Эптон Синклер - Широки врата
— Скажи ему, что это не так. Мы будем помогать ему, вы и я, и другие его друзья.
— Он продолжает плакать и говорит, что у него нет друзей. Он имел обыкновение иметь много денег, но теперь у него нет ничего, и никто его не уважает. Он говорит, что он чувствует себя голым.
— Позаботьтесь о нём. Вы такой сильный.
— Прекратите пытаться польстить мне. Этот старик наказывает себя, и никто не может остановить его. Он говорит что-то о сделке. О документах, которые он должен был подписать сегодня утром. Он ушёл очень неожиданно. Он беспокоится об этом. Он не доверяет своим наследникам. Он не доверяет ни вам, ни мне, ни кому-либо ещё. Кем он был? Большим преступником? Он заламывает руки и кричит, что он не был им. Он говорит: «Если бы вы знали, что я должен был делать, чтобы заработать на хлеб, когда был молод, и это был плохой хлеб, к тому же!»
IXТаковы были последние слова сэра Бэзиля Захарова, командора английского ордена Бани и кавалера французского ордена Почетного легиона. Текумсе замолчал, и мадам зашевелилась, открыла глаза и вздохнула. «Что-то пошло не так?» — спросила она в изумлении. — «Я чувствую себя странно».
«Один из духов был недоволен», — сказал Ланни.
— Ах, это всегда расстраивает меня.
Он предложил ей вина и бисквитов. Она была умеренным человеком. Она выпьет один маленький бокал вина и сгрызёт пару бисквитов. А потом её посетит восхитительная мысль: кино за углом! Ей всегда нравились американские картины. У неё было трудное время в Нью-Йорке, но Америка была прекрасна, а её картины ещё лучше. Ланни положил двадцатифранковую купюру на ее колено и сказал: «Когда вы посмотрите кино, возьмите такси до дома мадам Оливии, и спасибо за вашу помощь».
«Bonjour, Monsieur Lanny». — Она, получившая подготовку в кино, заподозрила роман между этими двумя изящными людьми, и она пронесёт их образы с собой и смешает их с событиями на экране.
А Труди и Ланни поспешно вышли. У них были одни и те же мысли, вряд ли было необходимо говорить на них. Неужели Захаров умер? «Если это правда, Ланни, это невероятно!» — воскликнула она. А он усмехнулся. Это прекрасно объясняет естественную реакцию на эти паранормальные явления загробного мира. Если это было не так, то это было легко понять, но если это было верно, то такого просто не может быть!
Ланни сказал: «Один раз ко мне являлся призрак, и я знал, что он был настоящим. Я чувствовал то же самое и на этот раз. Старик, конечно, должен был умереть».
Они подошли к углу, где был киоск, и там были газеты с новостями на первых страницах: «Умер Захаров». Бывший оружейный король Европы умер от сердечного приступа в своей ванной комнате рано утром на руках своего верного камердинера. Его знали, как «самого таинственного человека Европы», но газетам удалось выяснить много о нем, и это обещали опубликовать в следующих изданиях. Ланни спросил женщину в киоске: «Вы давно получили эти газеты на продажу?»
— Примерно полчаса назад, месьё.
Он сказал Труди: «Это даёт пищу для размышлений о том, что я мог видеть эти заголовки, не поняв их. На самом деле, я думаю, что они бы привлекли мое внимание. Захаров был всегда важен в моей жизни. Я знал его и наблюдал за ним с тех пор, когда я был маленьким мальчиком. Он загипнотизировал меня, потому что у него была такая власть, и я думал, что она означала для него, и что на самом деле происходит внутри него, он стал для меня своего рода проповедью в Воскресной школе о бесполезности великих богатств».
«Что в этом убедило его на нашем сеансе», — прокомментировала она.
— Возможно, это мое подсознание. Но должен был быть какой-то сигнал снаружи, говоривший мне, что он был мертв. Я, конечно, не думал о нем, у меня все мысли были направлены на Люди, желая вызвать его.
— А его завещание, разве оно могло быть в твоём подсознании?
— Старик был осажден охотниками за наследством, и я, конечно, знал, что он должен думать, я был одним из них. Это было проклятием его огромного состояния. Он не мог удержаться от этой мысли о каждом мужчине или женщине, которые были рядом с ним. Мне кажется, что герцогиня была единственным человеком, которому он когда-либо верил в своей жизни. Именно поэтому ее потеря так раздавила его, а стремление к ней стало навязчивой идеей. Он так наказал себя, как сказал Текумсе некоторое время назад.
«Denn alle Schuld râcht sich auf Erden»[165] — сказала Труди, цитируя Гете.
