Геннадий Левицкий - Ягайло - князь Литовский
Большие и малые разногласия постепенно привели к открытой вражде между Кейстутом и Ягайлом. Женитьба холопа на сестре и племяннице великих князей была последней каплей, которая переполнила чашу терпения старика. Он покинул Литовскую столицу, удалившись со своей немногочисленной свитой в Троки.
Город Троки (нынешний Тракай) раскинулся в живописнейшей местности. Окруженный со всех сторон лесами, холмами и озерами, он производил неизгладимое впечатление на путника и оставался, как правило, в его памяти на всю жизнь. Особенно поражают своей неповторимой красотой многочисленные островки на озерах, буйно покрытые растительностью. Только на озере Гальве около двадцати небольших островов.
Троки посещали многие западные дипломаты, путешественники, послы, знаменитые воины и правители областей Тевтонского ордена, священники. И едва ли неповторимая природа, на лоне которой люди воздвигли город, оставила кого-нибудь равнодушными.
Беспощадное время стерло в памяти многих поколений год основания города. И даже век, в котором появилось здесь первое поселение, учеными умами предлагается разный. Одно лишь, несомненно: места эти своей красотой привлекали людей с незапамятных времен. В Литовской летописи мы читаем: «Однажды великий князь Гедиминас отправился из своей столицы Кярнаве на охоту за пять миль, за реку Нярис, и встретился ему в пуще красивый холм, окруженный дубравами и долинами. Очень по душе пришлось ему это место, заложил он здесь город и дал ему имя Тракай — там, где был старый Тракай, и из Кярнаве перевел сюда свою столицу».
Вероятно, во времена правления Гедимина — 1316 — 1341 гг. — был построен первый деревянный замок, со всех сторон окруженный широким и глубоким рвом, заполняемым водой из многочисленных озер. Сын Гедимина, Кейстут, получивший Троки в наследственное владение, заменил деревянные стены замка каменными. На этом строительная деятельность Кейстута в Троках не закончилась.
Им же был построен второй замок — на полуострове, там, где сливаются воды озер Гальве и Лука. Сооружение состояло как бы из трех ярусов. На высоком холме расположились жилые и хозяйственные строения. Подножие холма обнесли каменной стеной с грозными башнями. Нижняя часть замка защищалась земляным валом и деревянными стенами с башнями. Весь комплекс оборонительных сооружений для тех времен был практически неприступным, ― при должном количестве, конечно, мужественных и умелых воинов-защитников.
А защищаться было от кого. Как только покрывались льдом многочисленные литовские озера и болота, в Жемайтию устремлялись авантюристы и прочие любители пограбить, прикрытые плащом с нашитыми крестами. Шли крестоносцы в основном небольшими отрядами, от нескольких десятков до нескольких сот человек. Организаторами таких походов были, как правило, правители граничащих с Литвой городов Пруссии и Ливонии.
Особенно выделялись: динабургский комтур[8], розитский фохт[9], рагнитский комтур, ландмаршал[10] ливонский. Но иногда крестоносцы объединялись в целые войска, на помощь им приходили отряды из германских княжеств. Так, в хронике Германа Вартберга мы читаем: «В том же году (1375) главный маршал, брат Готфрид Линденский, с жителями Эльбинга, Бранденбурга, Балги и Кристбурга, равно как и обоими фохтами самландскими и еще несколькими гостями из Германии были в Литве. В день св. Схоластики (10 февраля) они опустошили ниже поименованные земли грабежом и огнем… Так они пробыли семь ночей в названных литовских землях и увели с собой 715 пленных обоего пола, не считая тех, которые достались на долю гостей».
Передовые войска крестоносцев во время этого похода подошли к Трокам, но взять город, обороной которого руководил сам Кейстут, немцам не удалось. Также безуспешно крестоносцы вели осаду Трок и в 1377 году.
Если города, снабженные мощными замками, могли защититься от незваных гостей, то иная судьба ждала мелкие поселения. Огнем пожаров были охвачены Таураге, Уттен, Балнике, Налиске, Зессолен, Гедерейтен. Их жители, не успевшие укрыться в лесах, попадали в плен. С особой ненавистью уничтожались святилища языческих богов литовцев: Перкунаса, Милды, Жемины, Лаумы, Пикуолиса, Коваса. Огнем и мечем крестил Литву Орден.
Так же безжалостно мстили крестоносцам за разорение своих областей и литовцы. Часто в походах на земли Ордена принимали участие и русские князья. Вот как описывает ответный поход литовцев в марте 1375 года тот же Герман Вартберг: «В том же году, вскоре после возвращения пруссаков, в двинские местности вторглись Кейстут, король литовский, с тремя сыновьями своего брата, короля Ольгерда, а также с сыном смоленского князя, далее Андрей, князь полоцкий, со своими людьми. Они разделили свое войско по примеру пруссаков на три отряда, опустошили поместья преосвященного архиепископа рижского и особенно владения Тизенхаузена, а именно, прежде всего местность Крейцбурга, далее Локштеен, Барзоне, Эрле, Пепалге, Кессовен до Балтове и увели с собой пленных».
