Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Поук Лиззи

Дневник Чарльза Дж. Г. Брайтвелла, торговца жемчугом. Цена жемчуга

После нескольких лет в Баннине я понял, что торговля краденым жемчугом – процветающая отрасль. Теневые покупатели обходят бильярдные и забегаловки, скупая ворованный жемчуг у «барыг» – так называют тех, кто крадет драгоценные камни. Иногда их прибыль достигает 1000 процентов. Это просто неслыханно. Ничего удивительного, что бытует мнение, будто те, кто легально занимается жемчугом, большого состояния не сколачивают.

На днях Виллем рассказал мне о человеке, которого убили в нескольких ярдах от «Кингфиш» за украденный трофей. Как я слышал, это был огромный камень, грамм 40–50, без пороков. Завораживающий голубой цвет с вкраплениями розового. Несомненно, привлекательный, чтобы выручить несколько тысяч, продав его русским. Чтобы совершить сделку, тот человек договорился встретиться на берегу с парой скупщиков. Но их сделка не интересовала. Человеку было нанесено множество ударов пращой, и следующим утром его тело с проломленным черепом обнаружили бьющимся о сваи причала.

Однако не только у людей все липнет к рукам. Помню один случай, который произошёл несколько лет назад. От неимоверной жары город впал в оцепенение. Тогда у моего коллеги, торговца жемчугом, пропали банкноты в 1000 фунтов стерлингов, которые хранились в «Кингфиш». Опросили весь город, обыскали лагеря и коттеджи, но все безрезультатно (как это часто бывает). Однажды рано утром Конфуция – птицу Гранта – заметили на крыше с банкнотами в когтях. Никакие уговоры не помогли убедить животное с ними расстаться. Так и получилось, что 1000 фунтов стерлингов видели в последний раз в когтях чертова какаду! Полагаю, тот случай в городе был первым и единственным, когда полиции пришлось допрашивать какаду.

Если отставить в сторону пернатых воришек, нелегальная торговля идёт полным ходом, но личности тех, кто занимается краденым, остаются тайной за семью печатями. По правде говоря – мне не хотелось излагать эту мысль на бумаге – я иногда опасаюсь, что Томас может связаться с такого рода людьми. На днях я видел, как он разговаривает с брадобреем Лилиуайтом. Покажите мне хоть одного человека, который не знал бы о грязных делишках Лили – если бы мог, он не задумываясь выдернул бы все ногти из ваших пальцев и выгодно продал их. Томас меня уверяет, что не занимается нелегальной торговлей, но считает разумным быть в курсе того, что происходит в городе. В какой-то степени я это понимаю. Он говорит, что в любом случае это полезно для нашего дела. Обмануть его не сможет никто. Вот в это я точно могу поверить. Мальчик всегда был гордым. Но в последнее время от меня не укрылись его частые перешёптывания с людьми с сомнительной репутацией. Он много времени проводит в лагерях Хардкасла. Часто рядом с ним юнга со странным взглядом. Уинтерс, кажется. Бедняга ходит за Томасом по пятам, как влюблённый щенок. Не впервые мой сын, чтобы добиться желаемого, играет на чьих-то привязанностях. Он прекрасно осознает, какую власть имеет над людьми. Мне он сказал, что они всего лишь двое молодых людей, обменивающихся историями о жизни на люггере, и не более того. Сравнивают количество выловленных раковин и все такое. А парню всего пятнадцать, ещё молоко на губах не обсохло. Но я беспокоюсь, что здесь может быть торговля чем-то похуже.

P.S.: Небольшая заметка о тараканах. Раз уж речь зашла о неприятных моментах, считаю необходимым высказаться о тараканах. Знаю, что должен восхищаться ими, как и другими образцами, которые изучаю, но откровенно говоря, я их ненавижу. О, как я их ненавижу, как ненавижу! Выходя в море, кроме того, что мы с моими людьми задыхаемся от жары и слепнем от солнечных отблесков на воде, нам приходится сражаться ещё и с тараканами, день и ночь донимающими нас. Мелкие твари (где-то полдюйма длиной) кишат вокруг во время приема пищи, даже лезут в миски с едой, а те, что покрупнее (я измерял линейкой – два дюйма) в ночной тиши неуклюже летают по каютам. Они кусают во все открытые части тела – ногти на ногах, раны, даже вырывают волосы с головы. Спасения от них нет, терпеть их невыносимо, и истребить их в море абсолютно нереально.

