Хирурги человеческих душ Книга третья Вперёд в прошлое Часть первая На переломе - Олег Владимирович Фурашов

— Чуть позже, — выйдя в коридор, негромко проговорил председатель райсовета, не желая устраивать разбирательства в столь неподходящей обстановке. — Срочно проведу оперативку по организации похорон мальчика, а потом — сразу к вам.

— А я говорю: сейчас, — с нажимом произнесла прокурор района. — Ваша причастность не подлежит сомнению.

— Я в полной мере подтверждаю свою ответственность за принятие решения о помещении Кости Тыжных в детдом, — со сталью в голосе ответил Алексей. — И удостоверю это официально. Но чуть позже. Спасибо за понимание.

И не дожидаясь реакции Царёвой, он вышел на улицу.

5

Сясин полгода числился исполняющим обязанности прокурора Среднегорской области. И вот сегодня, наконец-то! поступил приказ из Генеральной прокуратуры, которым Ладомир Семёнович был назначен на должность без всяких там «и.о.». Поэтому неудивительно, что его рыхлое тело было почти переполнено торжествующим жизнеощущением. Присутствие наречия «почти» в данном случае было обусловлено одним нюансом, который и предстояло прояснить безотлагательно. Хозяин надзорного органа закрыл пухлую подшивку документов, которую ему представили для проверки, и начальственно распорядился по селекторной связи:

— Пусть заходят.

— Поняла, Ладомир Семёнович, — в подобострастной интонации ответила ему секретарь.

Из приёмной в высокий кабинет, слегка подталкивая друг друга и блюдя почтительные позы, протиснулись: заместитель прокурора области по следствию Кушаков Зиновий Павлович, начальник отдела кадров Потыквеоком и прокурор Красносыльского района Царёва. Сясин величественно повёл рукой, разрешая им разместиться за приставным столом. Однако подчинённые, прежде чем присесть, взахлёб и наперебой принялись его поздравлять с новым статусом. Посему начало совещания по существу вопроса задержалось минимум на пять минут. Да и то по той причине, что босс по-сталински дал отмашку, ибо в слово- и славовосхвалениях, подхалимаже и заискивании начались скучные повторы.

— Ну, что, ознакомился я с отказным материалом, — когда все расселись, кивнул Ладомир Семёнович на лежащую перед ним подшивку. — Значит, Виолетта Петровна, на уголовное дело действия этого горлопана не натянуть?

— Я наскребла всё, что могла, — беспомощно развела руки та. — Постоянно и с вами советовалась, и Зиновий Павлович меня консультировал.

— Так-так, — в непонятной интонации произнёс патрон, взглянув на Кушакова.

— С таким делом, Ладомир Семёнович, — вступил в переговоры его зам по следствию, — мы влипнем капитально. Тем более с Подлужных. Да он сразу скажет, что за паровоза должен идти глава администрации области вместе с депутатами, срезавшими финансы на медицину. А следом — зав облздрава, прикрывший специнтернат. И тут такая свистопляска начнётся! Неровён час, и до нас доберутся. Дескать, облпрокуратура-то куда глядела? Мы ж надзираем за этими инстанциями…

Сясин слушал Зиновия Павловича и кособочился: его зам в следствии собаку съел, но лицеприятности ему явно недоставало. Хотя, если без дипломатических околичностей, говорил он доказательно и по существу. А жаль.

— …Мы с Виолеттой Петровной предметно изучили и общественное мнение, — продолжал меж тем Кушаков. — Аж самый ярый враг Подлужного…этот…

— …депутат райсовета Сырвачев, — подсказала ему Царёва.

— Именно. Он при мне сказал, — нагнетал страсти Зиновий Павлович, — что живьём бы сожрал Подлужного, но не в этом случае. А ведь у Подлужного статус. На его привлечение к уголовной ответственности должен дать согласие, перво-наперво, райсовет…

— Мне всё ясно, — жестом прекратил «словесный понос» докладчика хозяин.

