Александр Степанов - Петропавловская оборона
Дети, женщины, старики были эвакуированы за город, в окрестные села и поселки. Провожая свою жену и десятерых детей, В. С. Завойко наказывал супруге: «Ты сохрани их, чтоб они были люди честные и служили отечеству...» Сколько было тогда сказано защитниками города простых, задушевных слов своим, подругам, разделявшим с ними трудную камчатскую жизнь!
В час тридцать минут дня вахтенный офицер «Авроры» заносил в шханечный журнал:
«Фрегат и транспорт «Двина» с помощью шпринга поставлены левым бортом ко входу в бухту. На батареях подан сигнал «готов к бою». Фрегат приготовлен к бою, пушки левого борта заряжены ядрами, правого борта картечью, гребные суда вооружены и погружены на оные принадлежности у порта. Всей -команде выданы ружейные боевые патроны, стрелковым партиям, кроме того, пистолетные и мушкатанные. Казенные деньги, секретные бумаги, карты и сигнальные книги для сбережения зарыты в землю».51
В глубине ковша стояли два небольших иностранных торговых судна — ганноверский шлюп «Магдалина» и американский коммерческий бриг «Нобль».
В 4 часа 30 минут со стороны моря показался трех-
мачтовый пароход с ясно различимым американским флагом. Медленно двигаясь к Сигнальному мысу, он по пути делал промер глубин.
К нему сразу же направилось «переговорное судно» — портовый гребной бот, обычно встречающий иностранные корабли. На борту его находился прапорщик Семен Самохвалов — офицер «Авроры», выделенный для наблюдения за неприятелем.
Но пароход уклонился от встречи. В пять часов вечера он повернул назад и ушел в море. С берега было видно, как на его палубу высыпало много военных моряков. На нем находился, как позднее выяснилось, английский адмирал Прайс, лично решивший разведать Петропавловск.
Участники нападения на Камчатку признавались впоследствии, что английский адмирал Прайс, воспользовавшись американским флагом, хотел проникнуть на Петропавловский рейд. Но если бы только коварный пришелец осмелился приблизиться ближе к русским батареям! Офицеры «Авроры» еще издали разобрались в знакомых очертаниях парохода. Это был английский «Вираго», тот •самый, что был снаряжен в погоню за «Авророй» и с которым русские моряки встречались еще в Кальяо.
Полное затишье на море не позволило англо-французским парусным кораблям войти в этот день в Авачин-■скую губу.
В шесть часов вечера в городе был дан отбой тревоги. Команды «Авроры» и «Двины» оставались на местах. У орудий береговых батарей дежурили артиллеристы. Вторая, третья и четвертая батареи дополнительно получили с фрегата боеприпасы. Цепь караулов непрерывно несла дозорную службу вдоль прилегающего к городу побережья Авачинской губы.
Результаты первого знакомства адмирала Прайса с Петропавловском глубоко разочаровали англофранцуз-
ское командование. Оно убедилось, что «русские с превосходным знанием дела и искусством заняли позицию не то чтобы неприступную, но которую трудно взять. «Аврора» пришла только I июля (нового стиля. — А. С.), имея половину экипажа пораженную скорбутом (цингой. — А. С.) и нужна была неслыханная деятельность, чтобы употребить с пользой время. И это еще более заставляло нас, — писал французский офицер, — сожалеть о преимуществах, которые мы сами ей неблагоразумно предоставили... Воззратизшись поздно вечером со своей рекогносцировки на «Вираго», адмирал Прайс ночью имел совещание с адмиралом Депуантом».52
Ночь с 17 на 18 августа прошла в Петропавловске в томительном ожидании.
В девятом часу утра 18 августа начал подниматься легкий ветерок, которым воспользовались враги. В пятом часу дня к Петропавловску подошла вся англо-французская эскадра. Это была сила, еще не виданная в северных водах, — три больших, прекрасно вооруженных фрегата, корвет, бриг и пароход. И хотя все они были перекрашены, эта уловка не могла обмануть аврорцев — к контурам адмиральских фрегатов — английского и французского — они присмотрелись за одиннадцатидневную стоянку в Кальяо.
Эскадра как бы грозила одним своим видом стереть с лица земли затерянный на далекой восточной окраине русский городок. Союзники рассчитывали, что жерла орудий, наведенные на берег, посеют ужас, вынудят Петропавловск сдаться.
