Кир-завоеватель - Владимир Максимович Ераносян
Касандана не отрывала от него глаз. Когда он отошел в сторону, девушка приблизилась и поцеловала руку царевичу, которого назвала повелителем.
– Тебя заставили? – спросил Кир. – Раньше ты надо мной посмеивалась и называла полуперсом.
– Меня трудно заставить делать то, что мне не по душе, – ответила Касандана.
– Значит, я тебе нравлюсь? – с надеждой спросил он.
– Мне нравится называться царицей персов, – горделиво бросила девушка.
– Ты как моя мать…
– Какая из двух? Жена пастуха или дочь мидянина?
– Не смей, – пресек ее дерзость будущий царь.
Она раздразнила и завела его своим диким нравом. Этот разговор не сулил ничего хорошего.
Касандана была объявлена жрецами Ахура-Мазды женой Кира и царицей Персии. Кир дал клятву вождям племен, что будет всем добрым отцом и покроет заботой земли Ашана и Персии.
Его ближайшие друзья развернули знамя персов – красный штандарт с соколом, расставившим крылья. Кир преклонил колено. Церемония длилась долго. Все мысли его устремлялись в белый свадебный шатер, где к встрече с мужем служки готовили Касандану. Ее омыли и смазали цветочными экстрактами, зажгли чаши с благовониями и застелили ложе атласными покрывалами.
Кир вошел. Скорее даже вбежал и провалился в негу. Шелковистые волосы Касанданы развевались, как непослушные ручьи Тигра. Губы шептали слова любви. Кир овладел ею. Но все случилось невероятно быстро. И она засмеялась. А потом снисходительно погладила по голове, словно неокрепшего юношу. Не царя. Даже не мужчину.
Киру не понравилось это, но он не подал вида. Лишь пригубил вино и сообщил, что хочет спать.
Он долго не мог сомкнуть глаза. Ее прелести сводили с ума, но Кир не хотел заболеть женщиной.
После брачной ночи он дал первый в жизни зарок – больше ни одна женщина не сможет больше диктовать ему свою волю, что и как делать. Ни одна. Ни его жена, ни мать.
Несмотря на усталость, он так и не уснул до утра. Касандана же уснула по-младенчески быстро и крепко спала. Когда она пробудилась от шороха мужа, то первыми словами, что она произнесла, были:
– Когда у нас родится сын, в его жилах будет преобладать персидская кровь!
– Я – наследник трех царств. Мне Персии мало! – жестко оборвал ее Кир. – Одной жены тоже. И столицы одной мне недостаточно. Ты будешь царицей Персии, и только Персии. А я буду править всем миром!
– Всем миром?! – не поверила Касандана и звонко захохотала. Кир оделся и оставил жену в шатре. Он не знал, куда себя деть. Поэтому отправился к белому коню – свадебный подарок вождя марафиев, оседлал его, чтобы проскакать до водопада. Но не успел он отъехать от праздничных шатров, как его окликнул гонец, подошедший к нему в сопровождении стражников. В руках гонец держал тушу зайца.
– Ты царь персов Кир?
– Я – Кир, – ответил царь и спешился.
– Тебе послание из Мидии от Гарпага. – Гонец протянул зайца Киру.
– Заяц? – не понял Кир. – Ты проделал столь длинный путь, чтобы привезти зайца от человека, который едва не убил меня в младенчестве? Что это значит?
– Это значит, что мой хозяин нашел способ загладить свою вину, – ответил гонец. – Вскрой тушу, царь, прочти послание…
Кир распорол брюхо зайца кинжалом и извлек письмо:
«Кир, теперь ты царь персов и обрел силу для мести над своим истинным врагом, пославшим меня убить невинного младенца, – писал Гарпаг. – Царь Астиаг обезумел. Он стар и слаб. Все вельможи и жрецы ненавидят его. Они поддержат твое право на престол Мидии. Восстань на Астиага – и получишь трон в Экбатанах бескровно, по праву наследия. Прими этот дар от меня, усыпившего бдительность Астиага настолько, что царь вверил мне все свое войско. Оно не станет сопротивляться тебе, прими в дар мое повиновение и трон Мидии, а взамен забудь прошлую обиду – я поплатился за все смертью сына от рук безумного царя»…
Все-таки оседлав коня, Кир помчался не в сторону водопада. Он принял решение изменить маршрут. Но сперва он отдал распоряжение отправить обоз с вином, хлебом и мясом с царского стола вождю марафиев.
Он решил встретиться с человеком, которого его мать не пригласила на торжество из гордыни. Несмотря на щедрые свадебные подношения вождь марафиев был не просто недоволен, он был оскорблен, что дочь рода Ахемена предпочли невесте клана марафиев.
Кир спокойно рассказал ему о своем плане отделиться от Мидии, сообщив, что не хочет вовлекать в заговор жену и посвящать в свои решения мать. Состоялся особо доверительный разговор равных, что польстило вождю. После недолгих раздумий вождь сказал:
– Я согласен, но захотят ли войны с сильной Мидией мужи моего племени… Это грозит опасностью их женам, их детям.
– Прикажи всем собраться в поле и пусть захватят с собой серпы! – приказал молодой царь.
Марафии пришли. По приказу царя они, словно замыленные лошади, рубили тростник и кусты до самой ночи, и этот тяжкий труд не на шутку их утомил. Даже разозлил. Но замысел царя имел продолжение. К тому времени пришел обоз с яствами и вином. Царь объявил о начале пира. Все наелись досыта, хмель ударил в головы.
– Ну что, мои верные марафии, что вам понравилось больше: обременительный рабский труд или праздничный ужин?!
– Конечно, пир, царь! – в один голос ответило племя.
– Так отделимся от Мидии, перестанем быть рабами Астиага. Хватит кормить их до пуза, не дадим им ничего более и заберем их добро! Будем вечно пировать?! Вы пойдете со мной на войну!
– Война! – одобрительно закричали воины.
– Ты молод, но знаешь, как завоевывать сердца сторонников! – признал вождь.
Марафии и пасаргады, а за ними все племена в скором времени должны были объединиться и пойти войной на своего зажравшегося сюзерена. Персы больше не будут платить дань мидянам. Это сказал Кир – царь персов и мидян.
– А твоя мать взаправду не знает о восстании? Она же дочь Астиага? – все же спросил напоследок глава племени, когда Кир собрался в Пасаргады.
– А я его внук, которого он хотел убить, – дал ответ Кир.
– Значит, все действительно серьезно. Месть – это славно! Веди, царь! – кивнул удовлетворенный вождь.
Война началась с посла.
Посол персов прибыл в Экбатаны и, представ перед Астиагом, передал слова своего царя:
– Отныне царь персов не считает себя вассалом Мидии!
Астиаг нервно захихикал и приказал Гарпагу снаряжать войско в поход.
– Уничтожь бунтовщиков! Всех. До единого.
Вельможи ждали именно этого указа: Астиаг, видимо, действительно считал себя неуязвимым, за
