Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир
– Убить? – удивился тот. – Нет, нам приказано только лишить тебя языка, оставив жизнь.
Ах, вот что ты придумал, Агамемнон, вот какова твоя благодарность за долгий труд! Нет, не всем в жизни ты можешь распоряжаться, грозный царь! Не успели наемники приблизиться, как Аристер выхватил припрятанный нож и всадил его себе в грудь. Лучше умереть по собственной воле, чем жить изуродованным по воле микенского царя!
А Агамемнон долго размышлял над тем, что услышал от Аристера. Конечно, он не полагался на сведения одного человека, в Троаде и вокруг давным-давно множество людей разведывали, вынюхивали, высматривали, чтобы царь Микен все знал о царе Трои.
Троада и сама Троя очень богаты, они давно спорят с златообильными Микенами. Но могущество Микен весьма непрочно, оно во многом держится разбоем на побережье. Все ахейские цари пираты, и им становится все теснее в Эгейском море. Пора двигаться дальше. Троя могла бы стать ценным призом в этой гонке.
Город исключительно удобно расположен, совсем недавно разграбленный Гераклом, он быстро восстановился именно из-за того, что запирает вход в Гелеспонт и имеет долю со всех провозимых товаров. При таком расположении никакого пиратства не нужно. Но после очередного разорения Троя не просто восстанавливалась, она укрепляла свои стены и свою армию. У царя Троады Приама сильный флот и сильная конница, но еще крепче стены города. Говорят, они построены богами Посейдоном и Аполлоном. Агамемнон не слишком верил в то, что боги стали бы марать руки ради спокойствия какого-то города, он прекрасно понимал другое: у Троады много пленников, в том числе и из Айгюптоса, а там давным-давно строят огромнейшие каменные сооружения. Не Посейдон с Аполлоном, а именно пленники из этой страны строили стены Трои.
Если все рассказанное разведчиками верно, то это не тот город, который можно взять и разграбить за несколько дней или даже месяцев. Окружить полностью его невозможно, для этого нужна армия во много раз больше, чем есть у него, а если останется свободный доступ хоть с одной стороны, оттуда будут поступать продовольствие и наемники от союзников Приама.
Но не это пугало Агамемнона, в конце концов наемников можно нанять сколько угодно и самому. Только эту ораву тоже придется кормить, а значит, бесполезно опустошить всю округу. А союзники будут теребить его войско со всех сторон, нанося ущерб. И что получить в результате? Лишенный возможности пополнять казну за счет новых поступлений, Приам начнет тратить то, что есть. Пробиваться за мощные стены города, чтобы после громадных усилий обрести пустую казну разоренной Трои?
Мало того, к самой Трое еще надо попасть. Ни флот Приама, ни его конница не станут ждать, пока войско любого чужака высадится на побережье и окружит их город. Даже если удастся преодолеть сопротивление сильного флота Троады, теряя людей, то справиться со знаменитой конницей Гектора, о которой ходят легенды…
Может поэтому Приам так самоуверен? Он не боится новых нападений, потому что больше не существует героев вроде Геракла, а простым смертным Троя не подвластна?
Но чем больше Агамемнон слышал о недоступности Трои, тем сильнее в нем разгоралось желание сокрушить эту мощь! Он нутром чувствовал, что должен придумать что-то, перехитрив, обманув Приама, если уж не удастся взять его в лоб. Теперь победа над Троей стала для Агамемнона смыслом жизни, хотя царь никому, даже брату Менелаю не стал об этом говорить.
Аристер принес важное сообщение: Приам решил женить своего старшего из оставшихся в живых законных наследников Гектора. На такие свадьбы приглашают многих царей. Обычно это просто вежливое сообщение о предстоящем мероприятии с пониманием, что большинство пришлет послов с поздравлениями и подарками, но не больше. Так сделают и остальные ахейские цари, приезжают только союзники, но Агамемнон решил плыть, если, конечно, позовут. Нужно посмотреть на месте и своими глазами.
А еще позвать с собой Одиссея, тому куда бы ни плыть, лишь бы подальше от дома. Нет, рыжебородый крепыш очень любил свою Итаку, Пенелопу и дом, но сидеть на месте больше недели просто неспособен. А тут такая возможность… К чему микенскому царю Одиссей? Во-первых, у царя Итаки повсюду множество друзей, во-вторых, он очень хитер и сообразителен, в-третьих, четыре глаза всегда лучше, чем два.
Агамемнон не ошибся в своих расчетах, ахейских царей действительно пригласили на свадьбу Гектора в Трою, большинство отказалось сразу, вознамерившись отправить послов, и очень удивилось решению микенского царя плыть лично, и Одиссей с удовольствием согласился отправиться к берегам Гелеспонта.
