Юзеф Крашевский - Король холопов
Старый Вядух, Цярах, батрак Вонж и Гарусьница – все повернулись в сторону путника, разглядывая его с любопытством.
Лицо, хоть и барское, очень понравилось Лексе, который никогда не торопился подойти к тому, кто на первый взгляд ему не нравился.
– Гей! Я голоден и устал, – произнес стоявший за забором, – не дадите ли вы мне поесть и немного отдохнуть? Я вам хорошо заплачу…
Вядух подошел к нему с приветствием, согласно обычаям, но по-своему, без излишней униженности. Мужик был в хорошем расположении духа.
– И без платы, – произнес он, – я не погоню голодного от своего порога. Но, сударь мой, как я это вижу по вашему лицу и по вашей одежде, вы не привыкли отдыхать в дымной хате и есть деревянной ложкой из глиняной миски.
– О, – добродушно рассмеялся стоявший по ту сторону забора. – Голод –не тетка, и голодный не рассматривает качество посуды, а уставший рад чердаку и всякому ложу.
Вядух обратился к старой Гарусьнице.
– Ну, жена! – произнес он. – Не осрамиться бы тебе! Есть у тебя чем накормить такого пана?
Насколько Вядух скрывал свою зажиточность, настолько Гарусьница любила ее выставлять напоказ. К тому же она часто старалась поступать ему наперекор.
– Но, но, – произнесла она, – не черни собственного хозяйства… Я не осрамилась бы даже, если б сам Неоржа неожиданно пришел бы к нам к ужину. Услышав название Неоржи, путник спросил:
– Неоржа? О, откуда вы его знаете?
– Как же мне его не знать, – возразил Вядух, – ведь он упорно называет себя моим паном, хотя я этого не признаю, потому что я свободный крестьянин; однако бороться с ним мне тяжело.
Говоря это, старик раскрыл ворота, и путешественник вошел во двор, ведя за собой хромавшую лошадь. Цярах тотчас же принял коня, потому что ему жаль было прекрасной лошади, подобной которой он еще никогда не видел; приподняв больную ногу он начал ее разглядывать. После короткого осмотра он искусно, без всякого инструмента, вынул из ноги острый шип и радостно воскликнул:
– Ничего с ней не станется, придется лишь жиром замазать.
Путник, с любопытством присматривавшийся к этой операции, радостно воскликнул:
– Большое вам спасибо! Я очень люблю эту лошадь, и мне не хотелось бы видеть ее калекой.
Они вошли в избу. Вядух его вел, и путник медленно шел, оглядываясь по сторонам, как будто он в первый раз в жизни зашел в деревенскую хату. Он останавливался, разглядывал и, хотя не расспрашивал, но видно было, что все это ему казалось очень странным. Хата Вядуха так же, как и он сам, ничем не отличалась от обыкновенных крестьянских изб; лишь мебель в ней была более чистая, из крепкого материала, прочно сделанная, целая и не ветхая.
Кругом стен были расставлены скамейки, как в господских домах; в одном конце комнаты стоял стол, в другом была печь, а вместо пола была твердо утоптанная земля. У дверей, как и у других крестьян стояло ведро со свежей водой и с ковшиком; на полках стояла посуда и горшки, затем ложки, кувшины и деревянные кубки, окрашенные в красный цвет. На столе лежала краюха свежего хлеба, при нем нож и серая соль крупными кристаллами, потому что такая соль в те времена считалась самой лучшей и наиболее экономной.
В этот момент еще ничто не было готово, но огонь был разложен, и вокруг него стояли горшки. Гарусьница направилась прямо к ним. В доме были яйца, солонина, простокваша, сметана, был и мед в сотах и свежий хлеб. Наконец, в доме было и некислое пиво, а разве того недостаточно для голодного путника?
Войдя в избу, путешественник снова начал оглядываться, а Вядух не спускал с него глаз. Когда он, наконец, насмотревшись вдоволь, уселся на скамейке, хозяин занял место не рядом с ним, а поодаль. Мы уже выше упоминали о том, что Вядух в этот день был довольно весел, и так как он всегда любил поболтать, то на сей раз дал волю языку.
Подобно тому, как путник присматривался к хате, Вядух разглядывал его самого; ему хотелось бы знать, что за человек – его гость. Видно было, что это человек богатый – можно было предположить, что это дворянин, но ведь и некоторые мещане одевались по-барски.
Путешественник, улыбнувшись хозяину и приветливо кивнув ему головой, довольно неловко – видно было, что человек непривычный – отрезал кусок хлеба и, посыпав его солью, начал жадно есть.
– Позвольте вас спросить, – спросил вежливо хозяин, – вы издалека, милостивый государь?
Гость указал в сторону Кракова.
– Из Кракова, – произнес он.
