Жюльетта Бенцони - Брызги шампанского. Роман о замках

Звали его Ашилль Перье, граф де Ля Женевре.

Он родился в замке 7 августа 1787 года, в семье знатных дворян. Революция совершенно не омрачила его детство. Его родители не стали эмигрировать из Нормандии, потому что не принадлежали к высшему обществу, которое привлекало внимание палачей из числа представителей новой власти. Им удалось сохранить свое состояние и уважение крестьян.

При Империи единственной опасностью была воинская повинность, но Ашиллю как-то удалось ее избежать. Свободное время он потратил на любимые развлечения: поездки верхом, охоту и любовные приключения. Он был красив, пылок и соблазнителен: «Мощное и стройное мускулистое тело, пышущее здоровьем. Правильное лицо с выдающимся подбородком, красивые губы и прямой профиль, который можно было бы сравнить с лисьей мордочкой…» Казалось, молодой человек не знал в жизни горя.

Однако в 1809 году ему пришлось вступить в почетную гвардию департамента Орн. Впрочем, и это не вынудило его эмигрировать. А затем, в 1812 году, в двадцать пять лет, он стал мэром Ла Женевре.

Дела пошли под откос в 1813 году. Безумная авантюра в России, предпринятая Наполеоном, нанесла смертельную рану французской армии, и в апреле император объявил о новом рекрутском наборе, потому что войну предстояло вести уже на территории Франции. В Версале организовали 1-й полк почетной гвардии под командованием графа Пюлли, и графу де Ля Женевре пришлось в него вступить, чтобы оградить семью от репрессий.

Его врожденные лидерские качества и умение сидеть в седле тут же были замечены командирами, и спустя три недели после прибытия его назначили старшим сержантом. Шесть месяцев спустя его произвели в лейтенанты. Во время войны его храбрость проявлялась в каждой битве, и после ужасного сражения под Монмирайлем он стал кавалером ордена Почетного Легиона. Но судьбоносный час в его карьере и жизни еще не настал.

13 марта 1814 года произошла страшная битва под Реймсом. Французам удалось освободить город, но какой ценой. Почетная гвардия сражалась с отчаянной яростью. Ашилля Перье нашли полуживого, с лицом, превращенным в кровавую кашу. Военно-полевые врачи с пугающей точностью описали семь ранений, которые обезобразили верхнюю часть его тела и вошли в легенду:

– Удар сабли, раскроивший щеку до подбородка;

– Удар сабли, полностью отрубивший нос;

– Удар сабли, отсекший часть правой брови;

– Удар пики в левую бровь;

– Удар пики в левую губу;

– Удар пики в левый бок;

– Удар сабли, на треть укоротивший средний палец левой руки;

– Пистолетный выстрел в упор.

– Пуля сверху от затылочной кости между волосяным покровом и черепом, вышедшая у сагиттального шва.

Это кошмарное перечисление ран, найденное Филиппом Сюэ-Лару, поражает воображение. Разве можно жить после подобного? Но Ля Женевре не только жил, но и вызывал восторг. Восторг у себя самого, у окружающих и у женщин.

В августе его привезли в замок, но понадобились долгие недели постельного режима, чтобы раны закрылись, зарубцевались, и можно было бы надеть кожаную маску, которую ему сделал один ловкий ремесленник. Из вынужденного заточения Ля Женевре вышел полным сил. Ему было всего двадцать семь, и он собирался доказать самому себе, что есть еще порох в пороховницах у обладателя этой маски, которая его не только защищала, но даже облагораживала. Он бросился в авантюры, подобно Дону Жуану, но, в отличие от него, Ля Женевре переполняла жизнь. Маркиз д’Аверн сказал: «Хвала небесам, что шрамы не передаются по наследству. Мы увидели бы маленьких хороших безносых детей…» Но любовь, большая любовь ему была уготована небесами и подстерегала буквально за углом.

Ее звали Кларисса де Ля Э, родившаяся в Сан-Доминго, где у ее отца были фабрики. Ее мать умерла, а отец вернулся во Францию в 1801 году во время восстания чернокожего населения. Он привез с собой детей, свояченицу, на которой вскоре женился, и чернокожую служанку Венеру. Они поселились вначале в Аржантане, затем в Мане, где умер маркиз, а потом переехали в Кан…

Никто не знает, при каких обстоятельствах Кожаный Нос – так его называла вся провинция – познакомился с Клариссой, но зато известно, что они тут же полюбили друг друга и что она их сближению не слишком-то и сопротивлялась.

