Наталья Павлищева - Мария Стюарт. Королева, несущая гибель
Девчонка решила воспользоваться своими правами? Конечно, пусть пользуется, но она не понимала одного – сын, хотя и безумно любил свою супругу, был достаточно послушен матери, и та еще могла на него влиять.
Первым, что сделала Екатерина после похорон супруга и выдачи замуж Елизаветы, было требование к Диане де Пуатье вернуть замок Шенонсо, вдовствующая королева просто не представляла себе, как сможет терпеть проживание в этом любимом ее мужем замке проклятой соперницы. Но герцогиня Валентинуа была так же хитра, как и красива. Предвидя самые разные ситуации в жизни (кроме, конечно, таковой вот смерти короля!), она вскоре после дарения ей этого замка королем фиктивно продала его, а затем снова купила. Теперь получалось, что она владела Шенонсо вовсе не из рук Генриха, а по своей собственной купчей, составленной по всем правилам.
Надо отдать должное Екатерине – та быстро поняла, что через суд замок не отобрать, и предложила обмен – Шенонсо на Шомон, стоивший, по крайней мере, в два раза больше! Диана тоже оказалась сообразительной: к чему держаться за дом, в котором была так счастлива и теперь будет несчастна? Обмен состоялся.
Король Франциск не противился такому обмену, ему было все равно, он снова болел. Правда, Франциску пришлось собрать все силы, чтобы 21 сентября 1559 года достойно продержаться рядом со своей супругой всю церемонию коронации…
Коронация французских королей уже несколько столетий проводилась в Реймсском соборе, так и на сей раз архиепископ Реймсский надел короны на юных Франциска и Марию именно там. Казалось бы, вот уж теперь должны пройти немыслимые празднества, превзошедшие собой венчание этой четы. Но… Мария смогла вкусить последствия своего оскорбления свекрови: Екатерина Медичи предпочла разъезжать по стране, занимаясь делами совсем другими. Повод был – поднимали голову гугеноты, повсюду зрели заговоры, ширилось недовольство…
Но какое дело юной Марии до каких-то там гугенотов?! Случилось то, о чем она не могла и мечтать, ведь не было никакой надежды, что Франциск сможет пережить своего отца короля Генриха. И вдруг они стали королем и королевой, теперь у нее две короны – шотландская и французская, теперь в ее воле (супруг абсолютно ей послушен!) решение по-настоящему потребовать и английскую тоже! Дядья де Гизы обязательно поддержат.
Но главное, не английская корона, а то, что она сможет создать свой двор, собрать общество не менее блистательное, чем то, которое собиралось у Дианы де Пуатье! Поэты, музыканты, живописцы… и все это при ее поддержке, для нее… Многие из них предпочли не покидать двор, чтобы удалиться вслед за прекрасной Дианой. Одно дело воспевать красавицу и услаждать ее слух, когда она в фаворе и при дворе, но совсем другое уехать за ней в имение и затвориться там. На такие радикальные жертвы готовы не все и даже не многие, за Дианой последовали только самые верные.
Пройдет совсем немного времени, и Мария на себе испытает нечто подобное, когда восхищавшиеся ее прелестью и заявлявшие о невозможности жизни без нее на следующий же день после опалы найдут тысячу причин, чтобы не следовать в изгнание за той, которую только что боготворили. Но пока Мария Стюарт, дважды королева и прекрасная юная женщина, об этом не задумывалась, она купалась во внимании, в восхищении и была твердо намерена создать свой двор, который превзойдет прежний во всем!
При этом забывалось, что супруг постоянно болен и только от него зависит корона на ее голове. Особых коронационных торжеств не было, мало того, всю зиму Франциск пролежал больным, успел где-то простудиться и никак не мог выкарабкаться, балы почти не проводились, а если и бывали, то король присутствовал на них недолго, следовательно, и юная королева тоже. Двор, вместо того чтобы становиться все более блестящим, напротив, быстро тускнел.
Но Мария не могла сидеть взаперти, ей семнадцать, она красива и очень честолюбива, ей хотелось блеска, всеобщего восхищения, хотелось просто движения, наконец! И она все чаще стала выбираться на охоту без короля. Первое время юной женщине было очень совестно оставлять мужа одного, но и высиживать в его насквозь пропахшей лекарствами и нездоровым телом спальне тоже не хотелось. Пришлось отговориться необходимостью поездок верхом для здоровья:
– Франциск, я же оставляю Вас ненадолго и не без присмотра. Вы же не хотите, чтобы я потеряла цвет лица, сидя без воздуха и солнца?
