Бернард Корнуэлл - Бледный всадник

— Построимся клином, — ответил я. — Наши лучшие воины встанут в первом ряду, мы с тобой — перед ними, а потом мы просто убьем этих ублюдков!

Он поморщился.

— Скажи, а тебе когда-нибудь уже приходилось атаковать крепости, построенные в старые времена?

— Нет.

— Это может оказаться нелегко, — предупредил Леофрик.

— В крайнем случае мы просто убьем Передура и его людей и все равно заберем серебро, — ответил я.

Брат Ассер, чье аккуратное черное одеяние запачкалось в самом низу, поспешил ко мне.

— Твои люди — саксы! — обвиняюще сказал он.

— Ненавижу монахов! — прорычал я. — Ненавижу еще даже больше, чем священников! Эх, люблю я их убивать! Мне нравится вспарывать им брюхо! Мне нравится смотреть, как эти ублюдки подыхают! А теперь беги отсюда со всех ног, пока я не перерезал тебе глотку!

Он бросился к Передуру, дабы сообщить ему о том, что мы саксы. Король угрюмо уставился на нас. Он-то думал, что нанял команду датских викингов, а теперь обнаружил, что мы восточные саксы, и его не обрадовало такое открытие. Поэтому я вытащил Вздох Змея и ударил лезвием по своему щиту из липы.

— Ты хочешь сражаться с Каллином или нет? — спросил я его через Ассера.

Передур решил, что хочет сражаться, или, вернее, хочет, чтобы мы сражались за него, поэтому мы полезли на холм, имевший пару ложных хребтов… Так что было уже далеко за полдень, когда мы наконец добрались до его длинной вершины и смогли рассмотреть зеленые стены из дерна у линии горизонта.

На стене трепетало знамя — треугольный кусок материи на шесте рядом с маленьким крестом. На знамени была изображена белая лошадь, гарцующая на зеленом поле.

Я остановился.

Знаменем Передура служил волчий хвост, свисающий с шеста. Я не нес знамени вообще, хотя, как у большинства саксов, мой флаг был бы прямоугольным. Я знал всего один народ, имевший треугольные флаги, и повернулся к брату Ассеру, только что с трудом взобравшемуся на холм.

— Они датчане! — обвиняюще сказал я.

— Ну и что? — спросил он. — Я думал, что вы датчане, а весь мир знает, что если датчанам заплатить серебром, они будут драться с кем угодно, даже друг с другом. Ты боишься их, сакс?

— Твоя мать не родила тебя, а выпердела из своего сморщенного зада, — ответил я.

— Боишься ты или нет, — проговорил Ассер, — но ты уже взял серебро Передура, а потому должен сражаться.

— Еще одно слово, монах, — предупредил я, — и я отрежу твои жалкие яйца.

Я посмотрел вверх, пытаясь прикинуть, сколько там врагов. Все изменилось, едва я увидел знамя с белой лошадью — ведь вместо того, чтобы сражаться против плохо вооруженных бриттских дикарей, нам предстояло биться с отрядом смертельно опасных датчан. Но если меня это удивило, то и датчане при виде нас удивились не меньше. Они столпились на стене Дрейндинаса — увенчанного терновой изгородью земляного форта, окруженного рвом.

«Дрейндинас нелегко будет атаковать, — подумал я, — тем более что защищают его датчане».

На фоне неба я насчитал больше сорока человек, причем наверняка там есть и другие, которых не видно, и по одному только числу неприятелей можно было сказать, что попытка наша окажется неудачной.

Мы вполне могли бы атаковать и добраться до тернового палисада, но я сомневался, что мы сумеем через него прорубиться. К тому же датчане убили бы немало наших людей, пока мы прорывались бы через изгородь, и нам бы еще повезло, если бы мы спустились вниз с холма.

— Мы в выгребной яме, — сказал мне Леофрик. — По самую шею. Так что будем делать? Повернем оружие против бриттов и заберем денежки?

Я не ответил, потому что датчане оттащили в сторону часть терновой изгороди, и трое из них, спрыгнув с вала, направились к нам. Они явно собирались вступить в переговоры.

— Дьявол, а это еще кто? — изумился Леофрик.

Он глядел на вождя датчан — огромного, почти такого же здоровенного, как Стеапа Снотор. На датчанине была кольчуга, отполированная до блеска песком; его шлем, тоже отполированный, имел забрало, выполненное в виде морды кабана с широким плоским рылом, а на макушке шлема развевался белый конский хвост. Поверх кольчужных рукавов незнакомец нацепил серебряные и золотые браслеты — знак того, что он военный вождь, датчанин-воин, господин войны.

Он шел по склону холма так, будто весь холм принадлежал ему, и, по правде говоря, так и было, потому что он владел крепостью.