Непримиримая вражда разделяла близких соседей — Литву и Тевтонский орден вместе с подвластной ему Ливонией; и конца ей не виделось. Но вот, в один из последних дней лета 1379 года в комнату Кейстута вошел его подчаший Войшелк.
— Ты зачем здесь, Войшелк? Я же тебя не звал, — недовольным голосом встретил Кейстут своего слугу. Кейстут был занят разбором документов своего архива, который хранился в Троках, и желал закончить это дело в одиночестве и без помех. А после семейных неурядиц старый князь стал не в меру раздражительным, и часто без особых причин доставалось его приближенным.
— К нам прибыли крестоносцы, князь. Один из них, в одежде купца, утверждает, что он посол Тевтонского ордена. Его слуги, могу дать голову на отсечение, переодетые воины.
— Опять «купцы». Где они?
— Ожидают твоего решения за воротами. Прикажешь посадить их на цепь, князь?
— Нет. Проводи посла ко мне для беседы, а слуг распорядись накормить.
Войшелк, привыкший разговаривать с крестоносцами языком меча и сулицы, нехотя ушел исполнять повеление господина. В окно своей горницы Кейстут увидел, как в раскрывшиеся ворота средней башни вслед за Войшелком вошел человек, а за ними, в некотором отдалении, проследовал с десяток слуг. Слуги ехали строго по два человека в ряд, и в этой колонне чувствовалась воинская выправка, постоянная готовность к бою. «Войшелк не ошибся, приняв слуг за воинов», — отметил про себя Кейстут.
Спустя некоторое время в комнату князя вошел высокий бородатый мужчина довольно миролюбивого вида, по крайней мере, с добродушным выражением лица. В отличие от своих спутников он нисколько не походил на воина, однако пользы Тевтонскому ордену этот человек принес гораздо больше, чем сотня вооруженных кнехтов. Посол склонил голову в приветствии, едва переступил порог горницы.
— Твое лицо мне кажется знакомым, — присмотревшись к гостю, заметил Кейстут.
— Ты мог видеть меня, светлейший князь, два года назад. Я приезжал с посольством от магистра к великому князю литовскому Ягайле. Сожалею, что тогда не довелось встретиться с тобой, великий князь.
«Конрад фон Кросберг», — молнией мелькнуло в голове Кейстута имя посла, услышанное им тогда от кого-то из слуг. Кейстут вспомнил, как он с ненавистью рассматривал в окно, таясь за занавесью, гостей своего племянника. Вспомнил также, как наотрез отказался от предложения Ягайлы принять участие в трапезе за одним столом с немцами. Мог ли тогда предположить властитель Жемайтии, что спустя два года он сам будет принимать немцев в Троках.
— Ну, что ж, выкладывай Конрад, какие вести ты привез из Мальборка, — потребовал Кейстут, немного оправившись от нахлынувших воспоминаний.
— Приехал я с предложением магистра и большого капитула заключить мир между тобой и Тевтонским орденом, — также прямо ответил Конрад фон Кросберг, зная, что Кейстуту чужды всякие хитросплетения дипломатии.
— Ты думаешь, возможен мир между нашими государствами?
— Почему бы и нет. Ведь соседи чаще всего живут в мире и любви, это почти родственники. Разве у вас в стране по-другому?
— Всякое бывает, иногда не только сосед на соседа, но даже брат на брата идет войною, — размышлял вслух Кейстут. — Хотя, я хочу, чтобы границы наших государств переходили не вооруженные отряды воинов в поисках добычи, а только мирные купцы. Но как остановить, Конрад, вековую вражду наших народов, как вырвать из сердца литовца ненависть к немцу, а из сердца немца презрение к литовцу?
— Установить мир на наших границах — дело действительно трудное, — согласился Конрад фон Кросберг. — Но почему бы нам ни попытаться сотворить великое, угодное Богу и нашим народам дело?
Целый месяц велись переговоры между Кейстутом и Орденом. Беспрерывно сновали на быстрых конях гонцы между Мальборком и Троками: одни везли новые инструкции магистра, другие, предложения Кейстута, третьи, ответы правителей Ордена на них. И вот, наконец, 29 сентября 1379 года между обеими сторонами был подписан договор. Согласно ему, Тевтонский орден и Кейстут отказывались на ближайшие десять лет от ведения войны друг против друга. Кейстут отказался от организации набегов на территорию Пруссии и Ливонии и, более того, обязался жестоко наказывать своих подданных, осмелившихся с оружием в руках переступить границу Тевтонского ордена. Те же самые обязательства по отношению к Великому княжеству Литовскому принял и великий магистр.
