Юзеф Крашевский - Король холопов
Один из них ругался и распоряжался другими.
– Ты здесь один?
Цярах ответил:
– А что вам нужно?
– Проезжал ли кто-нибудь по этой дороге?
– Разве мало людей по этой дороге едет, – возразил юноша.
– Ну, а…
Сегодня, недавно, только что! Вы тут никого не видели?
Вядух приблизился и по деревенскому обычаю ответил вопросом на вопрос:
– А кого вам нужно?
Слушавшие рассмеялись.
– Однако, этот мужик любопытная скотина!
– Пан здесь проезжал?
– Был какой-то!
– На какой лошади?
Когда Цярах им описал цветы и красоту коня, моментально раздались крики:
– Это он! Он!
– Он тут был и час тому назад, а может быть и больше, уехал; его лошадь покалечила ногу, а потому он у нас отдохнул и подкрепился; мы его угостили, чем могли…
– Он был здоров? Ничего с ним не случилось?
– Он был такой же, как и вы все, – произнес Вядух, – здоров, как бык и довольно весел… Он лишь не хотел мне сказать, кто он такой…
А может быть вы сжалитесь надо мной и назовете мне его имя…
Раздавшиеся веселые, звучные голоса мешали что-нибудь расслышать.
– Едем, догоняем! – начали кричать охотники.
– Эй! Счастливец же ты, хлоп, – произнес один из стоявших за забором. – Ты не знаешь, кого ты принимал в своей хате; ведь все паны тебе будут завидовать!
– Кого же? – прервал Вядух.
– Короля ты принимал, король у тебя был! – крикнул один из них, и вслед за теми они умчались так же быстро, как и примчались.
Вядух и Цярах от изумления остолбенели.
Мужик глубоко задумался, сжав руки и сдвинув брови…
– Однако, наслушался он от меня, – сказал он самому себе.
Тем временем Цярах и Богна побежали с криком к матери, батрак хватался за голову – произошла суматоха и тревога.
– Король! Король!
– Лишь бы он на меня не рассердился, – шептал про себя Вядух, – ведь он меня тянул за язык и я ему выложил все, что было на душе. Да, но это воля Божья… Чему суждено быть, того не миновать.
Он печально возвратился в свою хату. Когда же, собравшись в избе, они начали вспоминать, о чем гость говорил, как он смотрел на Богну и ей улыбался, как ей перстень подарил, то вся их тревога рассеялась, и крестьянин успокоился, придя к убеждению, что король не мог на него обидеться.
Он и домашние его обратили внимание на то, как король похож на остальных людей и рыцарей и как в нем нет ничего особенного, что заставило бы догадаться о том, что он король.
Хотя это неожиданное посещение и произвело на Лексу сильное впечатление, однако, он на следующий день встал, как обычно, и отправился в поле.
Цярах и Вонж, разговаривая о вчерашнем событии, не заметили, как прошел день и наступил вечер. Ни в этот день, ни в ближайшие ничего не произошло, что могло бы указать на гнев или на милость короля.
Понемногу впечатление изгладилось, и через месяц Вядух в виде шутки рассказывал о том, как он запросто принимал у себя короля, сидя на одной с ним скамейке.
Он уже было совсем успокоился, как вдруг однажды, в полдень у ворот поднялся страшный шум. Вядух в это время был в поле; Гарусьница с дочерью, хотя она и не была особенно трусихой, заперлась на ключ в пустой хате и подумывала о том, не забраться ли ей на чердак и втянуть за собою туда лестницу, потому что слышны были страшные крики, брань, шум и голоса, звавшие Вядуха.
Старуха осторожно выглянула из-за занавески, узнала Неоржу.
Это был человек тучный, которому трудно было сесть на коня и сойти, с красным, круглым, некрасивым лицом, с маленькими черными глазами; он сидел на такой же жирной лошади, как он сам, и страшно ругался…
Вядух, услышавший, что его зовут, и находившийся недалеко на своем лане, заложив руки в карманы, медленно приблизился к своему двору. Увидев чужих и узнав Неоржу, он снял шапку и поклонился, но брань и гнев его вовсе не смутили, и он подошел ближе.
Неоржа поднял вверх руку, в которой держал кнут.
– Ах, ты! – крикнул он. – Я тебя проучу, ты разбойник! Ты будешь на меня жаловаться королю…
Я тебе задам…
Я с тебя шкуру сдеру…
– Я? – спросил Вядух с обычным своим насмешливым спокойствием, раздражавшим больше, чем всякая дерзость. – Я?
– А кто же?
– Я не знаю; я на вас не жаловался, – произнес Лекса медленно. – Я разговаривал с его величеством, он был у меня в гостях, но о вас он не расспрашивал, а я даже не знал, кто он такой…
Неоржа глядел на крестьянина, сжимая руки в кулаки.
