Если любишь (сборник) - Курбандурды Курбансахатов
— Что ж, вот вам и невеста, — улыбнулась Марал. — Могу и словечко замолвить, если, конечно, красивых халатов не пожалеете.
— В самом деле, Тойли-ага, — поддержал жену Карлыев. — Это идея!
— За халатами дело не станет, — неуверенно отозвался Тойли Мерген. — Только нынешняя молодежь в нашем словечке не нуждается. Полюбят друг друга, глядишь, и сами обо всем договорились.
— Вы правы, Тойли-ага, — поднимаясь из-за стола, кивнула Марал. — Приходите к нам, пожалуйста, почаще. А сейчас я с вами должна попрощаться — машина пришла.
После ухода хозяйки Тойли Мерген заметил не без грусти в голосе:
— У твоей жены утомленный вид. Как у нее с диссертацией? Может, ей передохнуть лучше?
— Да, Тойли-ага, устала она, — согласился Карлыев. — Служить, вести дом и заниматься научной работой — это не каждая женщина выдержит. Затянулось у нее с диссертацией. Сами понимаете — два студента для одной семьи многовато, вот Марал и работала за двоих, пока я учился. Но теперь близок конец — скоро защита.
Они снова выпили чаю, и только потом Карлыев приступил к делу.
— Значит, ушли вы из ателье, Тойли-ага?
— Не ушел, а сбежал!
— Я, признаться, с самого начала не очень-то верил, что вы там приживетесь. А теперь вижу — поторопились мы. Эх, не решился я вам тогда прямо сказать: мол, зачем вам, дорогой Тойли-ага, такая должность, если вы всю жизнь на полях провели. Ну да ладно, сами вы меня поправили…
— Ты по телефону говорил о какой-то новой идее на мой счет, — напомнил об их утреннем разговоре Тойли Мерген.
— Да, заезжала ко мне сегодня Шасолтан Назарова и сказала, что у ваших коммунистов есть свои виды на Тойли Мергена и нечего ему, мол, смотреть на сторону. Для него и в родном колхозе дел хватит.
— Это как же понимать?
— А вот так и понимать. Третью бригаду хотят вам предложить.
— Третью бригаду? — удивился Тойли Мерген. — Самую слабую? Ведь из-за нее-то я и опозорился…
— Да, самую слабую. Как я понимаю, она может весь колхоз назад потянуть. Вот потому-то там и нужен опытный руководитель.
— Ну и сметлив же ты, парень! — тряхнул головой Тойли Мерген, обрадованный таким исходом дела. — Мне, по правде сказать, тесно как-то последнее время в мире стало, не мог я себе места среди людей найти. А вот ты, оказывается, меня понял…
— Я-то понял, а вот Каландара Ханова еще убеждать придется. Не так-то это просто — сломать человеческое упрямство, — улыбнулся хозяин дома. — Тут тонкий психологический расчет потребуется.
— Это уж твоя забота, — понимающе прищурился Тойли Мерген и стал собираться. — Спасибо тебе, Мухаммед.
Карлыев проводил гостя до машины, и они тепло простились.
После этого разговора ехать домой Тойли Мергену почему-то не хотелось. То ли он представил себе, как опять будет приставать к нему Кособокий со своими назойливыми сочувствиями, то ли он просто соскучился по сыну, с которым из-за треволнений последних дней давно не говорил по душам, но так или иначе Тойли Мерген решил переночевать сегодня в городе, у Амана.
Судя по темным окнам, сына не было дома, но это не изменило намерений Тойли Мергена. Он открыл ворота и уже хотел было загнать машину во двор, как вдруг перед ним неизвестно откуда возник силуэт пузатого Тархана Гайипа.
— Рад видеть тебя, Тойли, — заискивающе проговорил он и хлопотливо протянул для пожатия свою влажную пухлую руку, все настойчивее напирая животом на собеседника. — Сын твой, как всегда, где-то ходит, — заметил он как бы вскользь, — но теперь, наверно, уже скоро придет… Ну, как дела, как с работой, как самочувствие?..
Тойли Мерген хорошо знал цену этому типу. Тархан Гайип любил выставить себя, особенно перед молодежью, этаким пламенным патриотом и даже старым революционером, но суть его была совсем иной. Недаром очевидцы говорили, что в годы гражданской войны Тархан Гайип целые дни бренчал на дутаре в салон-вагоне Ораз-сердара, услаждая слух этого заклятого врага туркменского народа. Да и вообще, если бы Тойли Мерген заранее узнал, в каком соседстве окажется участок его сына, он бы и близко не подошел к этой улице.
«Вот так всегда, — вспомнил Тойли Мерген пословицу, — змея не терпит мяты, а мята обязательно вырастет у ее норы».
— Как дела, спрашиваешь, — поморщился он. — Что ж, неплохо.
— А мне говорили — совсем плохо, — восторженно хихикнул Тархан Гайип. — В нашем возрасте, Тойли-бек, скрывать правду уже не годится, надо говорить все как на духу. Такие старые ишаки, как мы с тобой, уже давным-давно временем мечены. У нас, даже если мы и захотим свои грехи скрыть, все равно ничего не выйдет.
«Да, тебе скрыть не удалось», — подумал Тойли Мерген, но, вспомнив поговорку: «Если хочешь откупиться от зла, не заглядывайся на него», промолчал.
— Я вот что хочу тебе сказать, — невозмутимо продолжал Тархан Гайип. — Зря ты с властями тягаешься.
— С какими же это властями я тягаюсь? — опешил Тойли Мерген.
— Ай, Тойли-бек! Делаешь вид, будто не понимаешь! Кто у нас в районе власть? Ханов! Ну куда тебе против него…
— Мне с Хановым делить нечего.
— Тебе-то нечего, а ему — как знать? Ты вспомни, что они со мной сделали, а уж потом начинай. Меня ведь тоже в один прекрасный день от всех дел отстранили.
— Так ведь я — не ты! — не удержался Тойли.
Тархан Гайип не только не обиделся, но даже как-то еще больше развеселился и, неуклюже тряхнув животом, подхватил реплику:
— Тебе бы сейчас в самую пору не походить на меня. А только ничего у тебя из этого не выйдет. Мой тебе совет — перебирайся-ка ты в город, и будем вместе на рыбалку ездить.
— Рыбалка — дело неплохое, только не по мне, — отрезал Тойли Мерген. — Скучновато…
И не попрощавшись, сел в машину и въехал во двор. Отперев своим ключом дверь и войдя в дом, Тойли Мерген первым делом растопил колонку в ванной. Потом он посидел, покурил, постелил себе постель и пошел мыться. Лишь выйдя из ванной и обретя свое обычное благодушие, Тойли Мерген позвонил домой. Он сказал Акнабат, что заночует у Амана, что с работой у него еще не все ясно, но, кажется, налаживается. После чего сразу заснул.
VI
В это самое время Аман подходил к городской больнице с большим свертком под мышкой. У ворот он несколько замешкался, соображая, что ответить сторожу, если тот его окликнет, как вдруг из темноты заросшего зеленью больничного двора бесшумно выскочила машина и резко затормозила прямо возле него.
— Эй, парень! — насмешливо
