Владимир Савченко - Отступник - драма Федора Раскольникова

В сентябре большевики впервые получили большинство в Петроградском и Московском Советах. Это немедленно сказалось на судьбе заключенных большевиков.

Первым вышел из "Крестов" Троцкий. Перед тем как оставить тюрьму, он зашел к Раскольникову в его камеру. Был он в своем заграничном просторном плаще, фетровой шляпе, в крепких туристских ботинках со шнуровкой и на высоких каблуках. В одной руке зонтик, в другой узел с вещами.

- Пришел попрощаться, - заговорил он торопливо, снимая, протирая пенсне. - Представьте, выхожу. По решению Петроградского Совета. Первое, что сделаю, постараюсь и ваше пребывание здесь сократить. Если не удастся вовсе прекратить ваше дело, то уж под залог или как там выцарапаем вас отсюда, не сомневайтесь. Ну, не скучайте. Готовьтесь. Набирайтесь сил, скоро они ох как понадобятся.

Они обнялись. Раскольников проводил Троцкого до выхода из корпуса. Они снова обнялись, и Раскольников вернулся в камеру.

Через несколько дней пришла весть, что Троцкий избран председателем Петроградского Совета.

А еще через несколько дней в тюрьму явилась комиссия из прокуратуры, направленная сюда министерством юстиции под давлением нового председателя Петросовета, настаивавшего на прекращении дела "Ленин, Зиновьев и другие".

Проходивших по этому делу большевиков стали одного за другим выпускать из тюрьмы под залог.

Вышли на волю Дыбенко, Антонов-Овсеенко, Багдатьян.

Одиннадцатого октября наступила очередь Раскольникова.

Глава четвертая

Утром 26 октября Раскольникова разбудили треск медного дверного звонка и громкие голоса в прихожей, дверь его комнаты распахнулась, и вошел кронштадтский матрос Пелихов, большевик-комитетчик, возбужденный, взъерошенный, с зажатой в кулаке бескозыркой:

- Поздравляю, революция началась! Зимний дворец взят, и весь Петроград в наших руках. Как вы себя чувствуете?

Раскольников выскочил из постели. Сильно простудившись во время недавнего митинга в цирке "Модерн", он слег с высокой температурой, последние дни не выходил из дому и к нему никто не заходил, мать тоже не выходила и новостей они не знали.

- Я за вами, - продолжал матрос. - Меня послал товарищ Троцкий, просил узнать, когда сможете прийти.

- Сейчас пойдем, - сказал Раскольников, торопливо одеваясь. Его пошатывало от слабости, еще держалась высокая температура. - Как началось восстание?

- Началось третьего дня, - стал рассказывать Пелихов.- По приказу Военно-революционного комитета во всех частях гарнизона стали заменять комиссаров правитель ства комиссарами комитета. Восемь комиссаров во главе с Мехоношиным комитет послал в штаб округа. Командующий округом отказался признать их полномочия, и тогда комитет через своих комиссаров призвал гарнизон не исполнять никаких приказов командования без его санкции. Дальше - больше. Керенский послал юнкеров громить большевистские газеты и разводить мосты. ВРК приказал отбить мосты и захватить телеграф, вокзалы. В Неву вошли "Аврора" и четыре миноносца с десантом наших кронштадтцев. И пошло-поехало. Ночью открылся Второй съезд Советов, он поставлен перед фактом восстания…

- Правительство арестовано?

- Да, министры в крепости.

- И Керенский?

- Керенский сбежал. Он в ставке. Говорят, двинул на Петроград третий конный корпус генерала Краснова. Но это пока слухи…

Разговаривая, быстро добрались до Смольного. Здесь все изменилось. Во дворе месили грязь люди, лошади, грузовики, из здания института выносили какие-то тюки, грузили на повозки, швыряли в кузова автомобилей. Перед входом- расчехленные пушки, приведенные в боевое положение, пулеметы со вставленными лентами. Толкотня в коридорах- сплошь серые шинели, кожанки, куцые пальто красногвардейцев. Пол грязный, заплеванный подсолнечной шелухой. Двери всюду распахнуты, по зданию гуляют пронизывающие сквозняки, - холодно, сыро, или это так казалось Раскольникову, его еще знобило. Лица у всех осунувшиеся.

Пелихов привел Раскольникова в небольшое помещение в верхнем этаже, дверь была открыта настежь, входили-выходили разные люди. В комнате было два стола, за одним несколько военных, и среди них Подвойский и Антонов-Овсеенко, изучали карту Петрограда. За другим сидел в одиночестве и что-то писал Троцкий.

- Хорошо, что появились, - поднял на Раскольникова воспаленные глаза Троцкий. - Как себя чувствуете?

