Жюльетта Бенцони - Эхо Марсельезы. Роман о замках

Угнетение – самая невыносимая вещь для тех, кто считает себя дьеппцем. В 1435 году наши моряки, ведомые рыцарем Шарлем де Маре, со всей ненавистью обрушились на оккупантов, сбросили их в море и, чтобы быть окончательно спокойными, что враги больше никогда не вернутся, превратили скромную башню, стоящую на посту на береговой скале, в большой и надежный замок. Впоследствии Франциск I, сделавший много полезного для города, еще больше укрепил замок.

Итак, в то время, когда мадам де Лонгвилль приехала сюда молить об убежище, замок являл собой великолепное зрелище. Обосновавшись, она созвала туда эшевенов[21] и аристократов, но не получила того одобрения, на которое рассчитывала. Дело в том, что в то время большой интерес у Дьеппа вызывала так называемая Новая Франция (т. е. Канада), к которой потянулись его самые отважные сыны. А выяснение отношений между королем и стремящейся к власти группой титулованных заговорщиков – какое до этого дело честным людям? Конечно, они были достаточно любезны, чтобы не оставить без крова даму, бывшую жену уважаемого губернатора Нормандии. Но с оружием в руках встать на ее защиту, вступив в открытое столкновение с королевской властью? Эшевены Дьеппа не были намерены совершать такую глупость. Не делая из этого тайны, они, тем не менее, заверили гостью: мадам может отдыхать, сколько хочет, и они позаботятся, чтобы она ни в чем не нуждалась…

Но их мирная жизнь оказалась очень короткой. Несколько дней спустя у ворот замка появился эскадрон мушкетеров, сопровождавший посланника Анны Австрийской (исполнявшей обязанности регентши до совершеннолетия короля). Мушкетеры получили приказ отвезти мадам де Лонгвилль в Куломмье, где она должны была ждать решения Ее Величества.

Несмотря на задетую гордость, герцогиня, казалось, была намерена подчиниться. Сославшись на болезнь, она попросила, чтобы ей предоставили еще немного времени для отдыха. Ей любезно предоставили два дня. Так это же даже больше, чем ей было нужно! Она сообщила своим приверженцам, что отправляется в Англию. Зачем? Риск огромен! Но герцогиня отвечала, что не намерена менять свои решения. И с приходом ночи небольшое войско покинуло замок через потайную дверь.

Той ночью стояла ужасная погода. Разразилась буря, и беглецы шли согнувшись. Они двигались вдоль скалы в надежде найти какого-нибудь рыбака, который согласился бы довезти герцогиню до корабля, ожидавшего ее в открытом море. Нашли двух рыбаков и выбрали одного из них, но добраться до его барки оказалось совершенно невозможно. Когда мадам де Лонгвилль оказалась в воде буквально на руках моряка, волна за волной обрушивались на них. Какая-то необъяснимая слепая сила позволила герцогине добраться до суши, и она нашла себе убежище у кюре Пурвилля. Тронутый видом вымокшей до нитки женщины, этот добрый человек предложил ей свой кров, тепло и то немногое, что у него имелось из провизии… В память об этом, раз в год, в течение всей жизни, герцогиня будет отправлять этому доброму кюре щедрое пожервование в знак благодарности.

Они уехали из гостеприимного дома утром и пятнадцать долгих дней бродили по дорогам, прячась у крестьян, до тех пор, пока наконец в Гавре один корабль не доставил их в Роттердам… откуда мадам де Лонгвилль поспешила вступить в переговоры с испанцами, владевшими тогда Фландрией, чтобы побудить их завоевать север Франции!

Война для нее не закончилась, и еще долгие месяцы она будет сражаться всеми возможными средствами против короля Франции, допустившего, по ее мнению, одну-единственную ошибку: он сделал Мазарини своим министром.

Она больше никогда не возвращалась в Дьепп, который, несмотря на все превратности судьбы (а тут были и чума, и несколько бомбардировок), продолжал выполнять славную роль часового на подступах к Франции.

Сейчас в замке, по приказу Людовика XIV переделанном в королевские апартаменты, размещается музей моря, поражающий своими экспонатами. Там выставлено множество специальных морских приборов, макетов кораблей, а также можно полюбоваться различными маленькими предметами, свидетельствующими о достигнутом дьеппцами совершенстве в области скульптуры из слоновой кости. Этот музей стоит посетить.

