Анна Ветлугина - Карл Великий (Небесный град Карла Великого)
Перемещаясь по храму в поисках тихого местечка, я натолкнулся на Его Величество, стоящего у входа в боковой неф.
— Афонсо! — шёпотом позвал он. — Хорошо, что ты здесь. Посмотри-ка туда.
В глубине нефа, перед статуей Пресвятой Марии, стояла на коленях девушка в простом льняном платье. Тяжёлые каштановые волосы окутывали её хрупкие плечи. Со спины она так походила на Имму, что я вскрикнул от неожиданности. Девушка обернулась. Это оказалась не Имма, хотя округлое лицо и по-детски пухлые губки немного напоминали баронессу, только ещё более юную возрастом. Несколько мгновений она смотрела на нас, потом снова отвернулась к Пресвятой Деве.
Карл ринулся к девушке и взял её за плечо. Та решительно сбросила руку, поднялась во весь небольшой рост и, гневно нахмурив брови, погрозила пальчиком. После чего снова встала на колени и больше не оборачивалась, несмотря на то, что король долго стоял рядом. Я успел заметить, что их глаза удивительно похожи — одинаково карие с озорной искоркой на дне. И её искорку не смогли скрыть ни гнев, ни насупленные брови.
Не добившись ничего от благочестивой упрямицы, Его Величество, поманив меня за собой, вышел через заднюю дверь храма. Там был маленький безлюдный дворик, огромное дерево росло посередине. Король начал беспорядочно ходить под ним взад-вперёд. Никогда я не видел его таким растерянным.
— Афонсо! — наконец сказал он. — Я не понимаю, что со мной. Я, кажется, полюбил её.
— На всё воля Божья, — осторожно ответил я, а сам подумал: «Как всё-таки хорошо, что это не Имма!»
— Странно осознавать, но я совершенно не представляю, что теперь делать.
На меня вдруг снизошёл дар красноречия:
— Ваше Величество! Вы рождены для побед! Стоит вам помыслить о чём-либо — и оно тут же падает к вашим ногам. И сейчас, вам только стоит протянуть руку...
— Афонсо, — возразил король, — ведь как раз руку-то я только что протягивал...
— Но ведь вы сами знаете, что для вас не составит труда добиться этой девушки, как и всех других во Франкском королевстве.
— Я не смогу добиваться её, не будучи уверен, что это принесёт ей радость.
— Зато вы можете хотя бы узнать, где она живёт.
Карл улыбнулся:
— Это уж мы точно узнаем, даже если придётся для этого задержаться в Суассоне. Кстати, Афонсо, нехорошо, что прерываются наши чтения. Приходи завтра утром в покои, почитаешь нам Аристотеля, о котором ты говорил. Он есть в здешней библиотеке.
Однако наутро короля не оказалось в покоях. Безуспешно прождав его довольно долго, я отправился побродить по суассонским улицам. Неизвестно ведь, когда судьба ещё раз закинет меня в такой красивый город. Я шёл по серым каменным коридорам с лазурным небом вместо потолка. По стенам то тут, то там курчавился изящный резнолистый вьюнок, украшенный крупными бледно-синими соцветиями. В просветах вьюнка загадочно темнели маленькие окошки.
Так тихо было вокруг, что я слышал своё дыхание.
И вдруг до меня донёсся стук копыт. Он быстро приближался. Кто-то мчался галопом. Я еле успел вжаться в стену, как мимо пронеслась всадница с развевающимися волосами — вчерашняя незнакомка. Не успел я обдумать это, как из переулка выехал Карл на белом жеребце. Увидев меня, он посмотрел вопросительно. Я указал направление, в котором умчалась девушка. Король поднял руку с кнутом, но, задумавшись, остановился.
— Афонсо, — проговорил он мечтательно, — она не здешняя, её родители из Алемании.
Он покачал головой, как будто сказал нечто удивительное, и со всей силы стегнул жеребца. Тот взвился на дыбы, чуть не сбросив седока, и помчался вслед за девушкой.
Нужно ли говорить, что мои утренние чтения в королевских покоях прервались на неопределённое время.
Мы сидели в Суассонском замке, готовые сняться с места в любой момент, но приказа всё не было. Роланд ходил хмурый и как-то заявил на трапезе:
— Еду в Бретань. Здесь службы для меня нет... и развлечений тоже.
Король прищурился:
— Подожди ехать. Будет тебе служба. — И шепнул что-то ему на ухо.
— О, Пресвятая Дева! — воскликнул тот.
Все непроизвольно вытянули шеи, пытаясь угадать, что сказал король, но безуспешно. А Карл с Роландом покинули зал, не закончив трапезы.
