Колин Маккалоу - Женщины Цезаря
— Надеюсь, я смогу сдерживаться, когда все время буду находиться с Крассом, — вздохнул Помпей.
— Но тебе не обязательно вообще быть с Крассом, Магн! В этом и прелесть триумвирата, что между вами буду находиться я. Я — звено, которое не позволит вам видеть друг друга слишком часто. Вы не коллеги по консульству, вы — частные лица, каждый сам по себе.
— Хорошо, мы знаем, чего я хочу. Мы знаем, чего хочет Красc. Но что тебе нужно от этого триумвирата, Цезарь?
— Я хочу Италийскую Галлию и Иллирию.
— Афраний знает, что его срок продлили.
— Он не будет продлен, Магн. Это надо понять.
— Он — мой клиент.
— На вторых ролях у Целера.
Помпей нахмурился.
— Италийскую Галлию и Иллирию на один год?
— О нет. На пять лет.
Живые голубые глаза вдруг стали смотреть куда-то в сторону. Гревшийся на солнышке лев почувствовал, что солнце зашло за облако.
— Чего ты хочешь?
— Стать главнокомандующим, Магн. А ты не хочешь, чтобы я им стал?
Помпей мгновенно вспомнил все, что он знал о Цезаре: какая-то история о победе в сражении у Траллов много лет назад… Гражданский венец за храбрость… Хорошее, но мирное квесторство… Блестящая кампания в северо-западной Иберии, только что закончившаяся… Но ничего из ряда вон выходящего. Куда он метит? В бассейн Данубия, наверное. Дакия? Мёзия? Земли роксоланов? Да, это была бы крупная кампания. Но не такая, как завоевание Востока. Гней Помпей Магн сражался с грозными царями, а не с дикарями в воинственной раскраске и татуировке. Гней Помпей Магн с двадцати двух лет стоял во главе армий. Где же крылась опасность? Нет, не могло быть никакой опасности.
Шерсть льва улеглась. Помпей широко улыбнулся.
— Нет, Цезарь, я совсем не против. Я желаю тебе удачи.
Гай Юлий Цезарь прошел на Лакомый рынок мимо прилавков, уставленных грубыми бюстами Помпея Великого, и поднялся на пятый этаж по узкой лестнице, чтобы встретиться с Марком Крассом, которого в тот день не было в Сенате. Красc вообще редко посещал Сенат. Его гордость была уязвлена, его дилемма не была разрешена. О финансовом крушении не было и речи, но он, со всем своим влиянием, оказался неспособен добиться даже пустяка. Его положение ярчайшей и величайшей звезды на деловом небосклоне Рима находилось в опасности, его репутация жестоко пострадала. Каждый день влиятельные всадники приходили к нему и спрашивали, почему ему не удалось добиться внесения изменений в контракты по сбору налогов. И каждый день он вынужден был объяснять, что небольшая группа управляет Сенатом Рима, как волом с кольцом в носу. О боги, это же он — вол с кольцом в носу! Его dignitas превращается в ничто. Многие всадники теперь подозревают, что он что-то задумал, что он намеренно затягивает пересмотр этих несчастных контрактов. Да еще волосы у него выпадают, как шерсть у кота весной!
— Не подходи ко мне! — прорычал он Цезарю.
— Это почему же? — усмехнулся Цезарь, усаживаясь на угол рабочего стола Красса.
— У меня чесотка.
— У тебя депрессия. Выше нос, у меня хорошие новости.
— Здесь слишком много народа, но я чересчур устал, чтобы куда-то уходить.
Красc открыл рот и рявкнул на присутствующих в комнате:
— Домой! Все! Идите, идите! Я даже не вычту из вашего жалованья! Так что идите, идите!
Они с удовольствием удалились. Красc настаивал, чтобы люди работали все светлое время суток, а летом день удлинялся. Конечно, на каждый восьмой день приходился выходной, случались также Сатурналии, Компиталии и игры, но эти дни не оплачивались. Ты не работаешь — Красc тебе не платит.
— Ты и я организуем партнерство, — объявил Цезарь.
— Это не поможет, — покачал головой Красc.
— Поможет, если нас будет трое.
Широкие плечи напряглись, но лицо оставалось невозмутимым.
— Только не с Магном.
— Да, с Магном.
— Нет. И кончим на этом разговор.
— Тогда скажи прощай многолетней работе, Марк. Если мы не объединимся с Помпеем Магном, твоя репутация как патрона первого класса будет подорвана окончательно.
— Чушь! Когда ты станешь консулом, ты добьешься снижения стоимости контрактов.
— Сегодня, друг мой, я получил свою провинцию. Бибул и я должны будем отмечать маршруты для перегона скота по Италии.
Красc разинул рот:
— Это хуже, чем вообще не получить провинции! Это же насмешка! Юлия — да и Кальпурния, кстати! — заставляют выполнять работу младших чиновников?