С 1 октября до 31 мая с 10.00

до 12.00 и с 14.00 до 17.00

(закрыто во вторник)

С 1 июня до 30 сентября с 10.00 до 12.00

и с 14.00 до 18.00

Закрыто 1 января, 1 мая, 1 ноября и 25 декабря.

http://www.dieppe.fr/mini-stes/chateau-musee

Жу

(Joux)

Пленники облаков

Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Узкое ущелье, по глубокому дну которого проложены шоссе и железная дорога, служит проходом в горном массиве Юра. Эта дорога, устроенная между отвесными скалами, считается кратчайшим путем, соединяющим Бургундию с Лозанной и со швейцарским берегом озера Леман. Это дикое место очень живописно! Отвесные скалы украшены черными соснами. Над ущельем, выше сосен, почти на уровне облаков, нависает Жу: грозный замок, античная крепость, история которой теряется во мраке столетий.

Проход в сторону Швейцарии всегда считался стратегически важным. Он был известен еще римским легионерам, а позже – воинам герцогов Бургундских. Конечно, была необходима и охрана этого места, а посему там, наверху, во все времена были крепостные стены, люди и глаза, чтобы нести круглосуточное наблюдение. А также руки, всегда готовые к битве.

А еще там всегда были сеньоры: сначала сами хозяева этих мест, затем – капитаны на службе у самых сильных из них. Сначала это были римляне, потом – правители Жу: «самое дикое племя из тех, что владели этими юрскими скалами», как пишет графский историк Эдуар Клер. «Ничто не могло образумить этих диких бургундцев, угнетателей слабых, вооруженных до зубов, конных и пеших…» Следы их пребывания в замке до сих пор вызывают ужас у посетителей. Склонимся, например, над гигантским колодцем замка. Его глубина составляет 446 футов[22]. Его вручную прорезали в скале, чтобы доставлять воду, необходимую для питья и хозяйственных нужд замка. «Он сделан, – пишет Луи Мартен, – руками несчастных людей, оторванных от домов и погруженных во тьму скал. Эти угнетенные пребывали в постоянной опасности, перегруженные работой, постепенно теряли надежду увидеть солнечный свет».

Колодец уже существовал во времена первого крестового похода, когда одной женщине пришлось испытать на себе весь ужас этой черной ледяной дыры, и все для того, чтобы признаться в любовном грехе. В те времена правителем Жу был Амори III. Подобно своим предкам, этот дикарь был нечувствителен к человеческим страданиям, однако обо всем забывал, как только речь заходила о спасении его души. Когда проповедь Святого Бернара о крестовом походе прозвучала среди полей Везеле в рождественские дни 1145 года, отголоски этой проповеди дошли до древних скал и поразили правителя Жу.

Тот, кто покровительствовал грабежам и разбою, так что купцы предпочитали идти по горному опасному пути, а не по удобной и короткой дороге через ущелье, увидел в крестовом походе лучший способ уладить свои отношения с Господом. К тому же он вовсе не оставался равнодушным к картинам, которые рисовало воображение, когда он слушал легенды о несметных богатствах и золоте Востока. Амори отправился в поход, оставив дома молодую красивую жену, Берту Оксоннскую, а также сына, которого она ему незадолго до этого подарила.

Не стоит думать, что Берта с радостью приняла его идеи. Конечно, Амори был груб, но в этом он не сильно отличался от своих современников. Ему нельзя было отказать в определенном очаровании. Короче, она безутешно рыдала, пока ее господин не скрылся за горизонтом, а потом принялась его терпеливо ждать. Ожидание затянулось на семь лет, по истечении которых она наконец решилась облачиться в траур. Из Святой Земли приходили очень противоречивые новости: одни говорили, что Амори убит в бою, другие – что он неплохо устроился под крылышком некоей сказочно богатой сарацинки. Во всяком случае, теперь Берта могла считать себя вдовой и действовать по обстоятельствам.

И вот судьба-злодейка привела однажды к ее порогу раненого рыцаря, попросившего приюта. Он назвался одним из ее кузенов – Аме де Монфоконом, который был ее другом в далеком детстве. Она приняла раненого, лечила, ухаживала за ним. И, мало-помалу, влюбилась в него и стала его любовницей. О, конечно же, тайно: они встречались лишь по ночам, когда все вокруг, как полагается, спали.

Однако горное эхо исключительно болтливо. Слух об этой любви обежал все леса и дороги. Путешественники подхватили его. И случилось так, что в одну проклятую ночь перед кроватью влюбленных вдруг появился тот, кого меньше всего ждали: Амори де Жу собственной персоной свалился на их голову, как гром среди ясного неба.

Его правосудие, если, конечно, позволительно будет так это назвать, поразило их немедленно. Не прошло и часа, как Аме был повешен. Что же касается Берты, то она тоже была повешена, но особым способом: нежный супруг распорядился подвесить ее за подмышки в темном глубоком колодце, вырытом рабами под плетьми надсмотрщиков. И все это с одной целью – заставить ее признаться. Признаться в чем? В том, что она любила Аме? В том, что с восторгом отдавалась ему каждую ночь еще и еще раз? И она не только признала все то, что требовал Амори, она осмелилась крикнуть ему, что виновата во всем только она одна.