Ефим Гальперин - Опыты психоанализа: бешенство подонка
– Неужели нельзя организовать оборону!?
– С кем?! Сами знаете, в гарнизоне ни одной боеспособной единицы. Казаки держат нейтралитет. Юнкерские училища годятся только для затыкания дыр. Увы, удержать информацию в нашем управлении не удалось. Так что все ушли. И в полицейские участки сообщено. Тоже расходятся. Я остался вас предупредить. Уходите. Сейчас лучше всего никуда и ни во что не вмешиваться.
– А что с охраной чиновников?
– Оставлена только у соответствующих форме «номер один».
– А сотрудники, которых мы выделили от вашего управления для охраны министра Терещенко?!
– Они доложили, что Терещенко с супругой уехали в Зимний Дворец обедать. Доложили и тоже ушли-с.
– Как?! Но ведь Терещенко нужна охрана!
Санкт-Петербург. Набережная возле Зимнего Дворца. Вечер
Толпы слоняющихся без дела моряков. В город их из Кронштадта привезли, а «Разойдись!» команда не поступала. Держаться, мол, вместе. Экипажами кораблей. От безделья, холода и сырости они жгут костры, пристают к редким прохожим.
Мимо них проезжает кавалькада секретаря Петроградского военно-революционного комитета Антонова-Овсеенко. Броневик впереди, броневик позади. В середине два грузовика моряков и автомобиль с «самим». С ним иностранные журналисты. Среди них Джон Рид и его боевая подруга Луиза Брайант.
Матросы криками и свистом знаменуют проезд начальничка.
Возле Зимнего Дворца стоит автомобиль. В нём гауптман. Он в солдатской шинели и папахе. Рядом грузовик с боевиками из его группы. Кто в солдатской одежде, кто под рабочего замаскирован, кто под матроса.
– Почесали вожди, бля. А что за девка там у него и ребята странные?
– Журналисты. Иностранные. Так! Начинаем, Лёха. Вот схема. Третий этаж. Это комната, где он обычно останавливается, когда наезжает во Дворец. Окна сюда. И тихо! Главное, папка с бумагами. Да и сам он. Живой!
Двое боевиков из группы гауптмана отжимают замок на подвальном люке, используемом для доставки угля и дров во Дворец. Ныряют в проём на разведку. Остальные группируются для входа. Ждут.
Никого. Тогда в проём ныряет Лёха.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Подвал
Лёха осторожно движется по коридору. За углом шум.
– Не положено тут шляться! По каким таким делам?! Сейчас вызываю начальника караула! – разоряется фельдфебель.
Рядом схваченные юнкерами боевики гауптмана. Лёха бегом возвращается назад.
Санкт-Петербург. Набережная возле Зимнего Дворца. Вечер
Лёха подбегает к гауптману.
– Полундра, Франц Иванович. Напоролись на патруль. Ну, что, заваливаем юнкеров?
– Ты что?! Повторяю, шум нам не нужен!
– О! – Лёха смотрит на матросов у костра– сейчас их кликну.
– С ума сошёл?!
– Франц Иванович. Команда какая?! Чтоб без шухера. Правильно? Но при хорошем большом шухере мы будем шуровать уже как бы в абсолютной тишине. Так что дайте, пожалуйста, вот эту вашу бутылку вина.
Он достаёт из ящичка в авто гауптмана красивую бутылку.
– Э-э! «Абрау-Дюрсо» 1900 года! – кричит гауптман.
Лёха подмигивает ему. Размахивая бутылкой, он несётся к группе матросов.
– Братва! Юнкера-суки кореша обижают! Мы туда за вином наладились, а они, падлы…
– Вино?! А, ну-ка дай! – оживляется «бойкий матрос» и его приятели.
– Да, там его в подвалах залейся! Царские запасы! А моего кореша… Мол, не имеешь права. А у нас ведь, братцы, все права!
– Как вы туда забрались?
– Так покажу! Только кореша вызволите, братцы!
Волна матросов врывается в люк.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Подвал. Вечер
Матросы несутся по коридору. Патруль юнкеров сметён. Лёха сверяется с планом, выводит матросов на нужные двери. Взламывается засов. Бочки, ящики с вином… «Весело»! Толпа рвётся внутрь. Лёха с грустью вздыхает, но дело, прежде всего.
Убегает по лестнице вверх. А за ним боевики и сам гауптман.
Санкт-Петербург. Улицы. Вечер
По вечерним улицам несётся автомобиль. За рулём ротмистр Маслов – Лисичкин. На Дворцовой площади у ворот Зимнего Дворца автомобиль резко тормозит.
Выскакивает Рутенберг. Он показывает пропуск юнкерам и проносится по лестнице Дворца.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Малая Столовая. Вечер
Горят люстры. Фраки, белые скатерти, официанты. Фарфор, хрусталь. Это обедают министры и сопутствующие: контр-адмирал Вердеревский, министры Кишкин, Коновалов, Маслов, Ливеровский, Гвоздев, Малянтович, Салазкин, Бернацкий, Никитин, Карташев, Верховский. И министр иностранных дел Терещенко. С Марго.
