Девушка из хорошей семьи - Мисима Юкио
– Компания, похоже, с пищевого факультета. Вот отстой, – заметила Тиэко.
– Вечно говорят о калориях и витаминах, и из всех факультетов они самые наштукатуренные. Не удивлюсь, если у них и в пудре витамины.
– У нас нет времени обсуждать других, – перебила ее Касуми и рассказала о позавчерашних событиях в парке.
– Когда это было? – немедленно спросила Тиэко.
– Позавчера.
– А почему ты вчера молчала? Мы же с тобой виделись, и ты мне ничего не сказала.
– Извини. Вчера я…
– Так почему? Не строй из себя дурочку.
– Не сердись. Ты на катке меня дразнила «влюбилась, влюбилась», вот я и молчала – думала, скажешь: «Я же говорила!»
– Да? Тогда понятно. Прощаю, – легко согласилась Тиэко.
– Но дело касается твоего троюродного брата. Что ты думаешь насчет нашей женитьбы?
– Я решительно против, – категорично заявила Тиэко.
Хотя Касуми предвидела такой ответ, она все же удивилась: почему-то она считала, что Тиэко с ней согласится.
– Вообще-то, мне полагается радоваться, что троюродный брат женится на моей лучшей подруге. Но Кэй-тян тебе не подходит, как друг говорю. Лицемер, прожигатель жизни; как любовник, может, и хорош, но муж из него никакой. Всю жизнь будет таскаться за юбками.
Касуми огорчила черствость, с какой подруга подтвердила ее худшие опасения, но следующие слова Тиэко окончательно повергли ее в уныние:
– Ты просто не знаешь, что это такое, когда муж ходит на сторону. Посмотри на моего папу. Что он сделал с семьей…
Обе в молчании глядели на учебный корпус, университетский двор, городской пейзаж за ними, линии электропередач железной дороги. В углу двора играли в волейбол. Мяч блестел на солнце. Сверкали белые бедра подпрыгивающих девушек. Ветер раскачивал яркие блестящие листья высоких тополей, какие обычно растут в каждом школьном дворе.
– Ну и что твой папа? Что ты к нему чувствуешь? Оттого что он бабник, ты же не перестала его любить?
– Ну-у… – Тиэко тихо вздохнула. – Да. Значит, у нас одна и та же судьба.
Это было явным преувеличением, и Касуми рассмеялась.
Но убедить Тиэко ей не составляло труда. Вдобавок Касуми видела, что мужчину делают несчастным как раз такие слабовольные, нерешительные женщины, как ее подруга. У Тиэко уже полтора года отношения с любимым человеком, Тосио, с которым они до сих пор даже не поцеловались, а она встречается с Маки, мечтает о жаркой страсти, однако и ему ни разу не позволила себя поцеловать. Старается вести себя целомудренно и правильно, но заставляет страдать двух мужчин. Возможно, это своего рода душевная распущенность, которую она унаследовала от отца.
Касуми раздражало, что Тиэко не чувствует ответственности за свои поступки. Подруга всегда ощущала себя слабой, страдающей жертвой. Плачущей красноклювой кукушкой со сломанными бурей крыльями. Конечно, в этом виновата «семья». Что угодно можно списать на «неудачную семью», но когда Касуми бывала у Тиэко дома, семья без отца не казалась ей такой уж плохой.
– Слушай, я тебя научу, – легкомысленно сказала Тиэко, уплетая покупной сэндвич с тонким, как визитная карточка, ломтиком ветчины. – Вечером встретишься с отцом, и все ему выложи.
– О предложении? Ты что, сдурела? Тут куча проблем.
– Разве? На похождения Кэй-тяна все жаловались. Твой отец запретит ему приходить, может, в должности понизит, да и тебе пригрозит. Конечно, трудно приносить в жертву троюродного брата, но ради лучшей подруги придется. Прикинь! Тебе сразу станет легче.
– Ты, Тиэ, даешь ужасные советы, я просто поражаюсь. Больше ничего не говори. Все, с сегодняшнего дня мы с тобой не знакомы.
Касуми, разозлившись, вскочила. С площадки позади них доносился скрежет вгрызавшихся в гравий лопат.
Как и следовало ожидать, Тиэко последовала ее примеру: Касуми краем глаза видела, как с обтянутых юбкой колен подруги в траву соскользнула бумажная коробка с сэндвичем.
