Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина
Обращало на себя внимание и имя Михаила, который хоть и не являлся боярином, но занимал при дворе важную должность — начальника канцелярии. "Уж не тот ли это Михаил, который при моём отце имел должность простого писаря?" — подумал Влад, но всё же засомневался, поэтому решил спросить у Калчо, а старый болгарин, как оказалось, уже выложил на столы все документы и теперь стоял неподалёку, с любопытством наблюдая за своим юным господином.
— Много ли поведали господину письмена? — спросил Калчо, как только Влад встретился с ним взглядом.
— Достаточно, — ответил новый хозяин дворца. — Я вижу, что предателей было семеро.
— Семеро? — Калчо покачал головой. — Письмена назвали тебе только семерых, господин?
— Из тех, что служили моему отцу, а теперь служат Владиславу, я насчитал семерых, — сказал Влад, довольный своим расследованием и полагавший, что улов предателей получился крупным. — Вот ведь как любопытно получается. Государь сменился, а жупаны остались те же и по-прежнему заседают в совете. Некоторые даже возвысились. Например, Мане Удрище с братом. А ещё я вычитал, что начальником канцелярии сделался некий Михаил...
— Да, это тот самый, что служил у твоего отца писарем подобно мне, — подхватил Калчо.
— Ну, вот. Значит, предателей семеро, потому что Михаил — как раз седьмой.
Писарь снова покачал головой:
— Увы, тебе известно не всё.
— А что ещё я должен узнать? — спросил Влад.
— Увы, бумага не всё может рассказать.
— В самом деле?
— Вот если бы ты, господин, расспросил меня самого, то узнал бы больше.
— Так значит, ты — живой свидетель! — воскликнул Влад и стукнул себя по лбу. — Я и сам мог бы догадаться. А что ж ты меня не поправил, когда я сказал, что живых свидетелей у меня нет?
— Не посмел поправлять, господин.
— Так расскажи мне то, чего я не знаю!
Влад встал из-за стола и подошёл к писарю. Новый хозяин дворца старался говорить и смотреть милостиво, чтобы собеседник не боялся. Ведь если бы старый болгарин испугался, то принялся бы кланяться вместо того, чтобы рассказывать.
— Не все жупаны, что предали твоего отца, вошли в совет Владислава, — медленно и тихо произнёс Калчо, — но предатели не остались без награды. Те, кто не получил место в совете, получат землю.
— Получат? — переспросил Влад. — А почему до сих пор не получили? Почему Владислав ещё не выполнил обещание?
— Если бы он сделал это сразу, то стало бы ясно, за что получены новые имения, — пояснил Калчо. — Но не все жупаны захотели, чтобы об их предательстве знал целый свет. Некоторые предпочти сохранить своё предательство в тайне, но и от награды отказываться не пожелали, поэтому они с Владиславом договорились, что он подарит им землю в течение ближайших лет.
— И кто же эти хитрецы? — сощурился Влад. Он уже убедился, что в архивах всего не вызнаешь, но считал своё упущение не очень значительным: "Сейчас добавится два-три имени".
Калчо вздохнул и будто нехотя начал перечислять:
— Землю получат жупан Радул, жупан Влексан, который Флорев сын, а ещё жупан Татул, жупан Шербан и жупан Баде.
Влад помнил их, но сейчас перед глазами прошли какие-то серые тени. Главным были не они сами, а их число. Пять это больше, чем два или три.
— Ещё пятеро? Вот сколько развелось людей с гнилым нутром, — юнец перестал щуриться и вместо этого нахмурился. — Значит всего предателей двенадцать?
— Нет, их больше, — сказал писарь.
— Погоди. Как это больше? — Влад подошёл к собеседнику совсем близко и глянул ему в лицо. — Помимо тех, что ты назвал, есть Мане Удрище и его брат Стоян. А ещё есть Тудор. Также есть Станчул и брат его Юрчул. Есть Димитр и, наконец, бывший писарь Михаил, который теперь начальник канцелярии.
— Ты позабыл ещё одного Мане, — послышался тихий ответ. — Этот Мане при твоём отце был главным распорядителем двора, а при Владиславе сделался начальником дворцовой конюшни.
— Значит, предателей тринадцать?
— Нет, ещё больше, — продолжал Калчо.
— Ещё!?
— Да. Ты, господин, не знаешь ещё одного жупана, который зовётся Нягое. Он стал служить твоему отцу уже после того, как ты отправился жить ко двору султана. Однако Нягое тоже предал твоего отца и, как многие, предпочёл ему Владислава.
— Многие... — повторил Влад и после этого слова вдруг сник. — Итого четырнадцать.
— Да.
— Но четырнадцать это слишком много.
Это только в сказках четырнадцать врагов — пустяк. В сказке враги гибнут так же легко, как и появляются. Когда по слову рассказчика главный герой взмахивает мечом, то головы негодяев и предателей тут же скатываются с плеч — скатываются легко, будто и не прикреплены к шеям. Рассказчик даже не успевает устать, повествуя, как всё случилось.
А вот попробуй расправиться с четырнадцатью, если это не тени, порождённые живым воображением, а люди из плоти и крови, большинство из которых ты знал на протяжении многих лет. Попробуй представить, как убиваешь их. Попробуй, если никогда никого не убивал и совсем не уверен, что у тебя хватит сил снести взмахом меча даже одну голову.
Ну, а прежде попробуй представить, как все четырнадцать совершили злодейство, и это будет не похоже на сказку. В сказке все злодеи-заговорщики действуют, имея в головах одну общую мысль и весьма простую. А в жизни у каждого человека свои мысли и свой путь, сложный и извилистый. Попробуй представить все эти запутанные пути и понять, как они могли привести разных людей к одному общему решению — к решению предать и убить.
Четырнадцать разных людей, а цель одна, причём задумали они то, на что даже в одиночку решаются немногие... Если вдуматься, такое совпадение покажется невероятнее самой удивительной сказки!
— Это слишком, — пробормотал юнец. — Значит, отца предали почти все его жупаны.
— Так уж вышло.
— Но как так может быть!? — теперь Владу захотелось кричать. — Откуда вдруг столько? Двенадцать и то много, а их четырнадцать! Теперь я понимаю, почему ты не хотел быть свидетелем. Пусть лучше бы мне сказали всё письмена, верно? Но они не сказали. Поэтому ты решил исполнить свой долг? Значит, ты сам, как пергамент — нет у тебя ни страха, ни корысти?
— Тебе
