Виктория Балашова - Гибель Армады

— Даже если они все-таки дойдут до наших берегов, — продолжила Елизавета, — им нас не победить. Народ встанет на защиту своей страны. Так просто мы не сдадимся.

Перед графом стояла женщина, которую он впервые увидел девочкой. Не очень уверенной в себе, одинокой и не имевшей никаких прав на престол. Она не стала с годами красивее. Скорее, наоборот. Но внутренней силы и уверенности в себе в ней только прибавилось. «Жаль испанский король не представляет, с кем имеет дело, — подумал Дадли, — в конечном итоге дело вовсе не в количестве кораблей. Хотя за то время, что Армада ползла по океану, мы успели как следует подготовиться к встрече. Дело в характере королевы Англии. Елизавета так просто не сдавалась никогда».

— Флот распускать нельзя, — сказал он вслух, — испанские корабли починят, загрузят провиант. Они вновь отправятся в путь. Филипп не отступит от давно задуманного. Да и Парма в Голландии ждет не дождется, когда Армада заберет собранные им для высадки в Англии войска. Нет, они не останутся в порту надолго.

Она кивнула. Какие мысли при этом тревожили королеву, догадаться было невозможно.

Патрульные корабли сновали по морю, высматривая врага. Горизонт был пуст. Никого. На свой страх и риск, вопреки распоряжениям королевы, лорд Говард и сэр Френсис Дрейк не распускали экипажи. Напротив, они упорно держали корабли в портах, внимательно отслеживая любые перемещения Армады. Когда испанский флот из-за шторма застрял в Ла-Корунье, Дрейк в очередной раз предложил неожиданно напасть на стоявшие в порту корабли. Удар, нанесенный врагу в Кадисе в апреле прошлого года, не давал ему сидеть на месте сложа руки. Уж больно хорошим оказался результат!

В Лондон сначала отправилось письмо, а затем Дрейк поскакал к королеве лично. Убеждать так убеждать! Он не мог усидеть на месте, когда испанцы спокойно отдыхали, не ожидая удара. Дрейк вообще был невысокого мнения о заносчивых донах. Что такого в том, что они перевозили ценные грузы, если до Испании эти грузы доходили не совсем в том количестве, в котором бы их хотелось видеть испанскому королю? Что с того, что они снарядили Армаду, флот, доселе не виданный, если он неповоротлив, способен идти лишь под парусами при попутном ветре и воевать способен только с помощью абордажного боя?

— Нам следует снова на них напасть! — сэр Френсис Дрейк сверкал очами и старался как можно убедительнее произносить заранее обдуманные слова. Нападение на испанский флот, задержавшийся в порту, хоть как-то помогло бы вице-адмиралу справиться с вынужденным бездействием. Враг не шел, а идти навстречу врагу не позволяла королева.

— Зачем нам это нужно? — Елизавета боролась с обуревавшими ее чувствами. Она была в какой-то степени так же авантюристична, как и ее вице-адмирал. А неужели б иначе она его благословляла на пиратские походы, приносившие большую прибыль в казну? Нет… Но набрасываться на врага, который, даст Бог, потихоньку проиграет сам себе? Опять-таки было жаль денег. А прибыли именно это предприятие не сулило.

Дрейк свою королеву знал и тут же пообещал ей прийти обратно не с пустыми карманами. Вероятность встретить по пути торговые корабли была высока. Но вице-адмирал знал, откровенно говорить о подобных вещах не следует.

— В прошлый раз мы успешно провели такой рейд, — начал он, — испанцы по сей день расхлебывают последствия. Их это задержало на целый год. Так они в итоге и передумать могут, — Дрейк потрепал бороду, но не стал откровенно показывать нетерпения. Если он находился на суше, ему всегда срочно хотелось выйти в море. Такова уж была натура неуемного приватира. Но разговор с Елизаветой требовал выдержки.

— Хорошо. Вы можете действовать, — королева благосклонно кивнула. Дрейк подумал, что как-то легко добился своего, и тут она продолжила: — Пойдете за свой счет. Берите столько кораблей, сколько понадобится. Снарядите их самостоятельно.

Дрейку было не привыкать. Вроде интересы страны, а вроде он сам выступил с инициативой — королева его никуда не отправляла, ничего не приказывала. Зато цель достигнута. Наконец-то вместо пальбы из пушек по мишеням он нападет на настоящего врага. В успехе вице-адмирал не сомневался. Его корабли шли быстро, солдаты стреляли метко. Испанцы? Испанцы ни на что не были способны. Дрейк по их поводу особенно не беспокоился. Он поклонился:

— Спасибо, Ваше Величество. Все, что мне нужно, это ваше благословение.