Ассер вместе с Передуром и двумя придворными короля поспешил вперед, чтобы встретиться с датчанином. Я пошел за ними и увидел, что Ассер пытается переводить слова короля. Он сказал датчанам, что Бог послал нас не зря и что в случае битвы мы всех их убьем, так что лучше всего им сдаться сейчас же и вверить свои нечестивые языческие души Иисусу Христу.

— Мы окрестим вас, — сказал Ассер, — и Небеса возрадуются.

Датский вождь медленно снял свой шлем… Его лицо оказалось почти таким же пугающим, как кабанья маска. Широкое лицо, огрубевшее от ветра и солнца, с пустыми глазами убийцы. Я рассмотрел противника повнимательнее: около тридцати, коротко подстриженная борода, от уголка левого глаза вниз по щеке тянется шрам.

Отдав шлем одному из своих людей, он, ни слова не говоря, задрал полу кольчуги и начал мочиться на рясу Ассера. Монах отпрыгнул назад.

Не переставая мочиться, датчанин посмотрел на меня.

— Кто ты такой?

— Утред Рагнарсон. А ты кто?

— Свейн Белая Лошадь, — вызывающе проговорил он, как будто все вокруг должны были знать это имя.

Я лихорадочно размышлял. Неужели это тот самый Свейн, который, как говорят, собирал войска в Уэльсе? Тогда что он делает здесь?

— Ты Свейн из Ирландии? — уточнил я.

— Свейн из Дании. — Он отпустил кольчужный подол и уставился на Ассера, который грозил датчанам небесными карами. А затем велел: — Если хочешь жить, захлопни свой грязный рот.

Монах повиновался.

— Рагнарсон, говоришь? — Свейн снова посмотрел на меня. — Ярл Рагнар? Рагнар Рагнарсон? Уже не тот ли ты Рагнар, который служил Ивару?

— Он самый, — ответил я.

— Значит, ты сын сакса?

— Да. А ты? — спросиля. — Ты тот самый Свейн, который привел людей из Ирландии?

— Ну да, — согласился верзила.

— И ты собираешь войска в Уэльсе?

— Я делаю то, что делаю, — туманно ответил Свейн.

Он оглядел моих людей, прикидывая, насколько хорошо те будут драться, потом осмотрел меня с ног до головы, заметил мои кольчугу и шлем и — особенно — браслеты на руках и, закончив осмотр, резко мотнул головой, приглашая отойти в сторону и поговорить с глазу на глаз.

Ассер стал возражать — дескать, все сказанное должны слышать и остальные, но я не обратил на него внимания и последовал за Свейном вверх по склону холма.

— Ты не сможешь взять крепость, — сказал мне Свейн.

— Согласен.

— Так что же ты собираешься делать?

— Вернуться в селение Передура, конечно.

Он кивнул и поинтересовался:

— А как ты думаешь, что будет, если я атакую это селение?

— Ты его возьмешь, — ответил я, — но при этом потеряешь людей. Может быть, около дюжины.

— Значит, у меня будет на дюжину гребцов меньше, — кивнул он, размышляя, а потом посмотрел мимо Передура, туда, где два человека держали ящик. — Это награда, которую ты получишь за битву?

— Угадал.

— Поделим? — предложил он.

На одно биение сердца я заколебался, потом спросил:

— А то, что в поселении, мы тоже поделим?

— Согласен, — ответил Свейн и посмотрел на Ассера, который что-то назойливо шептал Передуру.

— Этот человек знает, что мы затеваем, — мрачно проговорил Свейн, — поэтому вот-вот свершится неизбежный обман.

Я все еще пытался понять, что датчанин имеет в виду, когда он вдруг ударил меня в лицо. Ударил крепко, и моя рука рванулась ко Вздоху Змея, а двое его людей побежали к нам с мечами.

— Я выйду из форта и присоединюсь к вам, — тихо проговорил Свейн. Потом добавил громче: — Ты, жалкий ублюдок, козье дерьмо!

Я плюнул в Свейна, и двое его людей притворились, будто оттаскивают его прочь, а я пошел обратно к Ассеру.

— Мы убьем их всех! — в ярости воскликнул я. — Убьем всех!

— Что он тебе сказал? — спросил Ассер.

Он боялся, и вполне справедливо, что мы с датчанином заключим союз, но представление, которое быстро задал Свейн, заставило монаха усомниться. Я подкрепил его сомнения, бушуя, как безумец, громко вопя вслед удаляющемуся Свейну, что я пошлю его несчастную душу прямо к Хель — богине мертвых.

— Ты собираешься драться? — спросил Ассер.

— Ясное дело, мы собираемся драться! — закричал я в ответ, а потом подошел к Леофрику и тихо проговорил: — Мы заодно с датчанами. Убьем этих бриттов, возьмем их селение и поделим добычу. Передай это остальным, только тихо.