Давид Малкин - Жизнеописание малых королей
Древнегреческий историй Геродот, признавая благотворное влияние финикийской культуры на соседние народы (вспомним хотя бы алфавит и десятичную систему счисления), рассказывает об отвратительных картинах финикийского богослужения: принесение человеческих жертв, храмовой проституции, праздничных сексуальных оргиях и кровавом самобичевании жрецов во время религиозных церемоний.
В новелле Третьей я уже цитировал из Танаха описание такой сцены.
Нетрудно догадаться, как воспринималось это в пуританском Израиле.
И скакали они у жертвенника, который сделали<…> А Элияу стал смеяться над ними и сказал: "Кричите громче, может ваш бог занят беседой или он в отлучке, а может, в пути или спит – так он проснётся".
И стали они громко взывать и царапали себя по своему обыкновению мечами и копьями, так что кровь лилась по ним. И было: когда пришёл полдень, они всё ещё бесновались.
Для сравнения, в следующей главе Первой книги Царств приведён поэтический отрывок о службе Единому Богу пророка Элияу – самого упорного врага финикийского культа и ненавистника королевы Изевель.
…И сказал:
– Выйди и встань на горе перед Господом.
И вот Господь проходит, и большой сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы, идёт перед Ним <…>
Не в ветре Господь.
После ветра – землетрясение <…>
Не в землетрясении Господь.
После землетрясения – огонь <…>
Не в огне Господь.
После огня – голос тонкой тишины <…>
Вот в нём Господь.
Надеюсь, пока я рассказывал о Финикии, мой читатель уже достал с полки Танах? Тогда раскройте книгу "Пророки", раздел "Первая Царств" и присоединяйтесь ко мне. Восстановим по библейским книгам жизнь принцессы цидонской, а теперь израильской королевы – Изевель.
И взял он себе в жёны Изевель, дочь Этбаала, царя цидонян <…>
Наверное, её семейная жизнь складывалась удачно. Мы не находим записей о других жёнах Ахава, хотя иные короли иврим, помните, имели немалые гаремы. Нам известно о трёх детях от этого брака: Ахазия и Ехорам стали наследниками израильского престола, а Аталия была выдана замуж за короля Иудеи Ёрама. Ахаву часто доносили очень неприятные сведения об Изевель и её окружении – финикийских жрецах, но он не желал слушать наговоры, наоборот, строил новые жертвенники Баала, чтобы угодить любимой жене. Так же поступал и её сын Ёрам – пока он был жив, никто не смел обидеть Изевель.
И в её отношении к мужу видны любовь и внимание. Единственный грех, приписываемый королеве – знаменитая история о винограднике Навота – и тот, очевидно, был вызван её заботой об Ахаве.
Перечитаем внимательно главу 21, стихи 4:7. Но сперва напомню, с чего всё началось.
У короля было поместье в селении Изреэль на север от столицы – Шомрона. В перерывах между войнами Ахав часть отдыхал здесь, гуляя по любимому своему винограднику. А рядом располагался участок некоего Навота, и тот тоже разводил виноград.
И вот однажды…
Пришёл Ахав домой печальный и встревоженный тем словом, которое говорил ему Навот-изреэлянин, сказав: "Не отдам я тебе наследства отцов моих!"
И лёг он на постель свою, и отворотил лицо своё, и не ел хлеба.
И пришла к нему жена его, Изевель, и спросила:
– Чем встревожен так дух твой, что ты и хлеба не ешь?
И сказал он ей:
– Говорил я с Навотом-изреэлянином и сказал ему: "Отдай мне виноградник твой за деньги или, если хочешь, я дам тебе другой виноградник вместо этого?" Но он ответил: "Не отдам я тебе виноградника моего".
И сказала ему Изевель, жена его:
– Теперь докажи, что ты – властитель в Израиле. Встань, ешь хлеб и да будет весело сердце твоё! Я дам тебе виноградник Навота-изреэлянина.
Она подстроила суд над Навотом: написала письма влиятельным людям и наняла двоих лжесвидетелей, чтобы те подтвердили перед судьями неблагонадёжность Навота, неуважение, выказываемое им к Богу и королю.
Здесь задержимся. Что касается короля, то свидетели говорили чистую правду, ибо десятью строками выше диалога короля и его супруги рассказано следующее:
У Навота-изреэлянина был виноградник в Шомроне, возле дворца Ахава, короля Шомронского. И просил Ахав Навота:
– Отдай мне свой виноградник – ведь он возле самого дома моего и будет мне изгородью. А я дам тебе виноградник лучше этого. Если же хочешь, я дам тебе денег, сколько он стоит?