– А внес ли ты следуемую мне часть зерна? А штраф ты заплатил? –крикнул рыцарь.
– Я ничего не должен, – произнес Вядух, глядя вниз.
– Тебе до сих пор жилось хорошо на моей земле, – воскликнул пан, –потому что эта земля принадлежит мне, и тот лжет, кто говорит иначе…
Ты был спокоен… Теперь лишь ты узнаешь, каким я умею быть, я тебя научу жаловаться!
Вядух взглянул на него.
– Король мне на вас жаловался, – возразил он равнодушно, – но не я ему на вас…
Пан ничего не ответил.
– Поступайте, как хотите, – добавил Лекса, – воля ваша.
Видно было, что у Неоржи было сильное желание иначе расправиться с хлопом, но его что-то удерживало. Подняв руку кверху, он ему пригрозил:
– Ты меня узнаешь, – воскликнул он, – узнаешь!..
Из всех сил стегнув лошадь кнутом, он помчался дальше, и слуги последовали за ним.
Вядух, надвинув шапку на макушку, заложил руки в карманы, оглянулся кругом и, увидев у колодца ведро с водой, подошел, напился, вытер уста и возвратился к своему плугу с тем же равнодушным видом, с каким он сюда пришел.
Цярах думал, что отец ему что-нибудь расскажет, но Вядух, сев на лошадь, запряженную в плуг, с восклицаниями: "Вью! Гоп!" – начал пахать. Два дня прошли спокойно; на третий день служащий Неоржи посреди белого дня забрал с луга Вядуха стог сена и свез его к себе на двор. Спрошенный, почему он это делает, слуга ответил, что так приказано, а также велено, чтобы Лекса заплатил полгривны штрафа и отвез на господский двор несколько мерок жита.
– За что?
Эконом коротко ответил, что таково было приказание.
На следующий день двое слуг управляющего насильно увезли воз с лошадьми, не объясняя насколько времени и куда их берут. Цярах, опасаясь за целость отцовского имущества, поехал вместе с ними.
Преследование началось.
Вядух молча, безропотно терпел. Гарусьница по целым дням причитывала и проклинала.
– Ты бы, старуха, молчала, – обратился к ней муж, – это не поможет. Мы немного обождем, а если волк вскоре не насытится, то мы отсюда в другое место переедем. Земли достаточно… Я ведь не крепостной, и даже прадеды мои были свободными людьми…
Гарусьнице очень жалко было расстаться со своей старой хатой, к которой она привыкла, и она плакала.
Не успели вернуть воз с лошадьми, как эконом увел бычка из хлева, объясняя, что так ему было приказано.
На лугу натравили на стадо овец собак, и несколько овечек было искалечено. Когда Вядух заявил об этом, ему ответили:
– У нас такое приказание! Обожди – не то еще будет!
Вечером пришел один из слуг управляющего и якобы по дружбе посоветовал Вядуху поехать к Неорже с подарком, покорно склонить перед ним свою голову и просить его о прощении.
Мужик на это ничего не ответил; он лишь насупился и постарался поскорее сбыть непрошеного советчика.
– Возвращайся к тем, которые тебя прислали.
Женщины были в отчаянии; Вядух тоже немало страдал, но чем сильнее были его огорчения, тем упорнее он молчал.
Однажды, возвратившись в полдень в хату, он вдруг услышал на дворе веселые голоса и смех…
Не успел он переступить порога, как увидел короля, который, оставив коня у ворот, вместе со своими собаками приближался к хате с шумным приветствием:
– Здравствуй, хозяин!
Вядух, согласно обычаю, упал к ногам пана.
– Вставай же, старина, – молвил король, – будь со мною таким, каким ты был в первый раз. В замке я – король, а здесь я – простой охотник…
И он уселся на скамью. Собаки положили свои мохнатые головы к нему на колени.
Вядух стоял молча.
– Скажите мне, как у вас? Старуха и дочка здоровы? Всходит ли рожь?
Мужик пришел в себя и успокоился после первого испуга.
– Милосердный король, – произнес он, – вы делаете добро людям, но ваши прислужники – они ни черта не стоят… Неоржа меня преследует якобы за то, что я вам жаловался на него. Я уж более не могу терпеть!
Голос его дрожал.
– Это бессовестный человек! – воскликнул король. – Говорите, что он вам такого сделал.
Вядух начал перечислять все обиды, но, по обыкновению холодно, не увлекаясь, в насмешливом тоне, но совершенно спокойно.
– Подай на него в суд, – произнес король.
– В суде сидит или брат его, или сват, к суду без приношения нельзя подступиться.
Лицо короля покрылось румянцем.
– Будь спокоен, – промолвил он, поднимаясь со скамьи, – я его завтра вызову к себе на суд… У меня он дела не выиграет.
