Схватка за Родос - Евгений Викторович Старшов
Как и советовал Мизак-паша, Фрапан изобразил, будто опасается преследования, и появился на краю рва неподалеку от ворот Святого Георгия, привлекая к себе внимание взмахами руки. Немец неслучайно выбрал именно это место, поскольку знал, что ворота Святого Георгия охраняются его соотечественниками.
Естественно, его увидели.
— Гляньте-ка, — сказал один дозорный другим, — кажется, к нам человек.
Охрана пригляделась, приготовила арбалеты, стала переговариваться.
— Странный какой-то. Здоровый да белобрысый. Вроде и не турок. Не наш ли земляк?
— Но от них, и одет по-турецки.
— Может, снять его, от греха подальше? Соглядатай!
— А зачем ему тогда нам рукой махать? Перелет, не иначе, а он может оказаться важным для начальства.
— Вы что тут? — спросил их немецкий рыцарь.
— Да вот, господин, смотри — человек к нам просится. Подсыл или перелет — Бог его знает. Вот думаем, подстрелить его или как…
— Прежде всего, — озлился рыцарь, — вы должны были доложить мне, а не решать, убивать его или нет.
Немец высунулся из-за зубца и спросил беглеца на латыни:
— Ты кто и зачем сюда явился?
— Твой земляк, почтенный рыцарь! — четко и хладнокровно ответил ренегат по-немецки. — Инженер Георг Фрапан. Впустите меня! Я служил у турок — так сложились обстоятельства, но мои совесть и вера подвигли меня бежать от них к вам, и надеюсь, мои познания сослужат вам добрую службу.
Рыцарь призадумался — врет или нет? Впрочем, это за него пусть решают другие, его служба — доложить начальству, и пусть оно думает. Воистину, немецкая исполнительность уникальна и неистребима!
— Вот что: ты пока постой, а я отправлю доложить о тебе — как начальство рассудит.
— Но можете хотя бы мост спустить и калитку приоткрыть, чтоб я укрылся внутри? Смотрите — пока кругом ни души. Вы вполне успеете поднять мост до прибытия врага, если что. Честно говоря, не хотелось бы быть убитым у вашего порога, когда мой побег почти удался.
— Не положено, — коротко ответствовал немец. — Ожидай!
Фрапан чертыхнулся в душе, но понял, что настаивать бесполезно: закон есть закон, и не педантичному немцу его нарушать. Георг поклонился и сел на краю рва ожидать решения своей участи.
Командир поста лично отправился докладывать во дворец магистра о нежданном госте, а д’Обюссон, несмотря на ранний час, уже вовсю бодрствовал, обсуждая в главном зале дворца насущные вопросы обороны.
В обсуждении участвовали брат великого магистра, пара адъютантов из "столпов", секретарь Филельфус, Каурсэн, лейтенант дель Каретто и несколько избранных рыцарей, в число коих входили кипрский командор Гийом Рикар, великий приор Франции де Глюи, Шарль де Мон-толон, лейтенант "столпа" Англии и иные.
Рассуждали о критическом положении форта Святого Николая, чья башня начала "ползти" под турецким огнем, а также о том, как восполнять запасы ввиду вражеского флота.
Еще должны были обсудить и утвердить сочиненный Каурсэном черновик обращения великого магистра к не поспевшим на Родос иоаннитам и правителям Европы с сообщением об относительно успешном начале обороны и новым призывом о помощи. Однако до этого не дошло. Приход рыцаря со срочным докладом прервал заседание.
— Георг Фрапан? — задумчиво переспросил магистр. — Это имя мне кажется знакомым… И не настолько давно я его слышал… Филельфус, ты должен знать!
Зевнув, секретарь бесстрастно выдал устную справку:
— Инженер, действительно талантливый, также и пушечный мастер не из последних. На султановой службе довольно давно, перебежчик из хиосского гарнизона, прежде принимал участие в возведении родосских укреплений, что и позволило ему, по данным нашего покойного разведчика в Константинополе Винченцо Алессандри, без каких-либо зазрений совести два года назад преподнести Мехмеду не только лучший чертеж нашей крепости, но и ее деревянную модель.
— Экий гусь! — вскричал брат магистра, непонятно только, каким тоном — то ли возмущенным, то ли восхищенным.
— Однако! — промолвил магистр. — Что же, он надеется не попасть на виселицу? Либо глупец, либо храбрец. Первое вряд ли, а? Как вы думаете?
— В любом случае, — флегматично заметил один из "столпов", — выслушать надо, а вздернуть на дыбу или виселицу никогда не поздно.
— Иногда бывает и поздно, — опасливо вставил приор де Глюи. — Если он вредоносен, даже его смерть не искупит того ущерба, который он сможет нанести.
— Какой же ущерб он может нанести, если не позволять ему сноситься с турками? — вопросил де Монтолон. — А если его раскаяние искренне, его советы как человека, понимающего в военном деле, могут быть нам полезны. Сумел нагадить — сумеет и исправить.
— Не по его ли милости гибнут наши братья в башне Святого Николая? — вопросил второй "столп", и тишина затянулась.
Наконец ее прервал великий магистр:
— Нет, полагаю, надо во всем разобраться самим и сейчас. Пусть приведут хитрого немца, побеседуем с ним. Брат Рикар, оставляю это на тебя!
— Слушаюсь, господин мой и брат! — ответствовал командор и вышел вместе с немецким рыцарем.
— А мы пока продолжим. Каурсэн, голубчик, прочитай-ка нам твой набросок, мы послушаем…
Пока вице-канцлер читал заготовленный им загодя черновик, братья-иоанниты дошли до ворот Святого Георгия; француз забрался повыше и глянул на Фрапана, понуро сидевшего у рва. Немецкий рыцарь тем временем спросил подчиненных, не показывались ли турки, на что получил отрицательный ответ.
Француз Рикар приказал:
— Опускайте мост, поднимайте решетку и отворите малую калитку в створках: пусть арбалетчики выйдут эскортом и заведут перебежчика. Прочие, держите мост под прицелом. Аркебузиры, палите фитили — мало ли, что… — и начал спускаться с верхушки ворот по одной из боковых каменных лестниц.
Зазвенели цепи, заскрипел ворот. Согласно приказу опустился мост и поднялась решетка, преграждавшая доступ к воротам.
Фрапан встал; отворилась калитка, и из нее вышли четверо немецких стрелков с малыми арбалетами. Жала "болтов" были нацелены на перебежчика. Лица немцев были словно каменные.
Фрапан невольно отметил, что защитное вооружение стрелков составляла лишь кираса с двумя короткими набедренниками и пара наколенников. Руки и оставшаяся часть ног не были защищены железом.
"Вот потому-то немцы и идут на султанскую службу, — подумал Фрапан. — Они беднее всех!" Но вряд ли это замечание было полностью искренним. Скорее всего, Георг Фрапан уже сейчас как-то непроизвольно начал оправдывать себя и свое предательство.
Один из стрелков молча повел арбалетом ко входу в калитку — проходи, мол! Перебежчик повиновался и вошел внутрь. При этом не утерпел и украдкой, одним лишь движением глаз, не поднимая и не поворачивая головы, оглядел укрепления ворот. Солидно, не так, как в его время, хотя, с другой стороны, ничего такого сверхъестественного, что
