Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2
Та рассмеялась. «Следующей субботой, у Святой Елены, дом весь подарками завален, — не пройти. Ну и платья сейчас дошивают, — у Мэри лазоревого шелка, серебром отделанное, а у Полли — гранатовое с золотом. Одних кружев по десять футов. Туфли сегодня ездили примерять, и шубки я им заказала, глава Московской компании, скидку мне на меха сделал, по старому знакомству. Все же холодно на улице».
— Женихи-то тут? — смешливо спросила акушерка. «Или в Кале застряли, в проливе штормит, я слышала?».
— Да тут уже, — улыбнулась Марфа. «Они ж после венчания уезжают сразу — побудут у нас в усадьбе пару дней, и Мэри с мужем на север отправится, к нему в поместье, там поживут немного, а потом из Ньюкасла в Копенгаген поплывут. Мэри так Анне Датской понравилась, что та ее рекомендовала брату своему, королю Кристиану. Тот как раз женится следующим годом, на Анне Екатерине Бранденбургской, Мэри у нее тоже фрейлиной будет».
— А графиня Ноттингем в Париж опять поедет, — покачала головой миссис Стэнли.
«Разлетаются дети-то ваши, миссис де ла Марк, только Питер с Уильямом дома пока».
— Ну, эти еще долго при нас будут, — ответила Марфа. «Старший, мой, Теодор, в Венеции, архитектором у дожа Гримани, и внук у меня уже от него есть, Пьетро, три годика ему летом исполнится».
— Ну и, слава Богу, — акушерка перекрестилась. «Ну что, миссис де ла Марк, Полли я посмотрела, поговорила с ней — вроде все в порядке, крови осенью пошли, и каждый месяц теперь, так что пусть венчается».
Марта вздохнула. «Ну, хорошо, а то я уж не знала, как замуж ее выдавать, — у Мэри-то с пятнадцати, а эта, видите, как задержалась».
— Как и мать ее, — заметила миссис Стэнли и, потянувшись, достала с полки старую, потрепанную тетрадь. «Видите, у меня тут все записано, — как леди Мэри покойница понесла в первый раз, так я же ее осматривала. В шестнадцать она повенчалась, а в восемнадцать крови у нее и появились. Не след так делать-то, все же не стоит ребенка в брачную постель класть».
Акушерка бросила один взгляд на Марту и ласково спросила: «Не знает Полли?»
Женщина вздохнула: «Как скончалась леди Мэри, так сэр Стивен меня на коленях просил за Полли присмотреть, куда ему было с ней — на корабль, в Новый Свет младенца везти? Я ж ее и выкормила, миссис Стэнли, она мне такая же дочь, как Мэри».
— Да это понятно, — акушерка посмотрела на тетрадь, — я ведь записи, почему держу — если у меня мать рожала, и дочь ее тоже рожает, так многие вещи в семье из поколения в поколение передаются, вот как сейчас. Я их обычно после двадцати лет сжигаю, ну да ладно, — миссис Стэнли поднялась, и, бросив тетрадь в камин, поворошила кочергой, — пусть сейчас горит».
Марфа смотрела на пожелтевшую, выцветшую, рассыпающуюся в огне бумагу, и вдруг сказала: «Отец ее покойный письмо оставил, как уезжал, для капитана Кроу, вот он появится, пусть ей и скажет».
— Правильно, — тихо ответила миссис Стэнли. «Да и тем более — мисс Полли сейчас на континенте жить будет, замужем, ну, потом узнает, что у нее, кроме тех братьев и сестер, что есть уже, — акушерка усмехнулась, — еще трое имеется».
— Да мы все одна семья, — улыбнулась Марфа, и, поднимаясь, напомнила: «В полдень у Святой Елены, а потом обед у нас дома, только свои будут, человек двадцать, не больше».
Выйдя из дома миссис Стэнли, Марфа на мгновение остановилась, посмотрев на играющие, переливающиеся в ночном небе звезды, прошептала: «Господи, упокой души доченьки моей, внучки моей, пусть спят они на дне морском до пришествия Твоего. И пусть Степа с Петей встретится, прошу Тебя».
Она завернула за угол, и, увидев шпиль Святой Елены, вскинула голову — в детских было темно, только в комнате девочек горели свечи.
Виллем встретил ее на пороге, и, помогая снять шубку, шепнул: «Все спят уже, девчонки только все болтают, я уж решил дать им наговориться, напоследок».
Марфа поднялась на цыпочках, целуя его, и Виллем вдруг подхватил ее на руки. Она рассмеялась, и, обняв его, сказала на ухо: «А что, у нас там, наверное, постель холодная, как лед?».
— Ну отчего же, — отозвался адмирал, неся ее наверх, — Питер принес эту новую книгу, что его учитель издал, этот итальянец, Савиоло, руководство по фехтованию. Неплохо написано, кстати, я ее там, в постели и читал. Так что не беспокойся, — он остановился, и глубоко, нежно поцеловав ее, заметил: «Хотя я боюсь, любимая, что я не утерплю, и начну тебя раздевать прямо здесь».
Марфа почувствовала, как ловкая рука расшнуровывает ей корсет, и томно сказала: «Ну, дорогой муж, стара я уже для такого».
