Валерий Есенков - Восхождение. Кромвель
Главное же, граф Гондомара внушил маленькому человеку с большой головой и кривыми тонкими ножками неосторожную мысль, будто одни католики способны составить непоколебимую опору английского трона. Дальнейшее уже не составляло труда. По его настоянию Яков не только с каждым годом всё теснее сближался с Испанией, тем самым предавая английские интересы, но и освободил прежде арестованных за подрывную деятельность иезуитов и служителей католической церкви, он разрешил им выехать на континент или оставаться в стране. Понадобилось немного времени, чтобы испанский посол стал смещать и назначать английских министров. Из правительства шаг за шагом удаляли тех, кто был правоверным сторонником англиканства, и один за другим назначались католики или те, кто сочувствовал им. Вокруг короля усилиями Гондомары создавалась испанская партия, которая готовилась начать наступление на английских протестантов, в особенности на пуритан.
Родственники Оливера, которых он посещал, были растеряны. Джон Гемпден вопрошал, растерянно улыбаясь:
— Как это стряслось, что в правительстве, в королевском совете, в армии, в казначействе, в портах, в адмиралтействе главные должности оказались в руках людей, которых держит в руках испанский посол? Поразительно, но они служат испанскому послу даже тогда, когда это противоречит намерениям самого короля!
Масла в огонь подливали действия испанского флота. Каждый день приходили известия, что ещё один английский корабль, идущий в Вест-Индию, остановлен испанскими капитанами по обвинению в пиратстве и контрабанде, осмотрен или задержан, а товары захвачены, причём английских моряков принуждают покидать свои суда и служить испанскому флагу. Брожение в лондонском Сити усиливалось. Растерянные владельцы кораблей и торговые люди с недоумением вопрошали друг друга, с каких это пор испанцы установили суверенитет над всеми морями, а самые сведущие припоминали, что назад тому лет сто римский папа своей буллой поделил весь земной шар между католической Испанией и католической Португалией. Во всех бедах винили католиков, прежде всего ненавистного испанского посла Гондомару. Стоило его карете появиться на лондонских улицах, как ей вслед раздавались оскорбления. Возмущение заходило так далеко, что граф Гондомара пожаловался маленькому человеку с большой головой и кривыми тонкими ножками на недостойное поведение его скверно воспитанных подданных, и королевский Тайный совет обратился с письмом к лорду-мэру, в котором потребовал, чтобы предприниматели и торговые люди относились к испанскому послу так же, как английский король к испанскому королю.
Угадывалось по всему, что католическая Испания перешла в наступление. Война уже вспыхнула, правда, пока что на другом конце континента. Австрийские Габсбурги, поддержанные испанскими Габсбургами, усилили в Чехии гонения на протестантов, права которых всего несколько лет назад были гарантированы так называемой императорской Грамотой величества. Страсти накалились мгновенно. Вооружённая толпа ворвалась в королевский дворец Пражского града. Нескольких ставленников австрийского императора в чешском правительстве поймали и вышвырнули в окно. Правда, жертвы насилия каким-то чудом, свалившись с восемнадцатиметровой высоты, остались живы, однако восстание за независимость началось, чешский сейм избрал новое, национальное правительство, были изгнаны отовсюду иезуиты, вооружённые силы были приведены в боевую готовность, начались переговоры с соседними, тоже порабощёнными славянскими землями о создании независимой федерации. Не дожидаясь, пока соседи ответят согласием, пользуясь замешательством в стане противника, чешская армия, поддержанная отрядом добровольцев из Трансильвании, двинулась к Вене и нанесла чувствительные поражения растерявшимся австрийским войскам. Воодушевлённый победами, чешский сейм провозгласил своим королём протестанта, курфюрста пфальцского Фридриха, не только главу Евангелической лиги, но и зятя английского короля, рассчитывая на широкую поддержку со стороны всех протестантских держав.
Расчёты повстанцев оказались ошибочными. В Лондоне вскоре стало известно письмо, направленное десятого октября 1618 года лордом Бекингемом, фаворитом и первым министром маленького человека с большой головой и кривыми тонкими ножками. Письмо было адресовано испанскому послу Гондомару. В письме говорилось:
«Его величество обещал сделать всё, что он может и что в его власти, и закончить дело мирно и спокойно, если богемцы захотят его слушать и пожелают следовать его совету. С другой стороны, если он найдёт, что богемцы упорствуют и твёрдо держатся своего, он будет просить своего зятя и других князей Германской унии не давать им никакой помощи и поддержки».
