Бернард Корнуэлл - Бледный всадник
Свейн, верный своему слову, вывел датских воинов из Дрейндинаса. Это должно было бы насторожить Ассера и Передура, потому что ни один здравомыслящий человек не оставил бы отлично защищенную позицию вроде этой увенчанной терновой изгородью земляной стены, чтобы сражаться на открытом месте, но они списали все на датское высокомерие, даже не заподозрив предательства. Они решили, что Свейн поверил, будто может уничтожить нас в битве на открытом месте, и тот подкрепил это предположение, посадив множество своих людей на коней, словно бы собрался прорвать наш клин мечами и топорами, а после послать вооруженных копьями верховых преследовать выживших.
Свейн построил свой клин перед конниками, а я свой — слева от людей Передура, и, выстроившись как положено, мы начали выкрикивать друг другу оскорбления. Леофрик пошел вдоль наших рядов, шепча что-то людям, а я послал Кенвульфа и еще двоих в тыл, отдав им приказы, и тогда Ассер побежал к нам.
— Атакуйте! — приказал монах, указав на Свейна.
— Подождем, когда будем готовы, — ответил я, потому что Леофрик еще не отдал приказы всем нашим людям.
— Атакуйте немедленно! — отрезал Ассер.
И я чуть не выпотрошил подонка прямо на месте: до сих пор жалею, что этого тогда не сделал, ибо в таком случае спас бы себя в будущем от множества неприятностей. Но я сдержался, и Ассер, вернувшись к Передуру, принялся молиться: он воздевал руки в воздух, требуя, чтобы Бог послал небесный огонь и испепелил язычников.
— Ты доверяешь Свейну? — спросил вернувшийся ко мне Леофрик.
— Да, — ответил я.
Вас удивляет, почему я ему доверял? Только потому, что Свейн был датчанином, а мне нравились датчане. Сейчас, конечно, принято говорить, что все они отродье Сатаны, предатели-язычники, дикари, и обзывать их всякими другими словами, но, по правде сказать, датчане были настоящими воинами и уважали других воинов. Разумеется, Свейн и впрямь мог обмануть меня и подговорить напасть на Передура только для того, чтобы заманить в ловушку, но лично я в это не верил. Кроме того, я жаждал заполучить еще одно сокровище, оставшееся в большом зале Передура, и для этого мне требовалось перейти в другой лагерь.
— Вперед, за «Огненный дракон»! — закричал я.
То был сигнал, по которому наш клин развернулся вправо и двинулся вперед.
Разумеется, мы легко одержали победу.
Люди Передура не имели мужества, чтобы биться. Они надеялись, что мы примем на себя главный удар датчан, и тогда они смогут помародерствовать, обирая раненых воинов Свейна, но вместо этого мы обратили оружие против них, вероломно напали на них и разбили, а когда Свейн атаковал справа, люди Передура позорно бежали.
Вот тогда-то всадники Свейна пришпорили коней, опустили копья и бросились вслед.
То был не бой, а настоящая бойня. Двое людей Передура попытались сопротивляться, но Леофрик отбил их копья топором, и они, громко вопя, расстались с жизнью. Я наставил на Передура меч, и король вообще не сопротивлялся, казалось смирившись со смертью, которую я даровал ему достаточно быстро.
Кенвульф с двумя товарищами выполнили мой приказ — перехватили сундук с серебром, и мы собрались вокруг них, когда всадники Свейна перестали гоняться за беглецами. Единственным выжившим оказался монах Ассер, который ухитрился броситься на север, а не на запад. Всадники Свейна рыскали по холму, разя людей Передура копьями в спины, и Ассер, сообразив, что там его ждет смерть, с удивительной быстротой повернул в другую сторону и промчался мимо моих людей, подобрав рясу до колен. Я закричал тем, кто стоял в клине справа, чтобы они убили мерзавца, но они только посмотрели на меня и дали ему уйти.
— Я сказал — убейте его! — прорычал я.
— Но он же монах! — ответил один из воинов. — Кому же охота из-за него отравиться в ад?
Я смотрел, как Ассер бежит под гору в долину, и, по правде сказать, не особо волновался, выживет он или умрет. Я думал, что его догонят всадники Свейна, но, наверное, те просто не заметили его. Они поймали отца Мардока, и один из них снес священнику голову единственным взмахом меча; некоторые из моих людей при виде этого перекрестились.
Всадники закончили убивать, но другие датчане построились клином напротив нас, причем в центре клина под знаменем с белой лошадью стоял сам Свейн в шлеме с изображением кабана. На его щите тоже была нарисована белая лошадь, оружием ему служил огромнейший топор — таких я в жизни не видел.
Мои люди нервно переступали с ноги на ногу.