— А кто велел портнихе, чтобы мужской костюм был к следующей субботе готов? — подняв бровь, спросил Виллем, и добавил, запирая дверь опочивальни на ключ, прижимая ее к стене, поднимая юбки: «Видишь, я все знаю». Марфа скинула с волос золотую сетку, и, увидев, как косы падают на полуобнаженную грудь, муж велел: «Сначала так, а потом уж я тебя на кровать уложу».
— Что там за шум? — Мэри плотнее закуталась в парчовый, на соболях халат, и, окунув перо в чернильницу, что-то исправила в своих заметках. «Ужасный холод, — поежилась девушка.
— Ты же выжила зимой в Шотландии, — зевнула Полли, сидевшая напротив. Она отложила кусочек замши и полюбовалась отполированными ногтями. «А шум тот же, что и вчера, и позавчера — Виллем только той неделей из Индии пришел, понятно, чем они там занимаются», — девушка прикусила губу, стараясь сдержать улыбку.
— Не напоминай мне об Эдинбурге, — сердито попросила Мэр. Она встряхнула льняными, густыми, спускающимися ниже пояса волосами. «Я думала, я там навек заледенею».
— Судя по тому, что вы делали с сэром Робертом, когда я вчера случайно зашла в библиотеку…, - лукаво начала Полли.
Мэри отложила записи и внезапно спросила, глядя на огонь: «А ты с Фрэнсисом, ну, что-нибудь…»
Полли покраснела и пробормотала: «Да мы с ним всего два раза и виделись за это время, когда он в Париж приезжал, и дядя Мэтью еще от меня ни на мгновение не отходил. Хоть поцеловались, и то хорошо».
— Как это будет? — вздохнула Мэри и нашла руку сестры. «Боюсь я».
— Ну, матушка же все нам рассказала, — рассудительно ответила Полли, — а она вон, два раза замужем была, и это я еще султана не считаю.
— Смелая ты, — задумчиво проговорила Мэри.
Полли рассмеялась. «Ты стреляешь лучше любого мужчины..
— Кроме Роберта, — прервала ее сестра.
— Сэр Роберт — наставительно заметила Полли, — с шестнадцати лет либо воюет, либо выполняет, — она передразнила голос Джона, — маленькие поручения Ее Величества, — ты себя с ним не ровняй.
— Так вот, — продолжила Полли, — ты стреляешь, фехтуешь, ходишь под парусом, наездницы лучше тебя я не видела, — и ты боишься? — она улыбнулась, и, встав, обняв сестру за плечи, решительно сказала: «Все будет хорошо».
Мэри пожала смуглые пальцы и тихо ответила: «В усадьбе мы вместе будем, я к тебе прибегу, если что».
Полли поцеловала Мэри в теплую щеку и улыбнулась: «Это если тебя муж отпустит, дорогая моя».
— Иди-ка сюда, — велела Марфа дочери, оправив на ней платье. «Возьми, — женщина сняла с шеи крохотный золотой крестик с изумрудами, и, вздохнув, сказала:
— Как мы с отцом твоим детьми были, так поменялись крестами, на Москве еще. Ну, потом встретились, и опять обменялись, а сейчас, видишь, как — его крест на дне морском лежит, вместе с Тео, упокой Господь душу ее. «А этот, — Марфа полюбовалась на стройную, белую, как молоко, шею дочери, — теперь я тебе отдаю».
Мэри обняла мать, — они были одного роста, — и тихо спросила: «Матушка, а как это будет-то?».
— Будет хорошо, — уверенно сказала Марфа. «Ты ж за взрослого человека замуж выходишь, тридцать три года ему, и смотрит он на тебя — будто никого другого и на свете нет. Ну что ты боишься?
Мэри скомкала в нежных, маленьких пальцах край серебристого кружева на платье, и, подняв на мать лазоревые глаза, спросила: «А можно, ну, без этого?».
— Да тебе понравится, — рассмеялась мать. «Пошли, сестру твою поторопим, уже и Виллем внизу заждался вас».
Мэри, вздохнув, оторвалась от матери, и Марфа, проводив глазами ее стройную, в роскошном платье, спину, вдруг подумала: «А если нет? Вон Маша покойница — терпела и молчала. Эта, правда, за словом в карман не полезет, отца своего дочь, а все равно — сколько бы она не стреляла, сколько бы в мужское не одевалась — все равно, девушка ведь, и юная еще. Ну да сэр Роберт хороший человек, сразу видно».
Она напоследок перекрестила Мэри, и, выйдя из комнаты, весело крикнула: «Ну, где там все остальные?»
Питер Кроу посмотрел на себя в зеркало и вздохнул: «Не люблю я весь этот бархат».
— Ты им через пять лет уже сам торговать будешь, — ядовито заметила Полли, расправляя складки своего шлейфа.
— Шелк у тебя флорентийский, — небрежно заметил Питер, кинув один взгляд на платье, — из той партии, что в конце осени привезли, я его помню. А прошивку эту итальянскую вы у мистера Ричардсона покупали, и, если бы я с вами поехал, вы бы получили еще большую скидку, ему выгодно со мной дружить, я ему покупателей буду поставлять. А тебе обязательно замуж выходить? — невинно добавил Питер.