А по вечерам так манило общество тех, кто слагал в ее честь множество хвалебных строчек… и музыка звала танцевать… Но танцевать не приходилось, и Мария пела…
И все же это вовсе не то, что она представляла себе, думая о троне…
Временами Франциску становилось лучше, тогда он старался не отставать от супруги, хотелось выглядеть тоже сильным и мужественным. Юный король бросался в седло, бешено скакал следом за своей Марией… а потом долго отлеживался, потому что было нельзя, потому что каждая такая скачка отнимала год и без того короткой жизни. Будь она старше или разумней, поняла бы, что сначала нужно любыми усилиями родить наследника и только потом развлекаться. Будь у Марии сын, она могла бы чувствовать себя во Франции более уверенно.
Но она чувствовала и без наследника…
Королева-мать, бывая в их обществе, только качала головой:
– Мария, Вы доведете своего супруга до могилы…
Ей бы послушать, но юной особе казалось, что старшая просто завидует тому, что ныне она правит.
Однажды это вырвалось вслух, Екатерина Медичи изумленно распахнула и без того достаточно выпуклые глаза, губы насмешливо скривились:
– Кто правит, Вы, мадам? Ну, правьте, правьте…
Увлеченная то болезнью супруга, то своими собственными развлечениями, Мария не замечала, что в действительности во Франции идет настоящая тайная война, но не между католиками и гугенотами, а между вдовствующей королевой Екатериной Медичи и де Гизами. Кто кого, и времени у дядьев Марии Стюарт было совсем немного, ровно столько, сколько жив хилый Франциск.
– Мари, оставьте в покое Вашего супруга, пусть потихоньку болеет! К чему таскать его за собой на охоту или балы? Хотите развлечь – бренчите себе на лютне и нойте свои песенки.
Юная королева почти возмутилась в ответ на слова своего дяди Франсуа де Гиза:
– Я никуда не таскаю короля, но невозможно же все время болеть! И на лютне не бренчу! И песенки не ною, как Вы изволили выразиться!
Де Гиз внимательно посмотрел на нее своими странными серыми глазами и вдруг задумчиво поинтересовался:
– Скажите честно, у Вас так и нет нормальной любовной связи с мужем?
Марию бросило в краску: о какой любовной связи с юношей, который едва жив, можно говорить?! Но не с Франсуа де Гизом же это обсуждать?! Она слишком хорошо помнила, какую власть над ней имеют его руки, губы и все остальное. Этого еще не хватало!
– Вам нужен наследник, причем чем скорее, тем лучше.
На ее счастье (или несчастье?), де Гиз не смог воплотить свою идею в жизнь, а потом его отвлекли куда более опасные дела…
Вместе с весенним солнышком ожил и Франциск, более того, он вспомнил, что он супруг, и тоже подумал о необходимости скорейшего рождения наследника! Мария радовалась улучшению состояния мужа, теперь она могла не проводить столько времени в душных занавешенных комнатах, снова можно выезжать, путешествовать, радоваться жизни…
И снова все было перечеркнуто в один миг! Заговор гугенотов заставил королевскую семью и двор соответственно срочно перебраться в Амбуазский замок. Сам по себе замок был замечателен, и место прекрасное, если бы не тревога за свое будущее и даже жизнь!
Франциск показывал Марии королевскую спальню:
– Вот здесь я родился.
Водил тайным ходом в соседний замок Кло-Люсе.
– Так почти каждый вечер ходил к своему гениальному другу Леонардо да Винчи мой дед Франциск I, в честь которого я получил свое имя… Это могила художника… Мастер Леонардо умер на руках у моего деда…
В Амбуазе нашлось много интересного, здесь были роскошные интерьеры, великолепные скульптуры, множество комнат, множество занятных мест… Но здесь были королева-мать и еще целая толпа тех, кого Марии вовсе не хотелось бы видеть. А еще было беспокойство и даже откровенный страх перед гугенотами.
Мария неглупа и прекрасно понимала, что от победы над ними зависит и ее будущее, но главное чувство, которое она испытывала, – раздражение перед тем, что ей снова и снова приходится чего-то ждать, в то время как она молода, хороша собой и ей очень хочется ездить верхом на красивой лошади, танцевать и блистать, а вовсе не дрожать от страха перед проклятыми гугенотами или за жизнь своего супруга!
Заговор был раскрыт из-за предательства, но весна испорчена. С 15 по 30 марта казнили и казнили рядовых участников заговора, а на 15 апреля назначили казнь главных заговорщиков. Аутодафе проводилось с размахом и было обставлено весьма торжественно. Во дворе замка поставлены трибуны для наблюдения, установлена плаха, на ветру развевалось множество флагов, на площадь согнано и явилось добровольно множество людей. Народу всегда любопытно поглазеть на чью-то смерть. Но к чему любоваться казнью королевской семье?