Но сказал Навот Ахаву:
– Сохрани меня Господь, чтобы я отдал тебе наследство отцов моих!
Поносил ли Навот Бога – нам не известно. Танах сухо уведомляет, что по показаниям двух подлых людей, нанятых Изевель, суд призналНавота-изреэлянина виновным и приговорил его к смерти.
Навот был побит камнями. Ахав получил виноградник. Однако…
Радость владения вожделенной землёй была омрачена проклятием злого гения королевской семьи – пророка Элияу. Он поджидал короля в злополучном винограднике, чтобы передать такие слова Бога:
– Вот я наведу на тебя зло и смету тебя, и уничтожу у Ахава всякого мочащегося к стене (то есть всех мужчин) и заключенного, и вольного <…> И об Изевель тоже говорил Господь, сказав:
– Псы съедят Изевель в долине Изреэльской. Кто умрёт у Ахава в городе – того съедят псы, а кто умрёт в поле – того склюют птицы небесные.
А Изевель было не до Элияу. Она бы с радостью прекратила вражду и преследование пророка, оставь он её в покое.
Но обличитель не унимался.
Изевель овдовела: Ахав погиб в бою при осаде гил'адского города Рамота. Старший сын, Ахазия, помазанный в короли, вскоре умер, выпав из окна. Младший, Ехорам, едва получив трон, ушёл на войну и очень редко бывал в Шомроне, из одного военного похода отправлялся в другой. Хотела она того или нет, искала власти или подчинилась судьбе, Изевель начала управлять Израилем, чьи короли были заняты войной.
Время выдалось нелёгкое. Кроме непрерывных сражений на границах, всё тяжелее становилось положение внутри Израиля. Множество групп: профиникийская (модернизаторы), антифиникийская (консерваторы), про- и анти – ассирийская, египетская, арамейская – все они были исключительно активны в попытках повлиять на политику королевы Изевель. Особенно энергичны были патриоты, возглавляемые Элияу, а позднее - посвящённым им в пророки Элишей (Елисеем). Они шли в народ, показывали своё пророческое и целительное искусство и при этом твердили, что причина всех насланных Богом бедствий – поклонение Баалу и Астарте, завезённым из Цидона.
А бедствий тех становилось всё больше: засуха, саранча, болезни, голод. Король Ахав, проходя по крепостной стене окружённого арамеями Шомрона, едва не свихнулся, выслушивая жуткие рассказы населения о случаях людоедства.
Не удивительно, что оставленная один на один с враждебным народом, Изевель окружила себя советниками из числа земляков-финикийцев. Около тысячи цидонских жрецов поселились в лучших кварталах Шомрона и, не обладая большой мудростью, требовали от королевы всевозможных привилегий, торопили со строительством новых жертвенников. Они вели себя грубо и высокомерно в отношении "коренного населения", не стесняясь отпускать шутки в адрес "нечесаных пророков израильских", не догадываясь, что проклятия Элияу – смертный приговор для них самих.
Но поначалу население Шомрона приветствовало появление у себя в городе финикийцев из Цидона. Деловые люди быстро богатели от совместной торговли, интеллектуалов привлекал новый, красочный культ, а простой народ радовался, что Израилем теперь будет приручен бог дождя – стоит только обратиться к Баалам, и дождь обеспечен. Количество финикийских храмов росло и приводило в бешенство Элияу и его сторонников.
А потом началась засуха.
Из-за слухов израильтяне жили в постоянном возбуждении. Рассказывали, как король устроил состязание жрецов у жертвенников. Господь не пожелал принять жертву от финикийцев, сколько те ни молились, ни выли, ни плясали и ни секли себя до крови. Зато "наш" – а от иврим выступал сам Элияу – едва обратился к Богу, как тут же явился огонь и пожрал всё предназначенное для жертвоприношения мясо и даже пролитую воду. После этого присутствовавшие на состязании иврим накинулись на опозорившихся жрецов Баала и всех их перебили.
Поздние мифы рассказывают о преследовании королевой Изевель пророка Элияу и его людей, но мы, читая Танах, едва ли определим уверенно, кто кому докучал больше. Скорее, это пророк не оставлял в покое королеву, пока не добился её убийства. Мы не найдём ни одного примера её вошедшего в легенду вероломства и вообще порочности. История с Навотом – единственное пятно на совести Изевель. Но ведь и в этом эпизоде королева не вышла за рамки закона (король Ахав тот был вообще по-ангельски терпим даже с современной точки зрения!). Какой-никакой, но ведь был суд: обвинение–защита–приговор. Припомним, какую расправу учинит вскоре путчист Еху над королевой Изевель и даже над младенцами из дома Омри. И безо всяких там судов!
