Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон
Куропатка подбежала к выходу.
— Солдаты! — взвизгнула она.
Надуа выронила нож, подхватила дочь и побежала к лошади, привязанной возле типи. Положив девочку на спину лошади и придерживая ее рукой, Надуа вскочила в седло. Потом она завернула Цветочек в одеяло, которое было накинуто на плечи. Вместе с Куропаткой, скакавшей за ней, она направилась к устью ручья. Место там было мелкое и без зыбучих песков. Надуа щурилась, в суматохе силясь разглядеть сквозь стену песка хоть что-нибудь.
Бегство нокони ускорилось, когда загремели первые выстрелы. Женщины побросали все, что пытались спасти, и изо всех сил хлестали вьючных животных. Поклажа падала на землю или волочилась следом. Рейнджеры, стреляя на скаку, влетели в лагерь. Большинство женщин закутались в бизоньи шкуры и одеяла, и было невозможно отличить их от воинов. Впрочем, на любезности у рейнджеров времени не хватало — хоть это и были женщины, они успевали отстреливаться.
Впрочем, для людей вроде Иезекииля Смита разницы все равно не было никакой. Он с одинаковым рвением охотился что на команчей, что на мексиканцев. Он радостно вскрикивал всякий раз, когда индеец падал на землю, и пускал коня вскачь, топча детей и раненых.
Надуа управляла лошадью с помощью щиколоток, коленей и бедер. Одной рукой она обнимала дочь, а другой прикрывала глаза. Из-за песка почти ничего не было видно, но зато она могла слышать. И она знала, что за ними гонятся. Надуа напряглась, услышав щелчок затвора и ожидая выстрела.
Не успела в ее голове пронестись мысль о том, что она почувствует, когда пуля попадет в цель, как раздался выстрел. Потом она услышала боевой клич. Оглянувшись через плечо, она увидела, что стрелял Найденыш. Он скакал позади, пытаясь задержать белых.
Устье ручья было уже совсем рядом. Проскочив его, они смогут рассеяться в лабиринте утесов и оврагов. И тут Надуа увидела полсотни человек на гребне пологого холма на другом берегу ручья. Косынки, которые они натянули на лица, чтобы защититься от пыли и песка, придавали им еще более зловещий вид. Они открыли огонь по женщинам, детям и старикам, пытавшимся переправиться через ручей. Сал Росс все рассчитал правильно, расставляя сто двадцать рейнджеров и разведчиков-тонкава по позициям. Часть сил он отправил, чтобы отрезать путь к отступлению.
— Скачите вдоль ручья! — прокричал Найденыш, указывая карабином направление.
Куропатка вскрикнула и выпала из седла, получив пулю в бок. Найденыш галопом погнал коня к ней. Уцепившись рукой за петлю, вплетенную в гриву коня, он свесился, укрываясь лошадью, словно щитом. В последний момент он нагнулся и, подхватив девушку, усадил ее позади себя. Она повисла, обхватив его руками за пояс и прижавшись щекой к спине. Надуа развернулась, чтобы помочь им.
— Не останавливайся! — крикнул Найденыш.
Краем глаза Надуа заметила, как двое мужчин подняли ружья и выстрелили. Она увидела, как содрогнулись тела Куропатки и Найденыша, когда одна из пуль пронзила ее и вошла в него. Она увидела, как они упали. И тогда она погнала лошадь прочь. Ее дочь испуганно заплакала и вцепилась в руку Надуа, пригнувшейся, чтобы прикрыть ее от пуль. Надуа с ужасом думала о том, что одна из них может пробить ее насквозь, как Куропатку, и попасть в ребенка.
Найденыш приподнялся на колени и приложил ладонь к груди Куропатки, надеясь почувствовать биение сердца. Но его не было. Он встал и отбросил разряженное ружье. Он взял в руки лук и успел подстрелить одного из преследователей, прежде чем получил еще одну пулю. Не обращая внимания на кровь, льющуюся из ран на груди и плече и стекающую по руке, он подошел к дереву. Прислонившись к нему спиной, он начал громким и чистым голосом петь свою предсмертную песню:
Куда я ни пойду,
Меня боятся.
Там опасность,
Куда я ни пойду.
Куда я ни пойду,
Там смерть.
Но больше мне ходить
Не суждено.
Он сжимал нож в здоровой руке и продолжал петь, пока белые налетчики носились вокруг. Они, казалось, слушали и восхищались его отвагой, давая ему закончить песню. Потом один из них поднял винтовку и прицелился в голову Найденыша. Найденыш не обращал на него внимания. Он смотрел прямо перед собой, словно бы сквозь окружавших его людей.
Грянул выстрел.
Найденыш умер еще до того, как его тело сползло по шершавой коре на землю. Все вышло так, как он хотел. Он погиб в бою и обеспечил себе место в раю. И он отвлек врага от Надуа и ее дочери. Лишь двое продолжали ее преследовать по узкой долине, скача навстречу песчаной буре.
Надуа слышала их и понимала, что более крупные кони преследователей нагоняют ее лошадку. Скоро она окажется в пределах досягаемости их винтовок. В отчаянии она подняла Цветочек над головой, надеясь, что эти белые не станут стрелять в ребенка. Многие из них щадили детей.
— Проклятие! — выругался Росс. — Это скво! Догоняй ее, Том!
Ему пришлось перекрикивать ветер и сухой кашель лейтенанта Каллигера. Он развернулся и направился обратно к деревне, а Каллигер пришпорил своего коня и начал нагонять Надуа.
Они неслись галопом уже несколько миль. Конь Надуа перепрыгивал через камни и кусты. Конь Каллигера неотступно следовал за ней. Это был чистокровный скаковой жеребец, и лейтенант им очень гордился. Его конь был в своей стихии. А вот Том Каллигер — нет. Он кашлял и сплевывал мокроту. Голова его раскалывалась, а глаза горели от песка. Лицо его было красным и обветренным. Он не переставая ругался вполголоса.
Долина становилась все уже, и у выхода из нее утесы смыкались. Там, в источнике, окруженном покрытой ледяной коркой грязной трясиной, начинался ручей. Надуа в поисках выхода направила лошадь ближе к утесу. Она пыталась загнать лошадь вверх по склону, но копыта увязали в рыхлом песке. Словно загнанный зверь, она повторяла попытку за попыткой, пока лошадь совсем не выбилась из сил.
Тут в голове у Надуа прояснилось, и она успокоилась. Противник не пытался стрелять в нее. Он был из тех глупых белых людей, что не убивают женщин. Во всяком случае, преднамеренно и без причины. Он ее недооценивал. Он не считал ее опасной, хотя она и была полноправным воином, уже убивавшим врага