- Двигаться могу.

- Это хорошо. Двигаться сейчас всем нам нужно много. Николай Ильич, окликнул он Подвойского, - вот Раскольникова можно послать навстречу самокатчикам.

Оказалось, в штабе ВРК получено было известие о наступлении на Петроград со стороны Гатчины отряда самокатчиков. Подвойский объяснил Раскольникову, что нужно встретить отряд и расположить в пользу восставших.

Подвойский убежал за мандатом для Раскольникова. Вошел с ворохом газет Ленин, он был без усов и бородки.

Увидев Раскольникова, поздоровался с ним, будто виделись не далее как вчера, и подошел к Троцкому. Раскинув газеты веером на столе, пришлепывая по ним ладонью, заговорил с досадой:

- Вот, полюбуйтесь. Неужели мы не обуздаем эту сволочь? Ну какая мы, прости господи, диктатура, - ткнул пальцем в одну газету, в другую. Далось им это "грабь награбленное". Перепевают на все лады. В фельетонах, даже в стихах.

Троцкий живо просмотрел газеты.

- А чьи это слова? Газетчики выдумали?

- Да нет, я действительно когда-то это сказал. Сказал и позабыл. А они ухватились, сделали из этого целую программу…

Троцкого позвали, он вскочил, пошел к двери. И Ленин направился к двери, но, взглянув на Раскольникова, спросил, как бы между прочим:

- Какие бы меры вы приняли по отношению к буржуазной печати?

Раскольников на минуту задумался. Ленин приостановился, наклонив голову, с любопытством ждал ответа.

- По-моему, прежде всего следует подсчитать запасы бумаги, - осторожно заговорил Раскольников, припомнив, что в этом роде что-то писал недавно, при Керенском, сам Ленин, - и затем распределить между органами разных направлений, пропорционально количеству их сторонников. Пропорционально количеству сторонников, - повторил, по лицу Ленина не мог определить, как он воспринимает его слова.

Ленин ничего не ответил, повернулся и вышел.

Раскольников подумал, что, пожалуй, он со своим советом попал пальцем в небо. Одно дело - положение печати при Керенском, и другое теперь, когда власть в руках пролетариата, в руках партии. Вероятно, такого ответа ждал от него Ленин.

Вернулся Подвойский с мандатом, подписал его, вручил Раскольникову: "Военно-революционный комитет делегирует тов. Раскольникова для встречи войск, прибывающих с фронта, на Варшавский вокзал и назначает его комиссаром прибывающих войск".

Раскольников помчался на Варшавский вокзал. Нашел начальника вокзала, спросил о самокатчиках, но тому ничего о них не было известно. Решил поехать навстречу войскам. На пассажирском поезде доехал до Гатчины. Здесь самокатчиков тоже не было, никто о них ничего не слышал. Пошел к вокзалу другой, Балтийской железной дороги. Там на путях было пусто, в небе мирно кружили два аэроплана Гатчинской авиашколы. На товарной и пассажирской станциях узнал, что никаких воинских эшелонов в сторону Петрограда не проходило. Тревога оказалась ложной. Ближайшим поездом вернулся в Питер.

Доложил в Смольном Подвойскому о результатах поездки.

- Все же Гатчина остается на подозрении, - сказал Подвойский, поднимаясь из-за стола, потягиваясь и зевая; лицо у него от усталости посерело, еще длиннее казался вытянутый вниз утиный нос. - Ладно, завтра обстановка прояснится. Давайте, пока есть время, спустимся в актовый зал. Скоро начнется вечернее заседание съезда Советов. Владимир Ильич будет выступать с докладами о мире и о земле. И, может быть, сегодня будет образовано наше прави тельство. Знаете, как оно будет называться? СНК Совет народных комиссаров. Скорее всего, оно будет однородное большевистское, ни с левыми эсерами, ни с меньшевиками-интернационалистами, кажется, нашим товарищам договориться не удалось. Если так, то, конечно, главой правительства будет Владимир Ильич.

Наутро обстановка не прояснилась.

Явившись по поручению Троцкого в штаб военного округа, где всеми делами теперь заправлял солдат большевик Чудновский, Раскольников пытался узнать о положении на подступах к Петрограду. Но здесь, как и в Смольном, точных сведений еще не было. Лишь опять на слуху была Гатчина, будто бы к ней приближался сформированный Керенским на фронте казачий экспедиционный корпус. Опять пришлось ехать туда выяснять обстановку.

На этот раз ехал на автомобиле, с молодым офицером Измайловского полка, командированным для организации гатчинской обороны, Чудновским.

В Красном Селе узнали, что Гатчина занята казаками Краснова.