«Предполагали, что Петропавловск сдастся при первых выстрелах, и не рассчитывали, что он мог противиться», — писал в своих воспоминаниях французский офи-
цер. Однако тщетно высматривали адмиралы белые флаги капитуляции над городом. Стоило фрегату лишь несколько приблизиться к берегу, как англо-французские суда оказались под русскими ядрами.
В четыре часа сорок пять минут дня с Перешеечной батареи прогремел первый выстрел по кораблям противника. Англо-французы' немедленно ответили сильным огнем. Неприятельские бомбы и ядра, перелетая через Сигнальный мыс, падали недалеко от «Авроры».
В действие вступили первая, третья и четвертая батареи. Петропавловские пушкари быстро заставили неприятеля отойти по направлению к Тарьннской губе.
Наступившее в шесть часов вечера безветрие не позволило неприятельским кораблям продолжать свои маневры. Но дело заключалось даже не в этом. Англо-французское командование оказалось крайне обеспокоенным сопротивлением русских. Вечером на английском адмиральском фрегате «Президент» вновь был созван военный совет. На этот раз в нем участвовали вместе с адмиралами все шесть командиров англо-французских кораблей.
«Решено было начать атаку с 5-ти пушечной батареи, находящейся при входе в порт, на оконечности полуострова, которую мы означили именем Шахова *. Эта атака возложена была <на два адмиральские фрегата, между тем как «Пик» должен был заставить замолчать трехпушечную батарею у кладбища.** Когда он исполнит это, высаженный отряд должен завладеть ею, заклепать пушки и разбить лафеты. Адмиралы ограничили этим свои предположения, предоставляя себе впоследствии действовать смотря по тому, какой оборот ■примут обстоятельства».***
* Батарея № 1 на Сигнальном мысу.
** Батарея № 4 на Красном яру.
*** Экспедиция а и гло-французов п Петропавлозске, «Морской сборник», № 2. 18*30.
В ожидании ночного нападения Завойко переправил первый стрелковый отряд на Кошку, второй — расположил на перешейке. Отряд добровольцев дежурил у Озерж ной батареи. Ночь, однако, прошла спокойно.
На следующий день — 19 (31) августа с раннего утра начались боевые действия. В шесть часов от кораблей-противника отделились три гребных судна, начавшие делать промеры по направлению к Раковому мысу. На батарее № 1 вновь ударили тревогу. Следовавший за шлюпками английский пароход обстрелял четвертую батарею.
В 6 часов 30 минут начали стрелять по пароходу и шлюпкам батареи №№ 1,2 и 4, заставившие неприятеля взять западнее, чтобы выйти из сферы русского огня. Направившись на рекогносцировку к выходу в море, «Вира го» был обстрелян пушкой, находившейся на Дальнем маяке.
До одиннадцати часов дня гребные суда противника непрерывно производили промеры глубин, однако при этом они все время держались на безопасном расстоянии от петропавловских батарей.
В одиннадцать часов дня адмирал Прайс поднял нз-мачте сигнал к началу штурма. Пароход «Вираго», захватив «Пик», подошел к французскому адмиральскому фрегату, чтобы взять и его на буксир.
Вдруг все приготовления к штурму были прерваны. Шлюпка с командиром фрегата «Пик» подошла к .«Форту», взяла с собой французского адмирала и направилась к «Президенту». По союзнической эскадре мгновенно прошел слух, что командующий соединенными силами адмирал Прайс застрелился...
Через два дня одинокая могила в Тарьинской бухге убедительно подтвердила факт гибели начальника англофранцузской эскадры. Но как это случилось?
По мнению ряда русских офицеров, Прайс был убиглри артиллерийской перестрелке. Бомба, выпущенная с Сиг-пильного мыса, разорвалась на английском флагманском фрегате «Президент», где в это время и находился коман. дующий объединенной эскадрой. Капитан второго ранга Арбузов утверждал, что Прайс, по всей вероятности, убит с батареи № I: «Сомневаться в этом тем более странно, что командир батареи № I говорил мне, да и всем известно, что на пробной стрельбе с батареи в щиты они по первому выстрелу разбивали их в щепки. Когда же фрегат стал по течению кормою к батарее, то, воспользовав-пуись удачным прицелом, наши разгромили корму».53
В официальных английских и французских сообщениях указывалось другое. Там утверждалось, что английский адмирал, командовавший соединенной флотилией союзников под Петропавловском, покончил жизнь самоубийством. Об этом же писал и участник боя французский офицер Ани:
