Айван Моррис - Благородство поражения. Трагический герой в японской истории
18 ноября 1973 года после совершения синтоистской церемонии в храме Касивара рядом с городом Нара был открыт памятник в память 1000 морских летчиков-самоубийц, погибших в войне на Тихом океане. Среди 700 присутствовавших находился брат императора принц Такамацу и родственники летчиков. (Агентство «Франс-пресс», 18/Х1/1973.)
876
«Если мы бросим общий взгляд на весь ход операций, — пишет капитан Иногути Рикихэй в отчете после прекращения военных действий, — то придется признать прискорбный факт, что и [обычные] самолеты камикадзе, и пилотируемые бомбы оказывали весьма малое практическое воздействие (кодорёку сё нариси).» (Цитируется в «Симпу», с. 190.) Ср. слова вице-адмирала Брауна: «…ключевым вопросом для прагматичных военных является — была ли эта тактика успешной? Мой категорический ответ — нет». Иногути, с. vii.
Подсчет результатов воздушных операций камикадзе с 13 октября 1944 года по 30 июня 1945 года дает общую цифру — 34 уничтоженных судов, среди которых крупными были только корабли сопровождения авианосцев «Сент Ло» (район Филиппин, 25 октября), «Оммани Бэй» (район Филиппин, 3–4 января) и «Бисмарк Си» (район Окинавы, 21 февраля). Большинство потопленных кораблей были эсминцы (13). В тот же период от атак камикадзе получили повреждения 288 судов.
Общее число японцев, убитых в битве за Окинаву, было около 130 тысяч, что более чем в десять раз превышает число американских потерь — 12300. Количество летчиков-самоубийц, погибших в этом сражении, значительно разнится в разных подсчетах, их точное число никогда не будет известно. В грубом приближении можно назвать цифру 2000. Мы также не уверены в точном количестве самолетов-самоубийц, использованных в этом жестоком сражении. По официальным японским расчетам было потеряно 2944 самолетов камикадзе (2055 морских и 889 армейских); официальные данные американцев несколько меньше.
877
По Мисима Юкио, окончательное поражение камикадзе произошло не в результате капитуляции Японии в августе 1945 года, но после отречения императора от божественности своего происхождения пять месяцев спустя. В Эйрэй-но коэ («Голоса Духов Героев») он пишет, что «иррациональная смерть» (хигори-на си) героев-камикадзе имела значение лишь в том случае, когда жизни этих людей действительно посвящались императору-божеству (ками нару тэнно-но тамэ-ни). Если же эта их вера оказалась ложной, тогда выходит что они убили себя и погибли, как «глупые жертвы» (орока-на гисэй). То, что Хирохито отрекся от своей императорской божественности в январе 1946 года («Связь между Нами и Нашим народом всегда зиждилась на взаимном доверии и дружественности. