Китай - Эдвард Резерфорд

– Так не должно быть.

– Но вы могли бы найти ей достойного мужа. Время еще есть.

– Да. – Он медленно кивнул. – Посмотрим, что можно сделать.

На следующее утро Мэйлин и Жухай уехали. Они путешествовали в роскоши, так как префект настоял на том, чтобы они воспользовались его личным большим сампаном с парусом и навесом, похожим на палатку, с мягкими скамейками и диванами с шелковыми подушками, где можно было сидеть, спать и есть с максимальным комфортом. На сампане были служанка и команда из шести гребцов.

Сам префект провожал их на пристань вместе с Шижуном, который простился с Мэйлин со всей нежностью. То же самое сделала и жена префекта, прошептавшая подруге слова любви, когда та поднималась на борт.

Жухай был явно взволнован предстоящим путешествием по реке, но Мэйлин с радостью отметила, что юноша прощается с отцом так, как положено почтительному сыну, и с удовлетворением подумала, что могла сыграть в этом свою роль.

Они махали небольшой группе провожающих, пока причал не скрылся из виду за поворотом реки.

Откинувшись на подушки, Мэйлин любовалась пейзажем. Погода была идеальной. Мэйлин чувствовала легкое дыхание ветерка на щеках. Утреннее солнце отражалось в реке. Крутые карстовые горы тянулись в ясное голубое небо.

Путешествие должно было занять несколько дней. По пути можно было переночевать в двух знаменитых постоялых домах, но они могли остаться спать и на борту. Так тянулись дни, полные совершенного покоя.

Мэйлин пришло в голову, что, может быть, за всю жизнь не было и дня, чтобы у нее не было никаких обязанностей, вообще никаких. Она выполнила все, что обещала Шижуну, и теперь лишь через полмесяца приступит к своим домашним обязанностям.

Волшебный перерыв только для нее: вне времени и вне места. Она почувствовала легкое волнение.

Она посмотрела на Жухая. Юноша наблюдал за ней. Он улыбнулся, затем, смутившись, отвел взгляд и сделал вид, что смотрит на горы. Она подумала о своей подруге, жене префекта. Что она прошептала на прощание? «Позаботься о мальчике».

Мэйлин покачала головой. Вот же глупая женщина! Думать о таком в ее возрасте. У Мэйлин к нему были материнские чувства. Без сомнения. Приятное ощущение.

Она закрыла глаза и позволила себе унестись мыслями.

Жухай, безусловно, был красивым юношей. Уже почти взрослым.

Если она такое сделает, кто-нибудь узнает? Кому-то было бы не все равно? А что подумал бы Шижун? Она не знала ответа на эти вопросы. Сможет ли мальчик сохранить тайну? Хороший вопрос. Маловероятно, предположила она. Но не исключено.

Мэйлин никогда раньше не делала ничего подобного. Сейчас, в таком волшебном месте, это никому не причинит особого вреда.

Она открыла глаза и увидела, что Жухай снова смотрит на нее.

Она действительно не знала, как поступить. Может, она это сделает, а может, и нет. Но если даже сделает, одно Мэйлин знала наверняка: ей хотелось бы, чтобы это был ее собственный маленький секрет.

Миссионер

Джон Трейдер срезал путь. Он погнал коня по открытой местности. Идиотская встреча, на которую пришлось ехать в соседнее поместье, закончилась только в половине первого, а теперь он опаздывал.

Опаздывал к Эмили. К любимой доченьке.

Прошло три года с тех пор, как неожиданно умерла Агнес, которую оплакивали все жители графства. Хотя Эмили внешне была похожа на мать, в ней чувствовалась своя прелесть. Даже в детстве, если отец был по какой-то причине подавлен, жена спокойно молилась, а маленькая Эмили приходила в его кабинет, где он обычно находился, садилась рядом, брала за руку и говорила: «Не грусти, папа». А потом добавляла: «Пойдем прогуляемся?» И хотя Трейдер не хотел гулять, но вставал, и они, держась за руки, выходили в сад. После этого ему становилось лучше. И конечно же, вскоре Эмили снова появлялась в кабинете с картинкой, которую только что нарисовала для отца, и Трейдер прикреплял рисунок к доске, стоявшей на столе с откидной крышкой, чтобы дочкино творение было перед глазами.

Сегодня она и ее муж Генри должны были приехать в полдень. Они собирались остаться только на два дня. А потом? Кто знает…

Впереди показался их громадный особняк в Драмломонде. Построенный из красного песчаника, он был типичным для региона: большим и квадратным. «Это что-то вроде казармы», – с любовью говорил Трейдер. Однако огромное поместье, где имелись оранжерея, в которой жил попугай в клетке, конюшни, пруд для рыбалки и место для стрельбищ, не говоря уже о скотном дворе, стало просто раем для подрастающих отпрысков Трейдера.

Особняк выглядел таким основательным и безмятежным в лучах осеннего солнца. Они переименовали поместье, включив в него фамилию Агнес, чтобы напомнить всему графству, что его обитатели принадлежали этому месту с древних времен. Джон Трейдер приобрел поместье на прибыль от торговли опиумом, но эта история постепенно отходила на второй план. Британские плантаторы недавно научились выращивать чай в Индии, а британская публика пристрастилась к более темному сорту дарджилинг, и потребность в чае из Китая резко упала. Место Трейдера в компании занял его старший сын, и их торговый дом зарабатывал гораздо больше денег на импорте индийского чая, чем на продаже опиума китайцам.

Но Драмломонд перестал быть основательным и безмятежным для Джона Трейдера. Все изменилось с тех пор, как Генри Уайтпэриш появился в его жизни и похитил дочь.

В тот ужасный день, когда пришло письмо Генри, Трейдер пытался урезонить Эмили.

– Ты помнишь поездку в Париж? – спросил он.

– Да, папа.

Предполагалось, что юные леди будут говорить по-французски, но те азы французского, которым они научились у своей гувернантки-англичанки, оказались настолько далеки от настоящего французского, что, когда они попробовали поговорить с приезжавшим к ним молодым французом, тот расхохотался. Очень грубо с его стороны. Но это был сигнал, что нужно что-то делать. Эмили поехала в Париж. Она впервые отправилась за границу, и ей понравилось. Она даже немного подучила французский и заявила, что хочет снова поехать путешествовать.

– Я очень боюсь, что ты можешь возомнить, будто поездка в Китай с миссией будет чем-то похожим, – сказал он. – А это не так!

– Думаешь, Генри неподходящая партия?

– Да!

– Он мой троюродный брат.

– Знаю.

– Я люблю тебя, папа, и мне бы очень не хотелось поступать против твоей воли, но я бы сбежала с ним.

– Сбежала бы? – Трейдер удивленно посмотрел на дочь.

Он никогда раньше не слышал, чтобы кто-то сбежал с миссионером. Разрешено ли миссионерам вот так сбегать?

Мощная поддержка пришла с совершенно неожиданной стороны. На следующий день после разговора с Эмили Трейдер сидел в библиотеке, и через несколько минут после полудня по подъездной дорожке к входу в особняк подкатил кеб, из