Нил Стивенсон - Смешенье

– Землёй Англии? Как похоже на тори.

– Постоянство – главное их качество.

– Любопытно. Стоят ли эти бумажки хоть сколько-нибудь?

– Как всегда, вы смотрите в самую суть. За отсутствием других денег они и впрямь имеют хождение в Лондоне. Маркиз Равенскар вручил мне их с просьбой показать вам и… и…

– Обменять на звонкую монету? – Элиза рассмеялась. – Каков наглец! Так это эксперимент! Натурфилософский опыт. Он хочет, чтобы вы в поездке по Европе провели для него кое-какие исследования – выяснили, верит ли кто-нибудь за пределами Англии в то, что здесь написано.

– Примерно так. Я очень рад, что вам весело.

– Позвольте спросить вас, доктор, каков курс обмена между деньгами вигов и тори?

– Э… Сейчас на один такой… – Даниель поднял билет Земельного банка, – можно купить довольно много таких, – (указывая на билеты Английского банка). – Многие считают, что Английский банк рухнул, а Земельный укрепляется.

– То есть что альянс проиграет ближайшие выборы, а Гарлей приведёт тори к победе.

– Не смею опровергать – как ни хотел бы противоположного.

– Тогда я куплю несколько этих в обмен на переводной вексель в талерах, подлежащий оплате в лейпцигском Доме Золотого Меркурия, – сказала Элиза, указывая на билеты Земельного банка, – с тем, чтобы сразу поменять их на много таких. – Она облизала палец и начала пересчитывать билеты из другой стопки.

– Вы верите в вигов? Роджер был бы счастлив.

– Я верю в Исаака Ньютона, – сказала Элиза.

– Вы о его назначении в Монетный двор?

– Скорее о дифференциальном исчислении.

– Как так?

– На самом деле всё определяют производные, не так ли?

– Производные ценных бумаг?

– Нет, математические! Ибо для любой числовой величины – например, расстояния – существует производная, то есть скорость её изменения. Как мне представляется, английская земельная собственность – постоянная величина благосостояния. Коммерция – производная: подъём, прирост, скорость изменения богатства страны. Когда торговля в упадке, скорость изменений мала, и деньги, ею обеспеченные, ничего не стоят. Отсюда перекошенный обменный курс, о котором вы говорите. Однако когда торговля процветает, всё приходит в стремительное движение, производная устремляется вверх, и деньги, обеспеченные ею, мгновенно дорожают. С приходом Ньютона работа Монетного двора может только улучшиться. Коммерция, замершая из-за отсутствия денег, воспрянет хотя бы ненадолго. Обменный курс качнётся в другую сторону, и я успею получить прибыль.

– Это совершенно новый для меня взгляд, – сказал Даниель, – и он представляется мне здравым. Только если вам когда-нибудь представится случай изложить свою теорию Исааку, надеюсь, вы вместо «производной» будете говорить «флюксия».

– Что такое флюксия? Течение?

– В этом-то, – отвечал Даниель, – вся суть проблемы.

Заброшенная церковь во Франции

– Надеюсь, теперь вы возьмёте назад все те обидные вещи, которые прежде говорили о сатане. – Такими словами госпожа герцогиня д'Уайонна приветствовала кузена, когда его веки, закрытые три дня назад иезуитским священником в Версале, дрогнули и приоткрылись.

Отец Эдуард де Жекс смотрел на чёрное небо из гроба. Для иезуита гроб был невероятно роскошен. Собратья по ордену сперва уложили отца Эдуарда в простой сосновый ящик. Однако госпожа герцогиня со свитой прибыла как раз вовремя, чтобы этому помешать.

– Подражание Христу хорошо при жизни, однако мой кузен теперь на небесах, и ничто не мешает мне отдать его бренным останкам должные почести; к тому же мне ехать с ним в родное поместье, и я хочу, чтобы крышка подходила плотно.

И она велела внести в больничный покой гроб столь тяжёлый, что его пришлось тащить четверым слугам: дубовый, окованный свинцом и более мягкий, чем постели иных версальских придворных. И так искусно он был сделан, что даже носильшики, ставившие гроб в усыпанный цветами экипаж, не заметили дырочек для воздуха по всему периметру крышки там, где она нависает над бортами.