— Стоять смирно! — рявкнул я.
— Мы в дерьме по самые шеи, — негромко проговорил Леофрик.
Свейн уставился на нас, в его глазах я видел сияние смерти. Он был настроен убивать, а мы были саксами, и вот раздался стук — его люди сдвинули щиты. Тогда я вскинул Вздох Змея и подбросил его высоко вверх — так что длинный клинок сверкнул на солнце. И конечно, все стали гадать, поймаю ли я меч или он шлепнется на траву.
Я поймал меч, подмигнул Свейну и сунул клинок обратно в ножны. Свейн засмеялся. Датчанину расхотелось убивать: он понял, что просто так мы не сдадимся.
— Ты и вправду решил, что я собираюсь на вас напасть? — крикнул он через разделявшее нас пространство упругого дерна.
— Я от души надеялся, что ты нападешь! — крикнул я в ответ. — Чтобы мне не пришлось делить с вами добычу!
Он бросил топор и пошел к нам, я двинулся навстречу, и мы обнялись.
Люди с обеих сторон опустили оружие.
— Возьмем деревню этих несчастных ублюдков? — спросил Свейн.
И вот мы пошли обратно, вниз по склону холма, мимо трупов людей Передура, и поскольку вокруг селения не было защитной стены из терновника, проникнуть внутрь не составило труда. Несколько человек пытались защитить свои дома, но очень немногие. Большинство жителей кинулись на берег, но лодок было слишком мало, чтобы все они могли уйти, поэтому датчане Свейна окружили их и начали сортировать на полезных и нет: первых оставляли в живых, а вторых убивали. Полезными считались молодые женщины и те, кого можно было продать в рабство, все остальные оказались мертвыми.
Я не принимал во всем этом участия, поскольку со своими людьми отправился прямиком в большой зал «дворца» Передура. Некоторые датчане, полагая, что там может быть серебро, тоже карабкались на холм, но я успел первым, открыл дверь и увидел, что в доме ждет Исеулт.
Клянусь, что она ждала именно меня, потому что на лице молодой женщины не отразилось ни страха, ни удивления. Она сидела на королевском троне, но встала, когда я вошел, словно приветствуя меня.
Потом она сняла с шеи серебряное ожерелье, а с рук и ног серебряные браслеты и молча протянула нам, а я взял все это и бросил Леофрику.
— Разделим это со Свейном, — сказал я.
— А ее? — Мой друг задал вопрос так, словно его все это забавляло. — Ее мы разделим тоже?
Вместо ответа я снял с Исеулт плащ. Под ним оказалось черное платье. У меня в руке все еще был обнаженный Вздох Змея, и его окровавленным клинком я полоснул по плащу, а потом оторвал лоскут от подола. Исеулт наблюдала за тем, что я делаю; ее лицо ничего не выражало. Оторвав полоску ткани, я вернул королеве плащ, а потом обернул один конец ленты вокруг ее шеи, а второй привязал к своему поясу.
— Она моя, — сказал я.
В зал вошли датчане, и некоторые из них жадно уставились на Исеулт, а потом появился Свейн и рявкнул на своих людей, велев, чтобы они начали перекапывать земляной пол зала в поисках спрятанных там монет или сокровищ. Он ухмыльнулся, увидев привязь на шее Исеулт.
— Можешь взять ее, сакс, — сказал он. — Она хорошенькая, но мне нравятся более мясистые женщины.
* * *Когда мы пировали тем вечером, я всё время держал Исеулт рядом. В селении оказалось много эля и меда, и я приказал своим людям не ссориться с датчанами, а Свейн велел своим воинам не ссориться с нами. В общем и в целом эти приказы были выполнены, хотя, конечно же, не обошлось без ссор из-за пленных женщин — и один из парней, которых я привел из своего поместья, получил удар ножом в живот и умер той же ночью.
Свейна развеселило то, что мы пришли на корабле восточных саксов.
— Это Альфред тебя послал? — спросил он.
— Нет.
— Он не хочет сражаться, верно?
— Ему придется сражаться, — ответил я, — вот только он думает, что его Бог будет сражаться за него.
— Значит, Альфред идиот, — заключил Свейн. — Боги не делают нам одолжений. Хотел бы я, чтобы было иначе… — Он обсосал свиную кость и поинтересовался: — Но тогда что же ты тут делаешь?
— То же, что и ты, — ищу деньги.
— Я ищу союзников, — возразил датчанин.
— Союзников?
Он был уже достаточно пьян, чтобы держаться более раскованно, чем во время нашей первой встречи, и я понял, что передо мной и вправду тот Свейн, о котором говорили, будто он собирает людей в Уэльсе. Он и сам в этом признался, но добавил, что у него недостаточно воинов.