В дверь влетает Рутенберг. Машет рукой Терещенко. Тот неторопливо подходит.
– Почему вы здесь?! – задыхаясь от бега, шепчет Рутенберг.
– Ну, знаете, у беременных женщин свои причуды, – спокойно говорит Терещенко. – Мари очень любит именно эти котлеты «де валяй». Упросила.
– Немедленно! Хватайте Марго! Уносите ноги!
Тут до Терещенко наконец-то доходит. Они все выскакивают из столовой. С ними поручик Чистяков.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Коридор. Вечер
– Туда, к машине! – кричит Рутенберг.
– Но моё манто и сумочка! – возмущается Марго.
– Минуту! Здесь, рядом комната, в которой мы останавливаемся, – поясняет Терещенко.
Они бегут к комнате.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Комната. Вечер
Терещенко, Марго, Рутенберг и поручик Чистяков влетают в комнату.
– Надеюсь, что документы в надёжном месте – спрашивает Рутенберг.
– Да! Вот они при мне в этой папке!
– Остолоп! – кричит в досаде Рутенберг.
Стук в дверь. Рутенберг и поручик Чистяков хватаются за револьверы.
– Войдите! – кричит адъютант Чистяков.
В дверях официант кухмистерской службы:
– Господин министр, котлеты «де валяй» поданы! – величаво объявляет он – Горячие. Извольте фрыштыкать.
Удаляется с достоинством.
– Чистяков, голубчик, берите Марго, – торопит Рутенберг, – и к моему автомобилю! Он со стороны площади. Там ротмистр Маслов – Лисичкин. Мы за вами. Но, если через десять минут нас не будет… Ходу!
– А Михаил Иванович?! – беспокоится Чистяков.
– Я как-нибудь. Я с другом, – Терещенко показывает на Рутенберга.
– А вы, месье Рутенберг, забавный – лепечет Марго.
– Да, уж забавней не бывает. Сейчас, мадмуазель, шлёпнут нахуй и вас и меня и Мишеля. Бегите, поручик! Уводите девочку! Быстрее, быстрее!
– Осторожно! Не поцарапайте сумочку! – вскрикивает Марго.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Лестница. Вечер
Поручик Чистяков с Марго быстро спускаются по лестнице. Мимо, не обратив внимания на офицера с дамой, пробегает Лёха с боевиками.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Комната. Вечер
Стук в дверь.
– Да-да! Мы уже идём! – кричит Терещенко. – Эти навязчивые официанты. Интересно, царя они тоже теребили?
Дверь распахивается. Влетает Лёха и пара его подручных. Рутенберга они не замечают. Тот ныряет в портьеру у двери.
– Ну! Здравствуйте вам, господин Терещенко! – говорит Лёха.
– В чём дело?! Потрудитесь выйти! – кричит Терещенко.
– А сейчас и выйдем. Без шухера! – достаёт маузер. – Только вместе с вами, барин и с папочкой. Красивая такая…
– Какая папка?
Терещенко машинально оглядывается. На столе нет папки, а в комнате Рутенберга.
– Понял. Не хотите по мирному. – Лёха обыскивает Терещенко, нет ли оружия. – Петро, выводи дядю, а мы тут пошарим.
Рутенберг за портьерой. Папка у него подмышкой. Он тихо извлекает ключ, вставленный в замок с внутренней стороны и выскальзывает в коридор.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Комната. Вечер
Рутенберг вставляет ключ с внешней стороны двери. Ждёт.
Выходит Терещенко. Как только на пороге появляется сопровождающий его Петро, Рутенберг с размаху захлопывает дубовую створку прямо тому в лоб.
Дверь захлопывается. Ключ поворачивается. Запертые боевики начинают ломиться в дверь.
– Бегите быстрее, Миша! Я попридержу! Да и царские двери крепкие. В столовую! При свидетелях вас побоятся тронуть! Спрячьте где-нибудь папку!
Рутенберг перебрасывает папку Терещенко. Терещенко бежит по коридору. Рутенберг стреляет сквозь дверь. Там крик. На некоторое время от двери отошли и не ломают. Рутенберг стреляет сквозь двери ещё несколько раз и бросается следом за Терещенко. Он уже в конце коридора, когда дверь всё-таки раскрывается от ударов и вылетевшие из комнаты боевики открывают огонь. Рутенберга легко ранят. В руку. Он делает ещё пару выстрелов и отбрасывает ненужный револьвер. Бежит.
Санкт-Петербург. Дворцовая Площадь. Вечер
Среди штабелей дров, ежегодно заготовляемых для отопления дворца, стоит автомобиль Рутенберга. В нём поручик Чистяков и Марго. За рулём ротмистр Маслов-Лисичкин. Он слышит выстрелы и трогает. Автомобиль выкатывается с площади.
Санкт-Петербург. Зимний Дворец. Анфилады. Вечер
Стрельба и крики привлекают внимание гуляющей по Дворцу пьяной толпе матросов. Они бегут по анфиладе. Большая дверь. Матросы распахивают её и попадают как бы в другой мир.
