Пол Блок - Ниже неба
– Благодарю, – пробормотал Росс, когда незнакомец подал ему трость.
– Пойдем отсюда. Они могут очнуться в любую минуту.
Он под руку вывел Росса на тротуар, затем сказал, отпуская:
– Одну минуту, дружище.
Возвратившись туда, где лежавший до этого неподвижно Саймон только-только зашевелился, незнакомец нанес ему резкий удар в голову, и тот снова потерял сознание.
– Вот так-то лучше, – усмехнулся он, глядя на Росса, который тоже улыбнулся в ответ.
– Я хочу поблагодарить вас за...
– Не нужно благодарностей. Это, может быть, и грязное место, но и среди живущих здесь людей попадаются такие, которые не могут спокойно смотреть на то, как кого-то грабят. – Незнакомец сделал паузу, оглядев Росса с головы до ног. – Ты ведь случайно оказался в этом районе?
– Полагаю, по мне видно, – ответил Росс.
– Где ты живешь?
– В Шедуэле, недалеко от доков.
– Ну, они повели тебя совсем в другую сторону. – Незнакомец развернул Росса, и они направились назад, к главной улице. – Пройди вниз примерно шесть кварталов, и ты окажешься в более знакомом месте.
Росс нерешительно посмотрел в ту сторону, куда ему предстояло идти.
– Не беспокойся, иди смело по этой дороге. Мы здесь довольно дружелюбны... до тех пор, пока ты держишься главных улиц и не останавливаешься.
– Еще раз спасибо.
– Если хочешь, я могу пройти с тобой немного.
– Нет, все в порядке. – Росс отряхнул свой порванный костюм. – Я теперь в порядке... на самом деле.
– Тогда я лучше сам пойду домой, – незнакомец крепко пожал руку Росса и направился обратно в темную улицу, на которой произошло нападение.
Росс подождал, пока его спаситель не скроется в ночном мраке, потом повернулся, задумчиво посмотрел в направлении, которое тот ему указал, и вдруг неожиданно бросился к углу дома. Он едва смог различить в темноте удаляющуюся фигуру человека.
– Эй! Одну минуту! – крикнул Росс, делая несколько шагов в его сторону. – Я не знаю вашего имени!
Незнакомец либо не услышал его слова, либо решил не отзываться; он продолжал идти, пока совсем не исчез из вида. Росс прошел еще несколько шагов за ним, затем глянул на другую сторону улицы и увидел нескольких завсегдатаев «Новой луны», уставившихся на него из освещенного дверного проема. Юноша непроизвольно вздрогнул и остановился. Решив, что лучше будет позволить доброму самаритянину спокойно уйти, он еще раз прошептал ему вдогонку слова благодарности и вернулся к ярким фонарям главной улицы.
* * *
Коннор Магиннис быстрыми шагами направлялся к дому, чувствуя себя немного виноватым в том, что его сестра так долго оставалась одна, а он наслаждался пивом в «Луне». По крайней мере, у него теперь есть, что рассказать ей, когда он вернется, – и несколько царапин и ушибов в доказательство правдивости рассказанного.
Несмотря на то, что молодой человек, которого выручил Коннор, выглядел лишь немного младше его, было очевидно, что его жизненный опыт и знание Лондона намного меньше. Он оказался, однако, довольно славным парнем, и Коннор подумал о том, что следовало бы спросить, как его зовут. «Впрочем, какая разница,» – решил он в конце концов, – «Слишком маловероятно, чтобы наши пути снова пересеклись. «
Достигнув утла здания, расположенного недалеко от того места, где он жил, Коннор заметил необычную, производящую впечатление карету, стоящую у обочины, на другой стороне улицы. Вечером повсюду разъезжало много разных экипажей, но этот был совсем новым, смоделированным по типу кареты, недавно построенной для лорда Бруэма. Карета Бруэма – или просто бруэм, как стали быстро все ее называть, – была похожа на обычную, однако переднее сидение было у нее заменено на вертикальную стенку со стеклянным окошком. Кучер сидел снаружи, впереди окна, между двумя большими медными фонарями.
Перед той каретой, которую увидел Коннор, красовались два отличных жеребца, стоящих в одной упряжи, а почтенный кучер был выряжен в роскошную ливрею. Было ясно, что карета принадлежала богатому владельцу.
Коннор проходил как раз мимо экипажа, когда кожаная занавеска на окне откинулась назад и послышался женский голос:
– Мистер Макгин?
Коннор замер от удивления; именем «Макгин» он пользовался, когда занимался своим любовным ремеслом. Он обернулся в сторону кареты, стоящей на другой стороне улицы, но не смог разглядеть женщины в темноте кузова.
– Вы мистер Макгин, не так ли? – спросила она.
Коннор шагнул на мостовую и начал медленно приближаться к карете.
