Китай - Эдвард Резерфорд
– Я слышал, еще перед поездкой дают кругленькую сумму. Предоплату! Гораздо больше, чем я мог бы заработать здесь. – Он серьезно посмотрел на жену. – Вы могли бы потратить деньги на наше хозяйство и на Яркую Луну. А потом, если бы я вернулся еще с одной кучей денег… – Он печально поглядел на Мэйлин. – Но я буду далеко от тебя.
– Пожалуйста, не уезжай.
– Я не знаю, что делать, – вздохнул он. – Надо подумать о семье.
Она подумала о пришедшем в упадок хозяйстве и об обнищавшей деревне. В их районе стало тяжело зарабатывать на жизнь. Если американцы придут и предложат хорошо оплачиваемую работу и наличные, отбоя от желающих не будет.
Что касается Младшего Сына, то она знала своего любимого мужа. Если он решит, что это правильно, его ничто не остановит. Такое же упрямство он проявил в свое время, когда настоял на женитьбе на Мэйлин. Но тогда это было замечательно, сейчас ужасно.
– На сколько ты уедешь? – спросила она.
– Я не знаю. Полагаю, на два-три года. Возьму с собой нашего младшенького.
– Мне будет одиноко, – просто сказала Мэйлин.
– И мне. Но если нам нужны деньги…
– Ты же сам не поедешь на побережье искать американцев?
– Нет, но если они приедут сюда…
Мэйлин поняла. Если американцы доберутся до их деревеньки, значит это судьба. Вот на что намекал муж. Если американцы явятся сюда, он поедет. Оставалось только молиться, чтобы они не приехали. В конце концов, раз они предлагают такие хорошие деньги, то, может, наберут необходимое количество работников на побережье.
Шли дни, но никто так и не приехал.
Молодой красивый американец прибыл погожим осенним днем. Он помнил их деревню по прошлому разу, когда много лет назад приезжал сюда вместе с отцом. Американец предлагал мешок серебра вперед, если кандидаты обещали остаться на три года. Но и Младшего Сына он не забыл. А когда муж Мэйлин предложил себя и сына, красивый молодой американец покачал головой:
– Ты тогда передумал всего через сутки.
– Такое больше не повторится, – заверил Младший Сын.
– Прости, но я не могу рисковать, – ответил американец. – Набираю только тех, кто и правда хочет поехать.
Когда американец произнес эти слова, Мэйлин, стоявшая рядом с мужем, испытала прилив радости и облегчения. Как-нибудь обойдемся без этих денег, сказала она себе.
– Я обещаю остаться не на три года, а на четыре! – заявил Младший.
Мэйлин в ужасе уставилась на мужа. Что он такое говорит?
Молодой американец задумчиво посмотрел на него:
– Клянешься?
– Да, – ответил ее муж, не глядя на Мэйлин. – От имени нас обоих.
Впоследствии она допытывалась, зачем он так сказал.
– Иначе он бы меня не взял, – ответил Младший Сын. – Это же очевидно.
Так что американец отдал ей мешок с серебром, и муж с младшим сыном почти сразу уехали. Муж пообещал, что четыре года пройдут быстро, и попытался сделать вид, будто все в порядке. А сын сказал, что будет думать о Мэйлин каждый день, но предстоящее приключение явно его будоражило.
В ту ночь на небе висел месяц и россыпь звезд. Как и прежде, когда муж отсутствовал, Мэйлин мысленно посылала ему любовные послания. Но на этот раз тучи заволокли небо, скрыв месяц и звезды, и она не была уверена, что ее послания дошли до мужа и вообще покинули долину, где располагалась деревня.
Через два года после отъезда отца Яркой Луне стали бинтовать ноги.
Начинать полагалось осенью. Летом из-за жары и влажности ноги потеют и отекают. Осенью не так больно.
Девочке все говорили, что она еще скажет спасибо.
Даже здесь, на юге, у многих женщин в городах были ножки-лотосы, но в деревне бинтование ног не было общераспространенной практикой, а в их маленькой бедной деревушке Яркая Луна стала первой девочкой, которая подверглась этой процедуре за долгие годы.
Ей повезло вдвойне, ведь женщина, приехавшая из соседнего городка руководить процессом, славилась во всей округе своим мастерством. Ее даже прозвали Бинтовальщицей.
– Бинтовала ноги в лучших домах в округе, – сказала им Матушка. – Надо сделать все правильно, сколько бы это ни стоило.
Они тщательно выбрали благоприятную дату – двадцать четвертый день восьмого лунного месяца. Но до этого нужно было многое успеть. Несколько недель назад Мэйлин отправилась в город с парой сшитых ею крохотных туфелек из шелка высотой не больше двух дюймов, с вышитой на них молитвой, и положила их на курильницу в буддийском храме богини милосердия Гуаньинь.
В этой поездке она также купила кое-какие вещи, которые понадобятся в ближайшие месяцы и годы: десятки рулонов узких бинтов, небольшой бамбуковый сосуд для окуривания ткани, чтобы она приобрела сладкий аромат, и несколько видов присыпки для ног… Деньги на все это дала ей свекровь, хотя Мэйлин и недоумевала, откуда они взялись. Матушка призналась:
– Мне удавалось собрать часть арендной платы, но я не говорила вам. Копила годами.
Вместе с Матушкой они постарались сшить пару стеганых хлопчатобумажных туфелек, которые девочка должна будет надеть после того, как ей в первый раз перебинтуют ноги.
– Надеюсь, мы поняли правильно, – сказала Матушка.
А за день до приезда Бинтовальщицы они приготовили кухню, чтобы слепить шарики из клейкого риса и красной фасоли. Но несмотря на все приготовления, Мэйлин заметила, что в назначенный день Матушка нервничала и явно была не в своей тарелке.
Не то чтобы Бинтовальщица выглядела как-то по-особенному впечатляюще. Обыкновенная крестьянка лет пятидесяти, невысокого роста и просто одетая. Но у нее самой были ножки-лотосы, а лицо благодаря всяким снадобьям было гладким. Мэйлин решила, что глаза у Бинтовальщицы острые, как у торговки, которая всему знает цену.
– Вы не должны думать, что мы совсем ничего не знаем про бинтование ног, – сказала гостье Матушка. – У жены моего старшего сына были ножки-лотосы, но, к сожалению, она умерла.
– Я вижу, у вас большой дом, – ответила Бинтовальщица. – Вашим дочерям не нужно работать.
Она взглянула на ноги старухи.
– Моей сестре бинтовали ноги, и родители вполне могли позволить себе и мне бинтовать, но по какой-то причине они этого не сделали, – объяснила Матушка.
Мэйлин никогда раньше не слышала от нее подобного. Затем Бинтовальщица взглянула на ноги самой Мэйлин.
– Ее родители были бедны, – извиняющимся тоном произнесла Матушка.
– Я знавала очень бедных родителей, которые занимали деньги, чтобы бинтовать ноги старшей дочери, особенно если она красива, – процедила Бинтовальщица. – Но им бывает тяжело, потому что такие девушки отправляются в дом мужа не менее чем с четырьмя парами шелковых туфель, по одной на каждый сезон, а то и с дюжиной.
– У девочки будет вся необходимая обувь, – заверила ее Матушка.
– Тогда ей повезло. Можно взглянуть на ребенка?
– Разумеется! – воскликнула Матушка. – Сейчас я приведу ее.
Когда свекровь ушла, Мэйлин спросила у Бинтовальщицы:
– Это очень больно?
– Больно, но результат того стоит.
– Правда, что ломают кости ступни?
– Только пальцы. Крошечные кости в пальцах ног сломаются, когда их подворачивают
