"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

— Я не про тебя, — отмахнулся он. «Я про нее. Как мне ее добиться?».

— Ну, — женщина поставила кофе на стол, — вы же победитель при Лепанто. Примените свои стратегические таланты, герцог. Подумайте головой, в конце концов. Вспомните, как ухаживают за женщинами. Тем более, — куртизанка чуть улыбнулась, — у нее есть дети.

— Хорошо. Очень хорошо, — пробормотал Орсини, и, оказавшись в лодке, велел везти себя в Арсенал.

Марта приподняла голову и ахнула — ворота были такими высокими, что сюда, в самое новое здание Арсенала, законченное всего пять лет назад, — как ей сказал герцог, — могло спокойно зайти самое большое парусное судно.

Гондола — огромная, изукрашенная золоченой резьбой, с бархатным пологом на корме, — медленно вплывала внутрь.

Глаза сына были широко открыты.

— Смотри, Теодор, — наклонился к нему герцог, — вот здесь строят военные галеры.

— Как те, что сражались при Лепанто? — мальчик с восхищением разглядывал двигающиеся по каналу корабли. «И вы такой командовали?».

— Ваш сын, синьора Марта, удивительно хорошо говорит, для своего возраста, — заметил Орсини. «Ему еще нет четырех?»

— Весной будет четыре, — Марта улыбнулась. Тео подергала ее за подол: «Мама, а сколько здесь работает человек? В таком огромном здании?».

— Больше пятнадцати тысяч, — ответил Орсини. «Смотрите, — он показал им начатые остовы галер, — это единственная верфь в Европе, где могут построить корабль за один день».

— Но ведь турки, поэтому и проиграли при Лепанто, что у них не было парусного флота, — заметила женщина. «Не кажется ли вам, герцог, что суда на веслах уже не пригодны для больших морских сражений?»

Орсини хмыкнул и потер короткую, угольно-черную бороду. «Вы разбираетесь в военных делах, как я посмотрю».

— У меня же есть сын, — рассмеялась Марта. «Тем более, что Теодор, как и все мальчики, просто бредит оружием».

— Вы правы, — ответил Орсини. «Поэтому мы стали строить галеоны — они больше, и ходят под парусом. Однако в атаках на берег, — как сейчас, в Тунисе, — все равно нужны маленькие суда».

— А сколько вы сейчас ведете галер? — небрежно поинтересовалась Марта.

— Постарайся узнать как можно больше про его тунисский рейд, — попросила Вероника.

— Зачем? — подняла брови Марта.

— Просто спроси у него, — подруга поцеловала ее. «Я буду очень тебе благодарна».

— Пятьдесят, — ответил Орсини и махнул рукой. Гондола остановилась.

— Я взял на себя смелость, милая синьора Марта, пригласить вас к обеду, — рассмеялся герцог.

— Прямо здесь? — женщина оглянулась. В воздухе висела древесная пыль, пахло жженым углем и смолой.

— Я провожу вас и Тео к воде, — ответил герцог, — а мы с Теодором сходим в оружейную мастерскую — там его ждет маленький подарок.

— Пушка? — поднял ребенок голубые глаза.

— Пока нет, — Орсини погладил его по голове. «Но, я уверен, что, когда ты вырастешь, ты будешь командовать и пушками тоже».

— Я буду воевать! — уверенно заявил Теодор и повернулся к матери: «Да?».

— Ну что же с тобой делать, — вздохнула Марта. «Будешь, конечно».

На набережной был поставлен большой шелковый шатер. Марта опустилась в кресло и посмотрела на бескрайнюю гладь лагуны.

— Мама, — вдруг спросила Тео, — а почему ты не выходишь замуж?

Марта вздрогнула. Дочь села на ковер и положила темную, шелковистую голову ей на колени.

— Ты хочешь, чтобы я вышла замуж? — тихо спросила женщина.

— У всех есть отец, а у меня нет, — в уголке зеленого глаза появилась маленькая слеза. «Мне нравился, Селим — он был добрый, мы с ним играли. И сэр Филип нравится — с ним весело, он знает много интересных историй. Даже его светлость, хоть он только про войну и разговаривает, — тоже нравится, — девочка вздохнула и прижалась ближе к матери.

— Замуж, Тео, выходят, когда любят человека, — медленно сказала Марта.

— Так полюби! — раздраженно закричала девочка. «Полюби, чтобы у нас был отец!»

— Если бы это было так просто, — Марта помолчала и услышала голос сына:

— Мама, мама, Паоло подарил мне маленькую шпагу!