— Я заметил, ты назвал имя Кальпурния. Значит, ты думаешь, что и Бибул тоже это получит. Ну да, он даже согласился унизить свое dignitas, только чтобы сорвать мои планы. Это была его идея, Марк. И не говорит ли это тебе о том, насколько серьезна ситуация? Boni готовы лечь под нож, если рядом с ними лягу и я. Не говоря уже о тебе и о Магне. Мы выше, мы выделяемся, как маки на поле. Возвращаются времена Тарквиния Гордого.
— Тогда ты прав. Мы заключим союз с Магном.
Оказалось так просто! Не надо вдаваться в философию, когда имеешь дело с Крассом. Просто сунь ему факты под нос, и он все поймет. Ему даже понравился будущий триумвират, когда он понял, что так как он и Помпей в настоящее время не являются магистратами, то ему не придется появляться на публике рука об руку с человеком, которого он ненавидел в Риме больше всех. С Цезарем в роли посредника приличия будут соблюдены, и тройное партнерство сработает.
— Пожалуй, я начну собирать голоса для Лукцея, — сказал Красc, когда Цезарь слез с его стола.
— Не трать много, Марк. Эта лошадь не поскачет галопом. Магн два месяца, не жалея денег, подкупал выборщиков, но после Афрания никто и не посмотрел на его людей. Магн — не политик. Он никогда не сделает нужного движения в нужный момент. Лабиен должен был находиться там, куда он поставил Флавия, а Лукцей должен был стать его первой попыткой обеспечить себе ручного консула. — Цезарь весело похлопал Красса по голой макушке и пошел к выходу. — Консулами будем я и Бибул, вот увидишь.
Предсказание подтвердили центурии за пять дней до июньских ид. Цезарь стал старшим консулом — буквально все центурии проголосовали за него. Бибулу пришлось ждать результатов, поскольку разрыв между остальными кандидатами был минимальный. Преторы разочаровали триумвиров, хотя после суда над Гаем Рабирием можно было не сомневаться в том, что племянник Сатурнина получит поддержку. И не кто иной, как Квинт Фуфий Кален, пытался прощупать почву, поскольку долги уже начали сильно обременять его. С новой коллегией плебейских трибунов возникли проблемы, потому что Метелл Сципион решил баллотироваться тоже. Это дало boni не менее четырех верных союзников — Метелла Сципиона, Квинта Анхария, Гнея Домиция Кальвина и Гая Фанния. Но на стороне триумвиров были Публий Ватиний и Гай Альфий Флав. Двух хороших, сильных плебейских трибунов будет достаточно.
И наступило длительное, томительное ожидание Нового года. Раздражало то, что Помпей вынужден был вести себя тихо, а Катон и Бибул расхаживали повсюду, говоря всем, кто готов был их слушать, что Цезарю ничего не удастся. Об их оппозиции уже знали все классы граждан, хотя немногие ниже первого класса понимали, что именно происходит. Просто где-то вдали гремит политический гром, вот и все.
На вид невозмутимый, Цезарь посещал все собрания Сената как будущий старший консул, но свое мнение высказывал крайне редко. Почти все время он посвятил работе над новым законопроектом о земле для ветеранов Помпея. В ноябре он уже не видел причины, почему надо продолжать скрывать их союз. Пусть все узнают, кем являются он и Помпей. Пора слегка надавить. Поэтому в декабре он послал Бальба к Цицерону с целью заручиться его поддержкой при принятии закона о земле. Цицерон, осведомленный о происходящем, лучше всех разнесет новость всем и вся.
Дядя Мамерк умер — личное горе у Цезаря и освободившееся место в коллегии понтификов.
— Это может быть в какой-то степени полезно для нас, — сказал Цезарь Крассу после похорон. — Я слышал, Лентул Спинтер очень хочет сделаться понтификом.
— И может им стать, если будет хорошим мальчиком?
— Именно. Он обладает влиянием, рано или поздно будет консулом, а в Ближней Испании нет губернатора. Я слышал, что он очень страдает оттого, что не получил провинции после преторства. Мы могли бы помочь ему получить Ближнюю Испанию в первый день нового года. Особенно если к тому времени он уже будет понтификом.
— Как ты это сделаешь, Цезарь? У многих очень хорошие шансы занять это место.
— Жребии подтасуем, конечно. Удивляюсь, что ты спрашиваешь. Вот здесь и пригодится наш триумвират. Корнелия, Фабия, Велина, Клустумина, Терецина — пять триб, которые уже не покинут наши ряды. Конечно, Спинтеру придется подождать, пока пройдет закон о земле, а потом он сможет поехать в свою провинцию. Но не думаю, что он будет возражать. Бедняга все еще на вторых ролях, и boni с презрением фыркают, потому что не думают о будущем. Не стоит относиться с презрением к людям, которые могут тебе пригодиться. Но они пренебрегают Спинтером. Тем большие они дураки.