Аид, решивший проверить, не до конца ли замучили приятелей эринии, отправился ко входу в свое царство. Но вместо обычных воплей бедолаг и их перебранки с фуриями вдруг с удивлением услышал… нечто напоминающее рев Минотавра! Критское чудовище у него в Царстве мертвых?! Этого еще не хватало! Мало ему Тесея с Пирифоем?
Следом раздались возгласы эриний, причем старухи явно не спасались от Минотавра и не нападали на приятелей. Что там происходит?!
Перед самым выходом Аид замер, прислушиваясь, и едва сдержал смех: Тесей рассказывал эриниям о своей победе над Минотавром! Осторожно выглянув, бог Подземного мира действительно увидел занятную картину. Эринии сидели вокруг камня Тесея, раскрыв свои зубастые рты, и с восхищением глядели на размахивающего руками героя. А тот в лучших традициях знаменитых рассказчиков так и сыпал красивыми фразами, перемежая их с крепкими ругательствами, от которых старухи смущались, но тут же вытягивали шеи, чтобы не пропустить хоть слово из повествования. Даже змеи на их головах тоже приподнялись и все обратились во внимание.
– Я ему протянул кусок хлеба, который мне дала Ариадна вместе с клубком и мечом…
– Взял?! – ахнули эринии.
– Взял!
– И то, любой скотине доброе обращение приятно, – согласилась Мегера.
– Вот-вот! А вы нас мучаете! – это уже Пирифой.
Старухи вздохнули:
– Служба такая…
– Которую вы не исполняете! – загремел Аид, показываясь из своего убежища. Эринии бросились за плетями, лежавшими в стороне, но царь Подземного мира остановил их: – Погодите. Я с этими двумя поговорить хочу.
– Ага, ага, – засуетились старухи.
– Пшли вон!
Эринии исчезли, словно их и не было. Все же опасно не выполнять приказы Аида, как бы не разжаловал из эриний в простых смертных.
– Сказки рассказываешь? – поинтересовался бог, присаживаясь на соседний камень. Тесей внимательно присмотрелся, не приклеится ли и Аид тоже. Тот усмехнулся: – У меня только ваши два клейкие.
– А раньше сказать не мог? – проворчал Тесей. – Это не сказки, а быль!
– Про твоего Минотавра я знаю, ты лучше про Прокруста расскажи.
– А что Прокруст?
– Как он всех под свое ложе подгонял.
– Ну, подгонял…
– Так не пойдет! Мне тоже хлыст в руки брать или крапиву, чтоб ты разговорчивей был?
Тесей обиженно отвернулся, но тут же повернулся обратно, потому что услышал от Аида нечто необычное:
– Вина хочешь?
– Хочу, а что за вино?
– Какая-то тень пьяницы умудрилась протащить с собой здоровенный бурдюк пойла. Воняет, как… неужели это можно пить?
Приятели вытаращили на Аида глаза и потребовали:
– Неси сюда, разберемся!
Немного погодя, Аид действительно приволок здоровенный бурдюк, полный отменного вина, количества которого, как прикинул Тесей, им хватит на пару месяцев. Жизнь начинала ему нравиться. Только открыв бурдюк, Тесей блаженно закатил глаза:
– Хиосское… Слышь, Пирифой, он называет неразбавленное хиосское пойлом.
Аид брезгливо усомнился:
– Это можно пить?
– Нужно! Это не ваш нектар у Зевса. Давай чаши!
Пока разливали вино по трем чашам, Аид все также брезгливо морщился от запаха. Заметив его страдания, Пирифой посоветовал:
– А ты не нюхай в первый раз. Потом само пойдет.
– Ты думаешь?
– Нос заткни, чтоб не чувствовать, и пей.
– Аид! – поднял чашу Тесей. – Хоть ты и вредный бог, но… желаю тебе здоровья!
Соскучившиеся по вину Тесей с Пирифоем с удовольствием опрокинули в себя по целой чаше, не разбавляя. Тесей даже закрыл глаза от удовольствия, причмокнул. Аид недоверчиво проследил за приятелями, потом решительно зажал нос и поднес к губам свою чашу.
– Ну? – поинтересовался у бога Пирифой, когда тот наполнил рот вином. – Ты глотай, глотай, не держи!
Глаза у Аида расширились, он с усилием протолкнул вино внутрь, задышал открытым ртом, замахал перед ним рукой, потом помотал головой и с отчаянным видом опрокинул в рот остатки.
Когда к берегу Стикса подошел очередной смертный, перевозчик Харон изумленно вытаращился на него:
– И чего вам всем там нужно?! Смертные в царство Аида стали ходить, как к своей жене в спальню!
– А давай-ка я тебе помогу веслами работать? – спросил строгого Харона Геракл.