Нет сомнений, что он был очень в нее влюблен. До нас дошли некоторые из его писем:

«Я отправляюсь в Шамблак, чтобы как можно скорее вернуться к тебе, потому что лишь с тобой я счастлив, будь в этом уверена, моя дорогая Кларисса. Положись на меня, подари мне немного любви, позволь мне обожать тебя, и я стану самым счастливым человеком на свете. Я живу только из-за тебя и лишь ради тебя; вот мой девиз…»

«Я откажусь от своих увлечений, от своей разгульной жизни ради тебя! Хочу заверить, что лишь смерть разлучит меня с тобой. Положись на твоего Ашилля. Я люблю тебя и крепко обнимаю. Лишь ради тебя я хочу жить и умереть, дорогая Кларисса…»

Такая крепкая любовь привела к ожидаемому исходу: в конце 1818 года Кларисса ждала ребенка. Мадам де Ля Э, ее тетя и мачеха, известила Ля Женевре, что семья ждет от него предложения руки и сердца. И предложение поступило, хоть свадьба так и не была сыграна, несмотря на глубокую и искреннюю любовь Ашилля к Клариссе.

Много раз уже он поддавался соблазну, но до того момента по-настоящему никого не любил. Ему хотелось жениться на той, которая стала бы смыслом его жизни. Но в этот раз он почему-то тоже избежал свадьбы. Вопросы назревают сами собой…

Чего же он испугался? Будущего, когда пламя страсти заменила бы повседневная рутина? Жалости, которая рано или поздно проявилась бы при совместном проживании? Или просто того, что он не смог бы соблюдать обет верности? Он любил женщин так же, как и охоту, а его тело требовало этой «здоровой пищи». К тому же маска добавляла ему ореол тайны, от которого женщины были без ума.

Говорили, что он уезжал искать ответ в тишине аббатства Ля-Трапп. И вернулся он в еще большей уверенности, что жениться не надо. Так на всю жизнь и остался холостяком. Однако своего сына он признал и сделал наследником.

2 июля 1819 года на свет появился Луи-Виктор-Ашилль Перье де Ля Женевре. Кларисса поселилась в Аржантане, а затем перебралась ближе к Ла Женевре. Молодая женщина была очень обижена странным поведением своего возлюбленного. Жизнь более не доставляла ей радости. И 17 января 1823 года она умерла, оставив ребенка на попечение отца.

Тот попытался зажить по-старому, но не вышло. Тень Клариссы преследовала его. Чтобы отвлечься, он начал политическую карьеру. В 1827 году граф стал мэром Ла Женевре и генеральным советником департамента Орн, но вышел на пенсию сразу после революции 1830 года. Будучи монархистом, он не хотел служить сыну Филиппа Эгалите, этого цареубийцы. Тогда он удалился в свои владения, чтобы посвятить себя своему единственному увлечению: лошадям.

Граф принял участие в строительстве знаменитого конного завода в Пене и создал в Сэ большую школу по дрессировке, продолжая разводить лошадей в конюшнях Ла Женевре – лучших лошадей этого местечка, издавна славящегося своими превосходными скакунами.

В 1852 году он снова был избран генеральным советником Орна в кантоне Мерлеро. Но конец его был уже близок, и 30 июля 1853 года Кожаный Нос скончался, обретя покой, в своем белокаменном замке с видом на конюшни.

Через три года его сын женился на Алисе Дебю д’Ольбек в замке Рабоданж. Но сыновей у него не было, лишь одна дочь. В настоящий момент замок принадлежит графу де Гасе и не предназначен для посещения.

Жосслен (Josselin)

Оливье де Клиссон, коннетабль Франции

Король не может, принц не достоин, Роган сделает.

На всей бретонской земле, столь богатой ценными памятниками и прекрасными зданиями, не сыскать более красивого, знатного и величественного сооружения, чем этот высокий замок, окруженный каменной стеной. Он один символизирует собой весь феодальный мир и словно и по сей день наполнен звуками выстрелов и победными криками. Он устанавливает свои законы, возвышаясь над округой, – такой мирный, словно уже не помнит о событиях прошлого, – но это не так. Его острые башни, веками отражающиеся в водах речушки Уст, были свидетелями стольких событий! Впрочем, это название, так напоминающее военный клич, не слишком сочетается со спокойным речным течением…

Замок так хорошо хранит старые воспоминания, возможно, потому, что в течение многих веков он принадлежал одному владельцу: главе могущественного рода де Роган, более знатному, чем многие королевские семьи, чьи ветви распространились по всей Европе.

Первые камни будущего замка, выросшего на месте римского наблюдательного поста прямо из глинистой почвы, заложил Гетенок, виконт де Пороэт. У него был сын по имени Жосслен. В его честь было дано название «новой берлоге» бесстрашного воина. А потом «берлога» стала укрепленным домом, который постоянно перестраивали вплоть до 1370 года, то есть до того момента, как он стал собственностью Оливье де Клиссона, коннетабля Франции.