– Вам нечего бояться, – ободряюще произнесла женщина, наклонившись к окну так, чтобы на ее лицо падал свет уличного фонаря.
На вид женщина была немногим старше Коннора – возможно, лет около двадцати пяти, довольно привлекательной, с правильными, гладкими чертами лица, матовой кожей. У нее были голубые глаза и светлые волосы, аккуратно уложенные на затылке.
– Мы уже встречались... у мадам Велсли.
Коннор подошел поближе пытаясь узнать женщину, и медленно покачал головой:
– Что-то я вас не припомню. К тому же, я не знаю никакой мадам Велсли.
Молодая женщина издала громкий звук, похожий на мурлыкание:
– Очень хорошо, мистер Макгин. Вы действительно такой осторожный, каким вас считает моя мамочка. И хотя, в самом деле, мы не встречались, у меня была возможность увидеть вас, когда вы покидали дом моих родителей. Чуть позже я одолжила у мамочки ваш адрес, – она открыла дверь. – Входите, вам здесь нечего бояться.
Коннор посмотрел на молодую женщину более внимательно и заметил, что она чем-то похожа на Генриетту Велсли. Он не долго обдумывал ее предложение и в конце концов решил его принять, чтобы выяснить, что же у нее на уме. Если это какая-то уловка с целью шантажа или вымогательства, то он сумел бы ей дать понять, что Коннор Магиннис не из тех, кого легко провести. Не то, чтобы его очень взволновало, если кому-то станет известной его финансовая – или интимная – связь с леди Генриеттой, однако он бы предпочел не терять такой источник легких доходов, каким предоставлялась ему мадам Велсли. И если к тому же появляется новая возможность...
– Вот так-то лучше, – сказала женщина, когда Коннор впрыгнул в карету. Она похлопала по сидению рядом с собой. – Вот сюда, чтобы нам не пришлось громко говорить.
Коннор выполнил просьбу и присел справа от прекрасно сложенной женщины, намерения которой казались теперь почти очевидными. Он представил, что так, наверное, выглядела Генриетта до того, как ее фигура не раздалась вширь и не стала такой пышной. На женщине было вечернее платье, которое лет десять назад, а то и раньше, можно было бы посчитать строгим, но по нынешним временам оно казалось довольно рискованным на фоне повального увлечения корсетами и кружевными оборками. Сделанное в свободном стиле из голубого шелка, оно было чем-то большим, чем просто слишком декольтированным вечерним туалетом, и прекрасно подчеркивало великолепную фигуру женщины.
– Чего вы от меня хотите? – спросил Коннор, уставившись на незнакомку.
– И в самом-то деле. – Ее ответ был немногословным. Наклонившись вперед, она опустила кожаную штору на переднем окне, затем дважды стукнула в стекло. Тотчас карета качнулась и покатилась.
Застигнутый врасплох, Коннор сжал кулаки:
– Эй, посмотрите-ка сюда...
– Нет, это вы посмотрите сюда. Вот сюда, – говоря это, женщина подняла руку и развязала шнурок у себя на груди. – Вы будете осторожны, не так ли, мистер Макгин? Мамочка уверяла меня, что вы будете.
Коннор с изумлением смотрел, как она снимает платье; на ней не было нижнего белья. Незнакомка медленно обнажила высокие, округлые груди, затем высвободила руки из коротких, с буфами, рукавов и начала опускать платье дальше вниз, к бедрам, до тех пор, пока не показался скрываемый под корсажем маленький кожаный мешочек, висящий между грудей на сатиновой тесьме.
Взяв мешочек большим и указательным пальцами левой руки, женщина повертела его, медленно и соблазняюще:
– Это для вас, мистер Макгин. Мамочка сказала, что за золото вы покажете все лучшее, на что вы способны.
Коннор услышал звон монет в маленьком кошельке и позволил себе улыбнуться:
– Цвет золота – это цвет любви, мисс...?
– Ленора. И меня совершенно не интересует любовь, – добавила она с презрением. – Но страсть, ах...
Ее вздох был таким же роскошным, как и сидения, обитые великолепным бархатом.
Под перестук колес катящейся по улице кареты она поводила кожаным мешочком по груди, так чтобы сосок на ней набух и затвердел. Коннор заметил у Леноры обручальное кольцо на руке, украшенное рубином, и непроизвольно подумал от том, жив ли ее муж – и какой же муж мог допустить, чтобы такая красивая, пылкая жена стремилась получать удовольствие от совершенно постороннего человека. Однако Коннор уже привык к подобным вещам, особенно, если речь шла о состоящих в браке женщинах, вышедших замуж за джентльменов, которые были намного их старше, но обладали приличным состоянием. Впрочем, это было не его дело, напомнил себе Коннор. Его же дело – это мешочек с золотом и привлекательная ложбинка на груди, которая так соблазнительно его поддерживала.