Д'Уайонна теперь водила перед носом кузена флакончиком с нюхательными солями. Кузен попытался отмахнуться, но руки его ослабели и были зажаты с обеих сторон огромными подушками. Потом он сел – вернее, безуспешно попытался и тут же в этом раскаялся. Напряжение брюшных мышц отдалось аж до раненого бедра. Боль, видимо, была ужасная, поскольку привела его в чувство лучше любого нашатыря. Отец Эдуард кое-как опёрся на локоть, и д'Уайонна переложила подушки ему под спину. Он не видел этого из атласных глубин гроба, но некоторое время назад слуги герцогини втащили его в сгоревшую церковь и поставили поперёк алтаря – огромного гранитного цоколя, все украшения которого уничтожили пожар, время, древоточцы и воры. Каменные стены почти не пострадали от огня, хотя и закоптились до черноты. Потолочные балки обгорели и рухнули па пол, где и лежали, словно скамьи, среди битой черепицы. Местами, особенно ближе к алтарю, были расстелены коврики, чтобы хорошо одетые люди могли пройти, не замарав одежду. Вокруг самого алтаря пол расчистили, и здесь чем-то, превратившимся со временем в бурую корку, была нарисована пентаграмма. Алтарь и де Жекс находились в её центре.

– Господи Иисусе, получилось… – выговорил де Жекс и вновь сделал попытку двинуться, однако боль в ноге едва не отправила его на тот свет. Он упал па подушки и перекрестился.

Д'Уайонна, снисходительно рассмеявшись, приложила руки к его щекам.

– Я гадала, что-то вы скажете.

– Я должен был сбежать из Версаля, – начал де Жекс. – До сих пор я был последним глупцом и лишь недавно осознал весь масштаб заговора. Главная в нём, конечно, госпожа герцогиня д'Аркашон, но она действует – и всегда действовала – заодно с Эммердёром. Барон фон Хакльгебер был её врагом, теперь он ей друг. С альянсом она орудует рука об руку. Ньютон, перечеканка в Англии – всё части одного заговора! Что мне оставалось делать? Д'Аво, заслужившего её немилость, отослали в Стокгольм! Счастье ещё, что не отравили и не проткнули гарпуном, как меня!

– Надо понимать, эту речь вы заучили наизусть, прежде чем выпить моего сонного зелья, чтобы прочесть святому Петру, если не проснётесь. Я не святой Пётр, а здесь врага ада, не рая. Но если вам так угодно, продолжайте.

– Поймите, будь это всё, я не стал бы вас утруждать. У моего ордена есть кое-какие возможности, а совокупно со Святой Инквизицией для него практически нет преград и на небе, и на земле. Однако, как я с большим опозданием узнал, эта женщина соблазнила самого Бонавантюра Россиньоля!

– При всей моей к ней ненависти, кузен, могу лишь восхититься таким мастерским ходом. Подлая интриганка не сыскала бы себе сообщника влиятельнее, разве что самого короля.

– Вот именно! Узнав об этом, я почувствовал себя мухой в её паутине. Любой мой шаг видят сотни придворных, и все они сплетничают, а многие ещё и пишут письма. Россиньоль знает про меня всё и передаёт это госпоже герцогине д'Аркашон, когда они предаются разврату! Я понял, что буду беззащитен, пока не умру. Неудачное покушение – слава Богу и Его неисповедимому промыслу! – дало мне предлог умереть молодым. Отсюда просьба, которую я вам нашептал и которая наверняка показалась вам очень необычной.

– Воскреснув здесь, в этом самом месте, оглядитесь и скажите, что необычно.

– Наш Спаситель, умерев на кресте, сошёл в самую бездну Ада, прежде, чем вновь восстать к свету, – заметил де Жекс. – И всё же, кузина, я должен знать, прибегли ли вы к помощи падших духов – вызваны моя смерть и воскресение некромантией или…

– Некромантия утомительна и чревата непредвиденными последствиями, – сказала д'Уайонна, – в то время как маковый настой действует безотказно. Сложно лишь подобрать дозу, особенно для человека, ослабленного раной.

– Тогда почему меня принесли сюда, в эту церковь?

– Я собиралась, если ошибусь с дозой и, открыв гроб, найду не спящего, а покойника, воскресить вас при помощи некромантии.

Де Жексу потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить услышанное.

– Кузина, я всегда считал ваш интерес к тёмным искусствам притворством, данью моде, которой вы следовали по молодости и неразумию.

– И сердились на меня, Эдуард. От неверия в Сатану до неверия в Бога – один шаг, не так ли?

– Да, кузина, лучше быть истинной сатанисткой, чем притворной. Ибо если первые признают Божье величие и могут исправиться, вторые – безбожники, и обречены адскому пламени.

– Тогда оглядитесь и сделайте собственные умозаключения.

– Я вижу следы чёрной мессы, перевёрнутый крест, свечи ещё горят. Посему заключаю, что для вас надежда есть. Однако не знаю, есть ли надежда для меня.