Я отправился в библиотеку и провёл там остаток дня. Но, как известно, горячие новости не любят жить среди пыльных фолиантов. Гораздо проще услышать что-то новое на кухне. Вечером, проходя мимо чуть приотворившейся двери, я услышал оживлённые пересуды кухарок на интересующую меня тему:
— Женится, уж я вам точно говорю!
— Она вроде не королевских кровей...
— Гимильтруда тоже, знаешь, была...
— Ну и где она теперь? Бьёт поклоны в монастыре.
— А я слышала, что у этой новой голос, как у погонщика быков.
— Откуда ж взяться ангельскому голоску, ежели из простых?
— А я слышала, папаша ейный — герцог Алеманский.
— Да нету давно уж герцогов в Алемании. Ещё Пипин их отменил.
— Раскудахтались дуры, будто и в самом деле знают чего! — вмешалась камеристка Бертрады (я узнал её по голосу). — Отец девицы этой, герцог из Винцгау, а мать... Мать вообще из рода самого Меровея вышла. Понятно хоть вам скудоумным, что это значит?
— Не глупее тебя. Наследник, значит, будет сразу двух королевских родов, да Меровеи-то от морского чудища произошли, не дай бог, с хвостом родится!
— Вот казнят тебя за такую болтовню!
— Да я ж «не дай бог» говорю. За что казнить?
— А и точно: не везёт Карлу с наследниками: от первой жены горбун, от второй вообще не случилось.
— Зато сам с лица милее не сыскать!
— Да и не только с лица, поди!
Мне надоело заниматься столь недостойным делом, как подслушивание бабьих сплетен. Раздосадованный, я побрёл в свою каморку. Глупо и неуместно обижаться на короля, но... почему он больше не откровенничает со мной? Он опять отдалился. Именно в тот момент, когда показалось, что между нами возникло особое доверие. Значит, всё произошедшее — только заблуждение, обман, мрак и тлен. Влиять на сильных не удастся. Жизнь пройдёт никчёмно и бесславно, Имма никогда не подарит мне свою любовь...
Назавтра с утра, взяв хлеба и сыра, я отправился бродить по городу. Всё равно мои услуги никому не нужны.
Я обошёл весь Суассон. Снова был на той узкой улочке, где говорил с королём. Стоял, прислонившись спиной к шершавому серому камню, разминал в руках резной лист вьюнка. Мне казалось, что прекрасная незнакомка с королём должны проехать здесь ещё раз, но они так и не появились.
Вернулся в замок, когда уже вечерело. Управляющий странно посмотрел на меня.
— Все, кто с Его Величеством, уехали утром, — объяснил он. — А ты чего остался? Кормить тебя здесь не будут. Иди вон в харчевню.
Вот это новость! Не лучше ушата ледяной воды на голову.
— И куда же они уехали?
— В Нуайон. А может, и дальше. Ваш король любит бродяжничать.
Тут я возмутился:
— Это и твой король. Ты живёшь в королевстве Франков, не так ли? А тех, кто пытается разделить нашу страну на радость врагам, давно пора вздёрнуть на виселице.
Управляющий насупился:
— Я человек занятой, мне некогда разговоры разговаривать. Иди в харчевню, там много таких же бездельников, как ты, они тебе всё расскажут и про королевство Франков и про тебя самого.
— Я уйду! Только не раньше, чем заберу свои вещи и лошадь!
— Какую ещё лошадь? Всех ваших лошадей забрали. В замке только наши лошади.
Если бы в тот момент я хоть на каплю усомнился в Карле — то пошёл бы пешком. Но я был твёрдо уверен: король не забудет о моём существовании. Ведь не забыл же он за несколько лет наш разговор о налогах кесарю. И я, отодвинув своего нелюбезного собеседника, бросился к конюшням, крича, что есть сил:
— Конюх!
Он тут же возник в дверном проёме.
— Мне нужна моя кобыла, та, что со звездой во лбу, — сказал я твёрдым тоном и прибавил: — Немедленно!
Как хорошо, что у неё была эта звезда. Вообще-то звездой продолговатое белое пятнышко назвать трудно, но мой уверенный вид и гневный голос сделали конюха удивительно понятливым. Через минуту я уже держал в руке повод лошади, на которой приехал сюда. Нужно было ещё сходить за мешком, но я опасался, что недобрый управляющий придумает ещё какую-нибудь каверзу с моей кобылкой, пока я хожу.
Мимо пробегала молодая служанка. Я схватил её за локоть. Собрав остатки уверенности, велел:
— Принеси мои вещи из комнаты, что наверху у самой лестницы.
На неё моя наигранная властность не произвела никакого впечатления. Она прыснула самым неуважительным образом, но мешок всё-таки принесла.
В глубокой досаде, на ночь глядя, я покинул замок Карломана и поехал искать постоялый двор. Мне нужно было переждать темноту, а заодно — узнать дорогу до Нуайона.