– Не уходи! Прости. Я тебя дразнила, а ты всерьез рассердилась. Я просто тебя испытывала.
– Испытывала? Ладно. Ну что, ты на моей стороне?
– Угу, – округлив глаза, послушно кивнула Тиэко.
Затем они принялись обсуждать тайные меры, которые следует принять, чтобы Касуми и Саваи могли пожениться. Касуми, положив на колени тетрадь для лекций, крупно написала пункты плана:
1. Помешать расследованиям отца.
2. Во всем контролировать действия Кэй-тяна.
И добавила вслух:
– Сначала нужно заняться этим.
– А что конкретно будем делать? – спросила Тиэко, пристроившись рядом с Касуми, как преданный секретарь, и через ее плечо заглядывая в тетрадь.
– Второй пункт поручаю тебе. Если я буду руководить, то надоем ему до свадьбы и он меня возненавидит. Первым пунктом займусь сама. Кэй-тян крутил с женщинами, не сообщая им ни своего имени, ни адреса, – думаю, за ним вряд ли проследят. Еще расследование по поводу его семьи… Семья известная, здесь беспокоиться не о чем. Но меня тревожит та девушка из магазина на Гиндзе, которая угрожала покончить с собой. Плохо будет, если не получится скрыть такое от отца. В этом случае ты тоже мне поможешь. По второму пункту вот что. Нужно каждый день следить за Кэй-тяном и не позволять ему до свадьбы совершать дурные поступки.
– Это довольно просто, – с горящими глазами, но недовольным тоном проговорила Тиэко.
У Касуми не было никакого опыта – она не представляла, что делать с продавщицей, угрожавшей Саваи. «Убью себя, если не женишься на мне!» Похожее желание будет неоднократно возникать у нее впоследствии, но сейчас она считала эту девушку всего лишь опасным препятствием, которое должна преодолеть любой ценой. Касуми полагала, что для этого нужно прибегнуть к хитростям вроде тех, какие используют взрослые. Например, как-то безопасно для себя ее «наказать».
Подруги долго обсуждали, как поступить с продавщицей, но, несмотря на разницу в характерах, все-таки сошлись на том, что самое разумное – как можно дольше скрывать от нее предстоящую свадьбу Касуми и Саваи. Беспокоило лишь, что эта девушка знала приятеля и место работы Саваи. Неизвестно, какую информацию она использует, какие помехи попытается создать. Значит, влюбленной паре нужно сократить срок помолвки и как можно скорее пожениться. Однако отец мог не согласиться на свадьбу, пока Касуми не окончит университет.
От множества разных мыслей и переживаний уже болела голова, и о конкретных мерах они решили подумать позже, но нужно было немедленно предупредить Саваи, чтобы он случайно не проговорился этой девушке о предстоящей женитьбе.
Подумав об этом, Касуми, не в силах сдержаться, схватила Тиэко за руку и потащила за собой. Студентки с пищевого отделения удивленным взглядом проводили сорвавшихся с места подруг.
– Куда мы? Куда бежим?! – изумленно закричала Тиэко.
Не выпуская ее руки, Касуми вскочила на кучу гравия, и та под весом двух молодых женских тел обрушилась. Тиэко, вытаскивая туфли из груды камней, опять крикнула:
– Да куда мы?!
Когда девушки пробегали мимо строительной площадки, молодой рабочий, засмотревшись на них, пролил из тачки бетонную смесь и получил нагоняй от прораба. Касуми проскочила через временные ворота стройплощадки и помчалась вниз с холма, разминувшись на узкой дороге с неповоротливым грузовиком. Огромная машина, увязая колесами в земле, поднималась на холм, а на ней, словно громадная бутылка, вращалась бетономешалка.
У подножия холма стояли табачная лавочка и красный телефон-автомат.
– Есть десять иен? – запыхавшись, спросила Касуми.
– Вот оно что! Телефон понадобился. Так бы сразу и сказала.
Тиэко со щелчком открыла крышку похожего на орден кулона, висевшего на цепочке у нее на шее, и достала оттуда монету. На самом деле в такие кулоны вставляли фотографию любимого человека, но она использовала его прозаично: вместо фотографии Тосио или Маки держала внутри несколько монет по десять иен. Касуми этим часто пользовалась – так у нее всегда была под рукой мелочь для телефона-автомата.