Когда дети убежали из-за стола, Орсини внимательно взглянул на женщину. Она, покраснев, чуть пригубила теплое вино с корицей и мускатным орехом, и повертела в руках бокал.

— Вы надолго здесь, ваша светлость? — спросила Марта.

— Ну, — герцог потянулся, — пока мои пятьдесят галер будут готовы, пока республика предоставит мне гребцов, — это еще месяц, не меньше. Так что, — он раздавил сильными пальцами орех, — я от вас никуда не денусь, синьора, если вы об этом спрашиваете.

Мужчина усмехнулся и протянул ей смуглую ладонь. «Помните, я вас поцеловал, тогда, у Вероники? А теперь вы меня поцелуйте». Он откусил кусочек от ореха и взглянул на Марту.

— А если я не хочу вас целовать? — она смотрела на детей. Теодор и Тео фехтовали — он своей новой шпагой, сестра, — какой-то найденной на берегу палкой.

— Вашему мальчику надо нанять учителя, — как будто не услышав ее, сказал Орсини. «У него прекрасные задатки — отлично двигается, и глаз хороший. Я могу оплатить, — полные, чувственные губы мужчины чуть улыбнулись.

— Я и сама могу, — тихо сказала Марта.

— Не сомневаюсь, — Орсини потянулся. «Слушайте, синьора, мне надоело. Я не любитель ходить вокруг да около. Я вас хочу, и я вас возьму. Сегодня же».

— Нет, — Марта покачала головой. «Хотеть должны оба, ваша светлость. Я — не хочу».

— Что я должен сделать, чтобы вы захотели? — герцог разгрыз еще один орех. «Или вы ломаетесь, и набиваете себе цену? Вам подарить что-нибудь дорогое? Жемчуг?».

Марта вдруг почувствовала, как теряет самообладание. Нарочито спокойно, не глядя на Орсини, она сказала:

— Ваша светлость, я вам благодарна за сегодняшнюю прогулку и за подарок для моего сына, но я не хочу больше вас видеть. Пожалуйста, не присылайте мне цветы, и вообще — оставьте меня в покое».

Орсини так же тихо проговорил: «Слушай меня, и запоминай. Этого английского щенка я могу отправить на тот свет одним ударом шпаги — и я это сделаю, если он, хоть раз еще появится рядом с тобой».

Марта, было, хотела что-то ответить, но он стукнул кулаком по бархатной скатерти — так, что упали кубки. Вино, — красное, будто кровь, — растеклось по столу.

— Закрой рот, когда я говорю, — улыбнулся Орсини, и Марте внезапно стало страшно.

Мраморная терраса виллы дель Поджио мокла под дождем.

— Твой муж вернется сюда до тунисского похода? — спросил Франческо Медичи, герцог Тосканский, глядя на потоки воды. «Ужасно унылая в этом году зима, хоть садись на его галеры и отплывай на юг».

— Нет, — вздохнула Изабелла, подвигая кресло ближе к огню. «Прямо из Венеции они отплывают в Палермо — а оттуда в Африку. До лета его здесь не будет».

— Ладно, — Франческо зевнул, — поеду к Бьянке. Чем ближе роды, тем больше она волнуется.

— А что твоя жена? — усмехнулась Изабелла. «Не ревнует к своей соседке? Ты же рядом поселил, Франческо, не завидую я Джиованне — каждый день видеть любовницу мужа».

— Джиованна только знает, что ныть и рожать девок! — брат выругался.

— Зачем мне шесть дочерей, что я с ними буду делать? Говорили мне, что не надо на ней жениться — сухопарая, и болезненная баба, не то, что Бьянка — у той меж бедер военный корабль поместится. Сейчас она родит мне сына, я его признаю, и вопрос с наследником будет решен, — Франческо внимательно посмотрел на сестру. «А ты помни, Изабелла — что можно нам, мужчинам, то не дано вам, женщинам».

— Это ты что имеешь в виду, Франческо? — спокойно взглянула на него сестра.

— Ты очень хорошо знаешь, — что, — ответил герцог Тосканский и вышел, не говоря более ни слова.

— Спасибо, милая, дальше я сама, — сказала Изабелла, когда служанка расшнуровала ей корсет.

Девушка вышла, и герцогиня, вздохнув с облегчением, потерла свой живот. Он был небольшой, круглый, и она внезапно вспомнила, как ее старая нянька сразу определяла, кого носит ее мать, Элеонора Толедская — мальчика или девочку.