Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина
Верный раб Ваш
Князь Потемкин
Того же дня».
Через две недели князь получил ответ:
«Июня 29, 1783. Из Царского Села
Друг мой сердечный, с праздниками тебя поздравляю. В прошедшую субботу я возвратилась из Фридрихсгама, где я виделась с Королем Шведским, который много терпит от изломленной руки. Ты его знаешь, и так писать о том нечего. Я токмо нашла, что он чрезвычайно был занят своим убором и охотно держался перед зеркалом и не позволял ни одному офицеру являться ко двору иначе, как в черном и пунцовом платье. Это меня неприятно поразило, потому что, по моему мнению, нет платья почетнее и дороже мундира.
Видела я и Крейца, его нового министра. Сей прямо из Парижа в Фридрихсгам приехал. Мне показалось, что Шефер был умнее Лутчим в свите королевской показался Таубе, что зимою был в Петербурге, а прочие все люди весьма, весьма молодые. Вот тебе вести наши. Теперь ответствовать буду на твое письмо из Херсона от 12 июня. Что ты выбился из сил, о том весьма сожалею; ты знаешь, что ты мне очень, очень надобен. И так прошу тебя всячески беречь здоровье. К оружению морскому люди отправлены и отправляются, и надеюсь, что выбор людей также недурен – самому Генерал-Адмиралу поручен был. На все взятые тобою меры о укреплении Кинбурна, о доставлении повсюду провианта и о понуждении войска, имею твердую надежду, что все то пойдет, как желается. Одна чума меня страшит, чтоб не распространилась. Для Бога, не упущай ни единого известного способа для предосторожности от оной, как для себя, так и для всех. Опасаюсь иногда и того, чтоб не вкралась паки в Россию. Пехотные полки по твоим представлениям апробованы. Генерал-кригскомиссаром зделан Святой. Проект твой на Синоп или другие места, естьли война будет объявлена, недурен. Отовсюду слышу, что турки сильно вооружаются, но друзья их удержут от войны до времяни. О Цесаре мысли мои с твоими весьма согласны, лишь бы он не был в том положении, как был в прошедшей войне; всякая иная помощь нам от него полезна. Михаилу Сергеевичу Потемкину по твоей прозьбе прикажу ехать к тебе. Надеюсь, что по сей час судьба Крыма решилась, ибо пишешь, что туда едешь.
Прощайте, мой дорогой друг, будьте здоровы. Обнимаю вас от всего сердца.
Саша тебе кланяется».
Записки импратрицы:
Шестого мая Селенгинским пехотным полком во главе с полковником Ларионом Тимофеевичем Нагелем была основана крепость Владикавказ. На сие время мы можем выставить противу кавказских горцев двадцать три тысячи человек, в то время, как сами горцы, как думает Павел Потемкин, могут выставить до двухсот пятидесяти тысяч человек. Паче, нежели у нас в десять раз. Весьма худо!
* * *
Приехав в Крым, Светлейший князь Потемкин, опричь всех забот на полуострове, руководил переговорами с Ираклием Вторым царем Грузии и Картли-Кахетинского царства желавшие идти под протекторат России. Курьеры, курьеры и курьеры токмо успевали доставлять ему депеши и горы других бумаг. Через Павла Потемкина он вел такожде переговоры с Шушинским ханом о присоединении его ханства к империи, о восстановлении Армянского государства.
Князь слал письма государыне, просил новых рекрутов, понеже надобно было защищать Ахтиарскую гавань и другие прибрежные места на полуострове в случае войны с Портой. Там, на месте, обдумывая возможность будущей войны с турками, он посылал своих офицеров в Очаков – разведать о готовности Турции к войне. Потемкин неустанно руководил своими агентами, которые склоняли население Крыма и Кубани к принесению присяги на подданство России. Не забывал он принять меры и по устройству карантинов из-за гуляющей по Крыму прилипчивой смертельной хвори, желая убить сию болезнь как можливо быстрее, надеясь, что императрица, как договаривались с ней, соберется приехать посмотреть на приобретенную богатую землю Крыма. И главная его головная боль – бесконечные переговоры с Шагин-Гиреем, подношение ему дорогих подарков, наделение обещанными деньгам.
Обо всем оном князь Потемкин сообщал императрице и, зная, что за его спиной изрядное число недругов, уверял ее, что отдает все силы за дела государственные. Он неоднократно обсуждал с императрицей о своем желании повести дело так, чтобы присоединение Крыма произошло, как акт волеизъявления значительной части населения, измученного постоянными смутами, распрями и войной. Среди ногайцев, кочевавших по Кубани, агенты князя сумели приобрести много сторонников России. Генерал Павел Потемкин сообщал о желании многих ногайских мурз принять российское подданство. О том же свидетельствовал и Суворов. Потемкин напоминал государыне, что он не упускает ничего к приуготовлению умов: к примеру, он знал, что изрядное количество духовных священников наклонены к не подданству России, что хан умышленно откладывает отъезд, рассчитывая в случае неуспеха русскими присоединить Крым, снова быть возведенным на ханство. Однако, благодаря правильной политике, хорошему отношению к населению, обещанию льгот и отказа от сбора рекрутов, число благонамеренных к России умножалось. Дабы задобрить знатных жителей Крыма, Потемкин затребовал послать ему еще меха и другие богатые вещи, кои он регулярно подносил знати.
В начале лета Суворову и Павлу Потемкину были посланы манифесты для обнародования среди ногайских орд и приведения их к присяге. Екатерина и Потемкин учиняли все возможное, дабы ублажить Шагин-Гирея. По желанию хана, императрица прислала ему голубую ленту, знак высшего Российского ордена Святого Андрея Первозванного. Для бывшего хана был выбит новый орден, чтобы исключить христианскую символику. Получив желаемое, хан, обманув Потемкина, бежал на Тамань, хитро писал оттуда императрице, что будет хранить пожалованный ему орден, но возложить на себя не может из-за «древних обрядов».
Екатерина Алексеевна зрила всю трудоемкую и кропотливую работу, которую проводил Григорий Потемки, и, хотя тужила, что он там, а не с ней, что без него она, как без рук, все же понимала, как князь необходим там, на юге страны. Об том она писала ему, и он знал, что Екатерина помнит и ценит его деятельность в управлении государством, а главное – доверяет безоговорочно. Свое намерение перенести из-за мелководья фарватер из-под Херсона в Ахтиарскую бухту на берегу Черного моря, он сообщил Екатерине еще в конце мая. Она одобрила его намерение создать новую базу для Черноморского флота.
Кругом свирепствовала чума, особливо в Херсоне. Потемкин же был занят одной мыслью – изыскать достойных работников для строительства флота в Ахтиаре. Сюда он сумел привлечь Федора