– Должно быть здешний землевладелец? – возразил Вядух.
– Нет! – ответил спрошенный, покачав головой.
Лекса удивился и подумал, что перед ним находится какой-нибудь чиновник.
– Конечно, это не мещанин… – Пробормотал он, – это видно.
– Да, – рассмеялся спрошенный, – это правда, что я не мещанин, однако я из города…
Он очевидно не хотел говорить, кто он. Вядух решил его оставить в покое. Он знал, что это не землевладелец, и этого было с него достаточно. – А как вам тут живется? – спросил в свою очередь гость. – Много ли повинностей на себе несете? Платите ли вы что-нибудь Неорже? Это ведь человек падкий на деньги?
– Вы его знаете, – со смехом сказал Вядух, – но, милостивый государь, кто же из них лучше? Всякий хотел бы чужими руками жар загребать. И не удивительно, ведь потребности у них большие. Откуда же они имели бы эту красивую одежду, экипажи, наряды, драгоценные вещи, хороший стол и заграничные напитки?
Путник слушал с любопытством, и казалось, что он забыл о еде. На устах его появилась улыбка.
– Как вас зовут? – спросил он.
– При святом крещении меня звали Лексой, но непочтительные люди прозвали меня Вядухом… – Он пожал плечами. – Вядух! Пускай будет Вядух! – Хозяйство хорошо идет у вас? – продолжал расспросы гость.
– Разно бывает, – сказал мужик доверчиво. – Нужно много трудиться, потому что приходится много работать не только на себя и на детей, но и на град, и на бурю, и на воров, и на пана Неоржу, и на ксендза… Все живут нашими трудами.
– Такова уж судьба, мой друг, – выслушав, ответил прибывший, – но вы проливаете пот, а другие, защищая вас, проливают свою кровь.
Вядух от всей души рассмеялся.
– Но, и наша кровь проливается, – произнес он, – и не раз… Не нам переделать порядки, Богом установленные…
Он махнул рукой.
– Однако, вы не голодаете? – продолжал расспрашивать любопытный гость, присматриваясь, как Гарусьница с дочерью что-то делали с кастрюлями.
– Бывают и голодные годы, – со вздохом сказал мужик. – У меня-то еще имеется в запасе немного зерна, а вот у других случается, что перед жатвой траву варят, тертую кору и разные коренья едят… И с голоду умирают; кто в Бога не верит, тот начинает грабить.
Слушатель, рассмеявшись, едко ответил:
– Ничего в этом удивительного нет, потому что даже дворяне и рыцари, которые голода не терпят, и те часто грабят по проезжим дорогам.
Казалось, что эти смело произнесенные слова удивили хозяина хаты; он про себя подумал, что гость его наверное не принадлежит к рыцарскому сословию, если он так о рыцарях отзывается.
Быстро взглянув на гостя, он откровенно высказался.
– Послушайте, господам землевладельцам нечего удивляться. Ведь –извините за выражение – скотина, если она вдоволь наестся, то брыкается и резвится. А им тут в нашем королевстве неплохо живется.
После некоторого размышления Вядух поправился.
– Положим, так оно и на всем свете.
– Да, – подтвердил гость, – в других землях то же самое, или еще хуже.
– Но не всегда это так было, – начал Лекса. – Наши деды говорят, что раньше все были равны, что лишь потом все это испортилось… И что мужик превратился в полураба.
– Да, но, – возразил слушавший, – кто был свободным, таким и остался! Вядух покачал головой.
– Об этом трудно говорить, – произнес он.
– Говорите, прошу вас, я с удовольствием послушаю, – прервал его сидевший на скамейке, принимаясь опять за хлеб. – Мужику совсем не так плохо у нас.
Лекса, взглянув на него пристально, покачал головой.
– Да, но, – произнес он, – за убийство мужика платят лишь четыре гривны штрафа и его родственникам шесть гривен и никакого другого наказания; за убийство землевладельца – шестьдесят гривен, а иногда этих денег не хватает… Если мужику надоест такой Неоржа, то он даже не может удалиться с его земли; он должен тогда выжидать, согласно обычаям, пока его пана отлучат от церкви, или пока обидят его дочь, или пока ему распродадут имущество за долги… Да и так…
– Но вы же судей имеете? – спросил гость.
– Судьями бывают землевладельцы, а рука руку моет; у них не добьешься справедливого решения. Если плохо рассудят, то как же тут хулить судью? Если на суде присутствовал кастелян, то ему необходимо поднести в подарок горностая или куницу. Судья требует платы, и за каждое дело ему необходимо заплатить четыре гроша, так как для него не существует незначительных дел. Если нечем заплатить… Приходит судебный рассыльный со своей челядью и забирает вола, платье, топор, кирку…
