Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
– А если не знать, что умрешь?
– Что значит, не знать? Ты все равно умрешь. Состаришься и умрешь. Нельзя жить вечно.
– Но, если я не знаю про смерть, не знаю, какая она, как я пойму, что умерла?
– Ты перестанешь жить.
– А как я это пойму?
– Ты почувствуешь.
– А что чувствуешь, когда умрешь?
Девочки остановились и посмотрели друг на друга.
– Я не знаю, – пожала плечами Жанна-Луи. – Наверное, ничего не чувствуешь. Смерть – как жизнь, только наоборот. При жизни ты чувствуешь всё, после смерти – ничего.
В ответ Жанна-Клод задумчиво потёрла подбородок и посмотрела на небо.
– Темнота тоже как свет, только наоборот. При свете ты всё видишь, в темноте – ничего. Зато можешь представить всё, что угодно. В темноте ты слышишь звуки и чувствуешь запахи даже лучше чем при свете. Можешь ощущать холод или тепло… Вот сейчас вокруг нас теплый солнечный день, и даже если мы закроем глаза, никто не сможет убедить нас, что вернулась зима, потому что птицы щебечут, и солнце уже припекает… Всегда что-то остается. Какие-то чувства есть во всем, и мне интересно, что остаётся после смерти?
Жанна-Луи немного подумала.
– Ничего… В смерти не может быть никаких чувств.
– Значит, её нет! – обрадовалась Клод. – Чувства есть во всем, что существует, даже в том, что наоборот. И, если в смерти ничего нельзя чувствовать, значит, её и нет!
– Но люди ведь умирают!
– Их просто научили, что «человек должен умереть», поэтому, когда им кажется, что вот сейчас это случится, они берут и умирают.
– По-твоему выходит, что можно жить вечно, надо только не знать про смерть?
– Конечно, можно! Правда, «не знать» уже не получится – мы знаем, к сожалению. Надо просто в неё не верить. Но не верить искренне!
– Как тот священник из Вале?
– Хотя бы…
Жанна задумчиво закусила губу.
– И все-таки, я думаю, его спасла вера, а не неверие, – сказала она после паузы. – Священник верил в святую молитву, и Господь его спас.
Клод с легким сожалением посмотрела на подругу, потом рассмеялась и, шутливо подтолкнув её, запрыгала дальше по тропинке.
– Если верить, что кто-то всегда будет приходить и спасать, можно однажды разувериться, – приговаривала она на ходу.
Жанна, двинувшаяся было следом, резко остановилась.
– Не «кто-то», Клод, а Господь! – сказала она строго, – Он помогает всегда!
Клод тоже замерла. В её лице, повернутом к Жанне, не было ни сомнения, ни растерянности.
– Если ты искренне веришь в Господа, как можно признавать смерть? Человек – его образ и подобие. Умирая, ты убиваешь и Его.
– Нет! – Жанна даже притопнула. – Тем, кто в Него истинно верует, Господь дарует вечную жизнь в раю!
Она с вызовом посмотрела на Клод, но та только покачала головой и, вернувшись назад на несколько шагов, ласково взяла Жанну за руку.
Если бы люди меньше воевали и не верили в смерть, вечный рай был бы и на земле.
* * *
С тех пор как священник из Вале покинул эти края, стало доброй традицией каждый год двадцать девятого мая идти к пещере крестным ходом. И хотя в годы правления Шарля Мудрого – отца нынешнего короля – нашелся очевидец, уверявший, что в самой глухомани, в лесу и довольно далеко от пещеры, лежит драконий скелет с облетевшими белыми черепками чешуи, жители окрестных деревень продолжали исправно совершать обряд. Читали молитвы, распевали псалмы и кропили крестообразно вход в пещеру святой водой.
Клод и Жанна тоже ходили вместе со всеми, несмотря на то, что матушка Роме была очень недовольна.
– Мы теперь живем не в деревне, Жанна, – выговаривала она Клод, – и крестьянские забавы нас больше не должны занимать! То же самое касается и тебя, Луи! Пажу из господских покоев следует уделять больше внимания благочестию и занятиям, а не подбивать на шалости молодую госпожу! Я вижу, вы слишком сдружились… Но, если это будет продолжаться так же, как продолжалось до сих пор, я не послушаю даже отца Мигеля и запрещу вам видеть друг друга!
Она действительно очень переменилась, эта госпожа де Вутон, которую вся округа так и продолжала называть крестьянским прозвищем «Роме» – Римлянка… В Жанне, переодетой мальчиком, бывшая кормилица, конечно же, не признала вверенную когда-то её попечению малютку. Да и сама Жанна ничего не могла помнить о своем кратковременном, младенческом пребывании в Домреми. Поэтому ни у одной, ни у другой ничего не ёкнуло в сердце при встрече. И Жанна-Луи с легкой душой игнорировала запреты матушки Роме, подбивая на это же и Жанну-Клод.
С того самого дня, когда отец Мигель впервые свел их вместе и, познакомив, рассказал, что под именем Луи скрывается Жанна, а за именем другой Жанны стоит тайное имя Клод, обе сразу поняли, что подружатся. И дружбу свою скрепили тут же, совместным побегом из кельи монаха, который отлучился всего на минуту за книгами, по которым собирался их обучать всяким премудростям.
– Зачем нам с тобой знать, откуда Гуго Капет получил своё прозвище?! – смеялась Жанна, увлекая Клод в тайное место за конюшней, которое она отыскала и облюбовала с первых же дней своего пребывания в поместье. – Я буду Дева-воин, и готова с утра до вечера заниматься верховой ездой и стрельбой из лука, но только не скучными занятиями по книжкам! Хочешь, я и тебя научу стрелять?
В ответ Клод показала новой подруге свою тетрадку с рисунками странных цветов и такими же странными записями.
– Это на каком языке? – спросила Жанна, с интересом переворачивая листы.
– На моём собственном, – ответила Клод. – Я не умею ни читать, ни писать, а значки эти просто рисую, когда хочу что-нибудь запомнить. Вот этот означает дерево… Три сразу – лес… Этот – радость, а повернуть вот так – птицу. Эта дуга – земля, а перевернутая – небо…
Почему-то именно Клод, единственной, Жанна сразу смогла рассказать об открывшемся ей предназначении. До сих пор девочка не решалась говорить об этом вслух ни с кем, даже с собой, но тут вдруг вырвалось. И не помешал даже страх оказаться не понятой или, не приведи Господь, осмеянной! Было что-то неуловимо прекрасное и – так же, как и откровение Жанны – бережно хранимое в рисунках Клод и в её наивных записях, что не позволило бы ей смеяться, но позволило бы понять.
Так и вышло. Клод восприняла признание новой подруги с неподдельной радостью, ни в чем не сомневаясь и не требуя доказательств.
– Я знала, что какое-то чудо случится! – восторженно шептала