Глава 16

– Ты сказала Аксель Крамер? – Мин опирается одной рукой о дверной косяк и посасывает тонкую сигаретку. Она выдувает дым в идеальное колечко, поднимает руку и протыкает его пальцем. – Я не видела его и ничего о нем не слышала. Что, вероятно, означает, что он из порядочных. Либо это, либо он Молли. Конечно, не мне его судить. – Она вытягивает табачное волокно с языка. – Но в этом случае ему стоит держаться от Паркера подальше. Он с него шкуру сдерет. – Элиза приподнимает бровь. – Итак, расскажи мне ещё раз про демона. – Мин присаживается рядом с Элизой и разливает чай.

– На самом деле это какая-то бессмыслица. – Элиза качает головой. – Я знаю, что за исчезновение моего отца никакой демон не несёт ответственности. Но той ночью Сюдзо действительно что-то увидел. На воде.

– Кто-нибудь ещё что-нибудь видел? – Мин закидывает ноги на подушку.

– Он говорит, что команда ничего не видела. Все спали, измученные долгим выходом в море. С первыми лучами солнца они проснулись, а он просто… исчез. – Элиза забирает сигарету из пальцев Мин и неуверенно затягивается. Ее передёргивает от вкуса, но ей необходимо что-нибудь, чтобы успокоить нервы. – Я до сих пор не уверена, стоит ли сбрасывать со счетов мужчину в «Трёх камнях». И не знаю, почему Сюдзо так юлил.

– Так он сказал «мы», верно? – Мин забирает у неё сигарету. Элиза кивает. – И он не хотел рассказывать тебе, потому что это подвергнет опасности кого-то из его близких?

– Правильно. – Задумавшись, Мин сжимает челюсть, отчего ее подбородок ещё больше заостряется. – Я знаю, что в рядах Братства есть доктор, – произносит она. – Работает на Шеба, хотя я удивилась бы, имейся у него хоть какая-то мало-мальски подходящая квалификация.

Элиза хмурится, когда с быстротой молнии в голове проносится мысль о комнате в дальней части дома «Трех камней»: лечебные снадобья, едкая вонь. Чжоу.

– Да, – шепчет она. Вторгается голос и затыкает ей уши. «Вас, белых, интересуют только наши лекари или наши бордели».

– Я знаю девушек, которые иногда прибегали к его услугам, – продолжает Мин. – Воспользовались его процедурами, чтобы вылечить неприятные последствия, если ты понимаешь, о чем я.

Мысли в голове Элизы мечутся, как стрекозы. Зачем Сюдзо понадобился такой лекарь и почему он так уверен, что это не связано с исчезновением отца? Она пытается заглушить стук часов на каминной полке, отрешиться от бремени, которое они взвалили на неё, и изгнать их шёпот о времени, ускользающем сквозь пальцы. Часы заставляют ее думать о человеке, который где-то там, совсем один. Но тик-так, тик-так воскрешает в памяти пронзительный скрип велосипедного колеса. Она вспоминает, как однажды жарким днём повстречала Баларри, который катил по тропинке вместе с японским фотографом из города на неустойчивом приспособлении. На задней раме велосипеда веревкой была привязана огромная голова акулы из папье-маше. Элиза, недоверчиво моргая, наблюдала, как мужчины отвязывают и ставят на землю закоченелое существо. У акулы была широко открытая пасть, окаймленная острыми зазубренными зубами. Фотограф быстро расставил своё оборудование, наклонился, чтобы заглянуть под ткань, пока Баларри поправлял шляпу, подкручивал усы и бросал на землю старый башмак для сбора монет.

– Подходите и фотографируйтесь с проглоченным человеком! – Начал зазывать фотограф редких прохожих. Баларри придержал одной рукой голову акулы и не моргнув глазом шагнул прямо в пасть. Несколько человек остановились, чтобы поглазеть на диковинное зрелище. Остальные с отвращением на лицах проходили мимо и отгоняли детей.

– Белая акула проглотила его по шею, пока он не отбился голыми руками. Подходите! Посмотрите, какой он сильный! Посмотрите, какой у него ужасный шрам!