— Оно у вас есть, — Елизавета слегка улыбнулась.

— Я сейчас же отправляюсь на побережье. Мы выступим немедленно, пока враг не окреп и не собрался с силами. Еще раз покажем им, кто истинный хозяин на море, — Дрейк уже чувствовал вкус соленой воды на губах. Перед глазами вставали картины былых побед. Королеву пришлось поуговаривать, и ее осторожность не удивляла. Все же откровенно выступать первыми против пока не объявлявших им войну испанцев не стоило. А так — пройтись по морю, пощипать слегка давнего врага, попугать — почему нет. Стоят в порту трусы, напыщенные индюки.

— Ступайте, — Елизавета вновь кивнула. Ей и самой хотелось пополнить в очередной раз казну за счет испанцев. Так и подмывало поддаться на уговоры любимого приватира.

Дрейк вышел из покоев королевы и решительным шагом отправился во двор к конюшням. Он не собирался задерживаться в Лондоне даже на день. Получив одобрение Елизаветы, Дрейк мечтал лишь об одном — как можно скорее добраться до галеона «Ревендж». Мстить, так мстить — корабль должен оправдывать свое название.

Погода не менялась. Прогнозы делались самые благоприятные. Ветер упорно дул в выгодном для англичан направлении. Испанцы, правда, пока в любом случае не способны были продолжить путь: буря пораскидала корабли по морю, потрепала их нещадно. Моряки болели, а герцог Медина-Сидония, как обычно, писал письма королю, рассказывая о своем незавидном положении. Дрейк готовился ухудшить ситуацию, хотя уж куда хуже…

Филипп швырял письма герцога на стол, одно за другим, в бессильной ярости.

— Он вошел в порт! Ему нужно пополнить запасы провианта, а главное, починить корабли, которые получили повреждения во время шторма, — вдруг король замер, — неужели Господь против этого похода? — его рука застыла в воздухе с очередным письмом Медина-Сидонии. — Или он нас хочет лишь проверить? Проверить, насколько мы готовы идти дальше. Пожалуй, так. Хорошо, что на меня снизошло озарение, — Филипп перекрестился и посмотрел на распятие, — нет, задержка только проверяет нашу твердость духа. Идти до конца! Следует идти до конца!

Письма совсем закрыли карту. Одним движением руки Филипп смахнул их на пол и внимательно посмотрел на путь, проделанный Армадой. Если бы не погода, флот давно уже был бы у берегов Англии. От Ла-Коруньи до Ла-Манша недалеко, но вот сколько в порту пробудет герцог? Его медлительность выводила короля из себя. Схватив перо, Филипп начал писать ответ на последнее письмо Медина-Сидонии.

— Срочно покидайте Ла-Корунью, — бормотал король себе под нос строчки, которые выходили из-под его пера, — у вас нет ни дня! Герцог Пармский давно вас ожидает с собранным войском. Вы прекрасно осведомлены в том, что он не может его переправить в Англию самостоятельно. На море хозяйничают голландские и английские пираты. От ваших действий слишком многое зависит! Не мешкая выходите снова в море.

Король бросил писать и подошел к окну. Внизу цвел сад, посреди которого бил фонтан. Брызги разлетались во все стороны. Захотелось опустить в фонтан руки и почувствовать прохладу воды. Филипп обернулся к столу и посмотрел на письмо.

— Хватит, я все сказал. Что тут дописывать? — он вызвал слугу и велел срочно отправить послание герцогу.

Затем Филипп пошел в сад. Вблизи фонтан казался еще красивее, чем сверху из окна. Благоухание цветов дурманило голову и отвлекало от размышлений. Вода поблескивала на солнце, будто подмигивая тому, кто на нее смотрел. Пальцы, унизанные кольцами, погрузились в фонтан. Рукав камзола намок, и Филипп выдернул руку из воды.

Некоторое время он стоял не двигаясь. В голову снова полезли невеселые мысли.

— Господи, просвети! Почему мне так сложно смириться с очередной задержкой кораблей в порту? Мне не следует торопить события. Как оно должно, гак и случится. В твоих руках судьба Армады. Не в воле людской менять предначертанное свыше.

Пчела пролетела мимо и села на цветок. Странное желание охватило Филиппа. Ему захотелось взять цветок вместе с пчелой и сжать в кулаке. На месте пчелы ему виделась Елизавета — наглая самозванка, поправшая все законы и наплевавшая на истинную веру.

— Сжать и раздавить, — Филипп увидел, что непроизвольно сжал кулак. Мокрый рукав неприятно заскользил по коже. Пчела улетела куда-то, быстро исчезнув вдали.