— Ну, как-то вот так, — обескуражено взглянув на него, покорно умолк Кушаков.

— А вы не догадываетесь, Виолетта Петровна, почему я вас собрал вместе с кадровиком? — многозначительно спросил Ладомир Семёнович.

— Не-е вполне, — озадаченно ответила та. — Наверное, вы не согласны с принятым решением? Так я же постоянно ставила вас в известность.

— Отнюдь, — важно произнёс Сясин. — Закавыка в том, что Подлужный, прознав про отказ в возбуждении уголовного дела, а, быть может, и не потому…Неважно… Короче, он решил подать в отставку и вернуться в органы. Какую пену он там гнал, Вадим Данилович?

— Гнал…, — чуть не поперхнувшись слюной, затараторил начальник отдела кадров. — Заявил, что не хочет быть причастным к антинародным преобразованиям.

— О, как! — изобразил новомодный жест в виде «перевёрнутой распальцовки» руководитель прокуратуры. — И, к несчастью, этот стервец имеет право занять место, на котором сейчас сидите вы, Виолетта Петровна. Каково?

— Ой! — смятенно воскликнула Царёва. — Уважаемый Ладомир Семёнович! Я вас попрошу меня защитить. Я же всегда, как могла, старалась найти с вами…общий язык.

— Я вас, конечно, в обиду не дам, — успокоил пышнотелую женщину Сясин, имевший к ней особое расположение. — Мы для вас что-нибудь подыщем…

— Простите великодушно, Ладомир Семёнович, — перебила его подчинённая, — но мне очень бы хотелось досидеть свой срок до конца. Ничего не менять по службе. У моего сына в следующем году выпускной класс. Да и мужу до выслуги осталось полтора года. Он же начальник ГАИ…

— Я в курсе, в курсе, — покровительственно остановил её шеф, набивая себе цену. — Хорошо, будем думать…

— Ну, ты переговорил с этим горлопаном? — свысока обратился Сясин к Потыквеокому, когда Кушаков и Царёва скрылись за дверью.

— Да, Ладомир Семёнович, — угодливо ответил тот.

— И чего?

— Да вы знаете, он вовсе не горит желанием возвратиться на прежнее место. Откровенно говорит, что в Красносыльске ему многое стало родным. И чинить прокурорский спрос там ему будет непросто. Но, естественно, к чёрту на кулички его не заманишь.

— Ты ему, как договаривались, про Варначинск намекнул?

— Да. Я прокукарекал, что у Генина в октябре истекает второй прокурорский срок. Что он отчаливает на покой. И, стало быть, по этому варианту придётся лето переждать.

— Так-так…

— Подлужный практически согласился. Взял сутки на раздумье. Сегодня будет звонить.

— Лады. Надо его загнать в Варначинск. Там криминогенная обстановка — не дай боже. Вот пусть и кувыркается. Чтоб на дурь времени не оставалось. Глядишь, там себе башку и свернёт. А Царёву не надо с места трогать.

— Понял, Ладомир Семёнович. Надеюсь, столкуемся.

— Да, и предупреди его, чтоб о конкретике по будущему месту службы держал язык за зубами. Решать же будет генпрокуратура.

6

В России с 1992 года стали нарастать противоречия между бывшими союзниками и единомышленниками: командой Ельцина и парламентом. Отчасти они явились отражением глубинных процессов, протекающих в стране. Отношением людей к стремительным буржуазным изменениям, осуществляемых в угоду нуворишам. Верховный Совет РФ, а также примкнувший к ним вице-президент России Руцкой всё более остро критиковали ельцинский курс, а с некоторого времени открыто принялись противостоять ему.

По сути возражения парламентариев сводились к тому, что капитализм нужно строить не так. Внимая им, Подлужный саркастически усмехался и говорил: «Угу. А вы где-то видели «капитализм с человеческим лицом»? Да те же Штаты или Англия всю жизнь кого-то да угнетали. В меньшей мере — своих. На полную катушку — чужих». Слыша ехидные реплики мужа, Татьяна удивлялась:

— Алёша,