Восставшая Чехия не в состоянии была следовать его советам и наставлениям, даже если бы этого захотела. Против малочисленного народа, в бою завоевавшего независимость, ополчилась вся католическая Европа. В казну австрийского императора хлынул поток денег от римского папы и от Католической лиги, во главе которой утвердился баварский курфюрст Максимилиан. На эти средства австрийский император нанимал войска. На помощь ему шли армии из Испании, свою помощь обещал польский король. Чешские протестанты ждали ощутимой помощи единоверцев, однако их помощь оказалась ничтожной. Английский король ограничился советами и наставлениями. Его зять Фридрих не имел средств, чтобы навербовать достаточное количество наёмных солдат, а бесплатно за веру никто из протестантов воевать не хотел. Несколько германских князей из Евангелической унии спешно набрали в северных территориях рейтар и ландскнехтов, имевших военный опыт, и выступили на помощь чешским повстанцам. Если бы им удалось соединиться с отрядами нового чешского короля, они могли бы достаточно долго сопротивляться католическим армиям: немецкие солдаты уже прославились во всей Европе отличной подготовкой, выносливостью и наклонностью к опустошительным грабежам, которая делала ожесточённым и напористым их наступление.
Однако им не суждено было отличиться на этой войне. Трусливый пфальцский курфюрст Фридрих, внезапно превратившийся в чешского короля, был крайне напуган одними слухами о многочисленности католических войск. Он заранее пошёл на такие уступки Католической лиге, которые вели и в конце концов привели его к поражению. Надеясь задобрить уже ощетинившегося врага, бывший курфюрст согласился вести военные действия только в пределах крохотного своего королевства и с помощью своих немногих славянских союзников и ни в коем случае не переносить их в германские княжества. Трудно сказать, соображал ли он что-нибудь в тот день, когда принимал это губительное, прямо самоубийственное решение. Фридрих собственной волей разъединил протестантские силы. В соответствии с этим решением отряды германских князей из Евангелической унии не имели права соединиться с его слабой, малочисленной армией. Его ошарашенные советники предлагали поднять чешских горожан и крестьян, славных потомков протестантского вождя Яна Гуса и его героического сподвижника Яна Жижки, вооружить их и создать большую, боеспособную армию. Это предложение королю Фридриху показалось химерой. Он полагал, что времена Гуса и Жижки давно миновали и что мирным горожанам и землепашцам не одолеть профессиональных солдат.
Решающее сражение произошло у Белой Горы. Чешские повстанцы были наголову разбиты. Католические отряды растеклись по Чехии и Моравии как саранча. Следом за ними шли иезуиты и суды инквизиции. Они хватали всех, кто ещё пытался сопротивляться. Пленных и арестованных подвергали изощрённым пыткам и казням. Чешские святыни, напоминавшие о легендарных подвигах Гуса и Жижки, были осквернены. Богослужение в духе Мартина Лютера было запрещено. Восстанавливались католические монастыри. Лютеране бежали на север Германии, других изгоняли насильно. Земли казнённых и изгнанных передавались местным и пришлым католикам. Чешское ремесло и торговля были подорваны. Чехия была унижена и стремительно погружалась в нищету. Чешским королём стал Фердинанд Габсбург. Испанские войска овладели Нижним Пфальцем. Фридрих, кузнец собственного несчастья, лишился не только чешской короны, но и собственных пфальцских владений. Евангелическая уния вскоре распалась.
Почтенными людьми, с которыми успел познакомиться Оливер, овладевало отчаяние. В родственных домах его всё чаще встречали растерянные взгляды, тревожные лица, отрывочные, несвязные речи. Без исключения все пуритане, все предприниматели и воротилы из Сити, парламентские ораторы и владельцы земель понимали, что маленький человек с большой головой и кривыми тонкими ножками, ставший их королём, вёл Англию не только к позору, который после бесславного поражения его зятя Фридриха стал очевиден, но и к таким же беспощадным гонениям на протестантов, к такому же хищному переделу земель, известия о которых с необыкновенной скоростью достигали английского берега, проникали в самые отдалённые уголки королевства и, обнадёживая и радуя тайных и явных католиков, приводили в замешательство протестантское население.
