Смерть консулу! Люцифер - Жорж Оне
— Наоборот, нам кажется, что это единственно возможное разрешение кризиса, в котором бьётся теперь Франция, — твёрдо отвечал Гид де Невилль. — Вы утверждаете, что вы теперь хозяин. Но добрая треть провинций вне вашей власти. Вся местность за Луарой не принадлежит вам. Большая часть юга сильно волнуется. В Нормандии, вы сейчас сами это сказали, продолжается вооружённая борьба и дороги, не далее, как в десяти лье от Парижа настолько небезопасны, что почту останавливают чуть ли не каждый день. Шайки грабителей заходят даже в крупные поселения, грабят фермы и замки, и ваши подвижные колонны не в состоянии справиться с ними. Кроме того, везде, где нет вашей армии, царствует беспорядок и неуверенность. Правосудие не обеспечено, религии не существует, сохранение собственности в будущем сомнительно, семья расшатана благодаря вашим законам. Только традиционный порядок, установленный монархией, и мог бы восстановить мир в этой несчастной стране, едва оправившейся от террора и ещё трепещущей перед ужасами революции. И вот этот мир мы и просим вас восстановить. Вне принципа наследственной монархии не может быть ничего прочного, и вы это хорошо знаете. Если б в громе одной из ваших битв вы были уничтожены, то что сделалось бы завтра с правительством, которое вы учредили? Образумленные вами якобинцы силою овладеют властью, и сколько времени может продолжаться их господство? Роялисты, как вы знаете, тоже не сложат оружия. Мы явились сюда, так как дело идёт или о заключении мира, или о возобновлении войны. Решайте сами.
Бонапарт улыбнулся и, устремив на Невилля взгляд, блеск которого едва можно было выносить, ласково спросил:
— Какие же условия вы мне предлагаете?
— Вы явитесь в Шербург с корпусом, который вами будет выбран, и со всем вашим штабом навстречу графу Прованскому, как законному королю, который будет носить имя Людовика XVIII. В награду его величество дарует вам Шамбор, титул принца и шпагу коннетабля...
— Шпагу Бурбонов, которая продала Францию?
— Нет, шпагу Дюгесклэна, которая её спасла.
Бонапарт нахмурился и сказал:
— С меня достаточно шпаги Маренго.
— А! — воскликнул Сан-Режан, — если б не подоспел Дезо...
— Дезо должен был подоспеть. Так ему было приказано.
— Генерал, — продолжал молодой человек, — вы ещё в таком возрасте, когда счастье улыбается. Берегитесь, наступит день, когда генерал, которого вы ждёте, не подоспеет!
Тень легла на чело Бонапарта. Его взор потух, как будто в далёком будущем он видел уже катастрофу. Но это настроение быстро рассеялось, и он заговорил опять с таким спокойствием, которое поразило его собеседников.
— Я уверен в правильности своего пути. Моя звезда, которую я не теряю из виду, ведёт меня к моей цели. Велика и славна эта цель. Всё, что я до сих пор сделал, ничто в сравнении с тем, что я сделаю. Я дам Франции честную администрацию, беспристрастное правосудие, я верну ей религию. Я хочу, чтобы она была обширна, могущественна и велика. Могут ли сделать это ваши принцы? Если да, то я дам им корону. Но если они хотят сесть на трон, чтобы повторять Людовика XVI, то это значило бы идти навстречу новым катастрофам. Довольно того, что ради свободы свалилась с плеч одна королевская голова.
Трое роялистов поднялись. Они поняли, что это были решающие слова. Бонапарт серьёзно поглядел на них и покачал головой.
— Очень жаль, что такая энергия и такой талант, как у вас, господа, употребляются на такие ничтожные дела. Возвращайтесь к принцам, дайте им отчёт о том, как вы исполнили их поручение, и если в вас бьётся французское сердце, проститесь с ними. Возвращайтесь тогда ко мне, и я дам вам возможность отличиться: вам, г-н Кадудаль, в армии, вам, господа Невилль и Сан-Режан, в государственном совете. Бросьте шуанов, господа. Надо служить Франции.
— Служить Франции значит служить королю. Прощайте, генерал.
И они поклонились, готовясь уйти.
— Рапп! — крикнул Наполеон.
Полковник явился немедленно.
— Проводите этих господ, — произнёс первый консул.
Он кивнул им головой и вышел из комнаты.
— Я к вашим услугам, господа, — сказал Рапп.
— Мы упустили единственный случай, — прошептал Кадудаль, наклоняясь к уху Сан-Режана. — Этот человек — наш непримиримый враг. Мне бы нужно было схватить его за горло и задушить.
VI
На другой день m-me Лербур, спустившись в магазин, услышала обрывки разговора, который вели между собою две приказчицы. Германсия укладывала в коробки кисейные галстуки, а Зоя подсчитывала билетики в кассе. Обе болтали.
— Что касается меня, — говорила Германсия, — то мне нравится лейтенант де Канувилль. Как он красив верхом...
— Ну, с этими военными нельзя быть уверенной ни в чём. Затрубили трубы, и вот твой воин уже где-нибудь в Германии или в Италии. Вернётся ли он оттуда? А если вернётся, то, может быть, без руки или без ноги. Нет! Я предпочитаю коммерцию. Например, красивый малый вроде Леклера...
— Ну, это не для тебя, моя милая...
Разговор прервался, так как обе заметили Эмилию.
— Г-н Лербура ещё нет? — спросила она.
— Он в своём кабинете с г-ном Леклером, — отвечала Германсия.
Хозяйка «Bonne Bleu» прошла по магазину, отворила стеклянную дверь и очутилась в уединённой комнате, выходившей окнами во двор. Здесь Лербур хранил свои книги, модные журналы и образцы материй. Около конторки, заваленной лентами и кусками бархата, стоял Сан-Режан.
Лербур с озабоченным видом толковал своему собеседнику о ценах.
— Когда вы будете в Лионе, вы провернёте дело с этими сортами бархата. Покончив с этим,
