятежников.
Окруженная своими придворными дамами, а также духовником, врачом, милостынником, пажами и всеми своими слугами, державшимися позади нее, принцесса спокойно ожидала приближения мятежников. Когда они подъехали, двое главарей сделали знак своим спутникам остаться позади, а сами направились ей навстречу. В ее взоре и осанке было столько величия, что эти двое неукротимых мятежников невольно почувствовали необходимость выразить ей некоторое почтение.— Почему я вас вижу в таком воинственном настроении, мои добрые друзья? — спросила принцесса твердым, но примирительным голосом.
— То, о чем я намекал вашей милости в Дартфорде, свершилось, — ответил Уот Тайлер. — Народ восстал, чтобы добиться своих прав. И он не разойдется по домам, пока его справедливые требования не будут удовлетворены королем, вашим сыном.
— Я не могу вести переговоры с людьми, которые находятся в открытом восстании против своего монарха, — сказала принцесса. — Сложите оружие — и я охотно выслушаю вас, а потом передам о ваших бедствиях королю.
Эти слова, сказанные громким голосом, возбудили ропот у всех, кто слышал их.
— Принцесса, — угрюмо ответил Уот Тайлер. — Все это — праздные разговоры. Подняв оружие, мы не сложим его до тех пор, пока наша цель не будет достигнута. В этом вы можете быть уверены. Мы согласились ни эти переговоры только потому, что считаем вас доброй, великодушной леди, хорошо думающей о народе. Но их бесполезно продолжать, ведь ясно, что они не могут ни к чему привести. А от нашей доброй воли зависело задержать вас.
— Задержать меня?! — воскликнула принцесса.
— Не пугайтесь, сударыня, у нас нет такого намерения. Вы, с вашими придворными дамами, слугами и конвоем можете свободно отправляться. Расскажите королю то, что видели и слышали. Вот все, чего мы просим.
— Ваша милость не может вернуться в Кентербери, — сказал Беглый, заметив ее взгляды в том направлены.
— Разве я не могу взять с собой мою свиту? — спросила она.
— Нет, — возразил Уот Тайлер. — И если сэр Джон Голланд попадет в наши руки, мы предадим его смерти.
— Вы не принесете пользы вашему делу жестокостью — сказала принцесса. — Кстати, еще одно слово, прежде чем я уеду. Вы ведете с собой пленника, господина Джеффри Чосера. Назначили ли вы за него выкуп?
— Да, тысячу крон, — ответил Уот Тайлер.
— Здесь вдвое больше этой суммы, — сказала принцесса, передавая ему кошелек. — Возьмите это и отпустите его со мной.
Тронутый Чосер мог только глубоким поклоном выразить свою признательность великодушной женщине, совершившей его освобождение.
Ободренный только что происшедшим случаем, мессер Венедетто обратился с просьбой к принцессе:
— Осмелюсь просить вашего заступничества за меня, всемилостивейшая государыня. Я согласен заплатить крупный выкуп.
— Это — мессер Венедетто, ломбардский купец, — пояснил Беглый. — Он достаточно богат, чтобы заплатить тысячу марок за свое освобождение, и клянусь св. Николаем, я не отпущу его дешевле.
— Что вы на это скажете, мессер Венедетто? — спросила принцесса. — Дадите ли вы им честное слово, что уплатите этот выкуп?
— Даю, всемилостивейшая государыня, — ответил он. — Лишь бы только мне было позволено отправиться с вашим высочеством.
— Этого достаточно! — воскликнул Беглый.
Ломбардский купец был немедленно освобожден и занял место рядом с Чосером, позади приближенных принцессы.
Выехав вперед и повелительным голосом крикнув мятежникам расступиться, оба главаря проложили путь принцессе и ее спутникам. В этом трудном деле им помогали Готбранд и еще некоторые начальники.
Отважная принцесса не проявляла никаких признаков страха при виде недоброжелательных взглядов, устремленных на нее, и разнообразного оружия, сверкавшего вокруг, но ее придворные дамы далеко не обнаруживали такой храбрости. Даже духовник, врач и пажи казались сильно напуганными. Зато конвойные с угрозой поглядывали на страшное сборище и показывали ему сжатые кулаки. Не раз столкновение казалось неизбежным, но благодаря стараниям Готбранда каждый раз удавалось предотвратить его.
Когда Уот Тайлер и Беглый благополучно провели принцессу с ее приближенными сквозь шумное полчище мятежников, они возвратились назад, а она и ее спутники помчались ускоренным галопом.
В это время сэр Джон Голланд и находившиеся при нем вельможи и рыцари, бывшие свидетелями всего описанного, круто повернули и въехали в западные ворота города.
Глава XXXI
ГОЛЛАНД И ЕГО СПУТНИКИ ВО ДВОРЦЕ АРХИЕПИСКОПА
Очутившись в городских стенах, сэр Джон приказал запереть ворота и дать знак готовиться к обороне, но, к его крайнему удивлению и негодованию, стража отказалась исполнить его приказание, говоря, что она не намерена затворять ворот перед друзьями и братьями.
— Перед друзьями и братьями! — воскликнул взбешенный сэр Джон. — Но, ведь это — мятежники и изменники! Неужели вы сдадите им город? Исполняйте сейчас мое приказание, иначе я велю вас повесить, как презренных изменников.
Но стража продолжала хранить невозмутимое равнодушие перед гневом и угрозами молодого вельможи.