Тело великого человека было помещено в металлический гроб, свинцовый внутри и серебряный снаружи. Катафалк, который вёз его, выехал из Монте-Карло в четыре часа утра, в сопровождении автомобиля с охраной и прибыл в Шато-де-Балэнкур в полночь. Там, по причинам, которые никогда никто не объяснял, гроб простоял в течение пяти месяцев, а потом однажды утром была панихида в часовне поместья, на котором присутствовали только члены семьи и слуги. От пруда к замку шла аллея тополей, и на дальнем конце её стоял мавзолей, в котором лежало тело герцогини. Теперь ее муж был положен рядом с ней. Это было сделано, как он приказал, и, пожалуй, лучшее, что может сделать человек в присутствии столь загадочного и унизительного явления, как смерть.
Пару лет спустя Ланни прогуливался по Парижу, и любопытство привело его к дому номер 53 по авеню Ош. Особняк, в котором он видел, как оружейный король Европы жёг свои личные документы и устроил пожар в дымоходе, теперь стоял пустой, его жалюзи были плотно закрыты. Жандарм ходил, молча, взад и вперед перед домом, и Ланни вступил с ним в разговор. Кому принадлежит дом сейчас? Человек не знал. Ланни упомянул Захарова, и мужчина выглядел сбитым с толку. Он никогда не слышал этого странного иностранного имени. Байрон спросил: «В чем слава?»[166] И вот был ответ!
XВитторио ди Сан Джироламо прибыл в Париж с женой и остановился в одном из самых шикарных отелей. Выполняя своё обещание, Ланни зашёл навестить их и обнаружил, что год покоя и развлечений вернул цвет обратно на щеки молодого итальянца. Они рассказали о своей поездке в Калифорнию, а Ланни рассказал о своей в Испанию, исключив все политические аспекты. Капитано видел испанскую войну, как первый шаг в подавлении всемирного заговора трудящихся, который имел свой источник и центр в Москве. Капитано был вынужден принять помощь Гитлера в решении этой задачи, но, несмотря на это, он презирал фюрера и не доверял ему, так же, как это говорила Бьюти. Ланни смог согласиться, и они разошлись достаточно миролюбиво.
Марселина искала встречи с братом в одиночку, и оказалось, что она хотела деньги. Ирма щедро выписала ей чек в Рино, и они, не задумываясь, тратили деньги напропалую, и вот оказалось, что деньги были потрачены почти все, и как им жить дальше? Ланни объяснил, что Золтан имеет возможность продать две картины Дэтаза. Если и когда он сделает это, то одна треть от цены, за вычетом комиссии, пойдёт Марселине. Она хотела, чтобы Ланни выдал ей эти деньги авансом сейчас, но он, ожидая этот запрос, решился сказать нет.
Сводной сестре Ланни была только девятнадцать, прекраснейшее существо, какое можно себе представить, одетое на пике осенней моды. Она была воспитана на элегантности, и теперь ей придется пережить трудные времена и обойтись без неё. Ланни наблюдал, как самостоятельная жизнь всего за несколько месяцев заметно ее закалила. Ее потребности были срочными, и она собиралась добиться того, что она хотела, с небольшим учетом приличий. Она знала, что Ланни сделал много денег, и что он сделал с ними? Почему их часть он не мог отдать сестре, которая была обременена искалеченным мужем? Ланни сказал ей, что у него много обязательств. Но он не мог или не сказал бы, какие они были, и предлог казался неубедительным. Конечно, эти картины в хранилище дома могут быть проданы, и, конечно, ей, дочери художника, было, что сказать о них! Разве он не мог предпринять больше усилий, чтобы избавиться от некоторых?
Ланни терпеливо объяснил, что репутация Дэтаза была создана трудом, которому в течение пятнадцати лет он и Золтан Кертежи отдали свои знания и навыки. С картинами, как и с другими товарами, если их выбросить на рынок, то это уничтожит его и, возможно, навсегда. Если же, выпускать их осторожно, одну за другой по высоким ценам, то ценность того, что осталось, увеличилась бы. Так Марселина могла бы жить в комфорте остальную часть своей жизни на свою долю работ своего отца.
«Но мне нужны деньги сейчас, Ланни!» — воскликнула она. — «Как я и Витторио должны жить?»
Он ответил: «Поезжайте в Бьенвеню и оставайтесь там, и сообразуйте свои расходы со своими доходами». Но он знал, что его слова были потрачены впустую, у Марселины был плохой учитель. Бьюти Бэдд редко жила так и не делала это сейчас, несмотря на заклинания мужа и сына. Что касается Марселины, то Бьюти будет считать, что молодая женщина имела право на «интрижки», пока была молода, красива и популярна. Она должна принимать участие в так называемом «вихре светских развлечений», а это означало общение с людьми, быстро тратящими деньги, и идти в ногу с их стандартами. Быть бедным означало быть мертвым.
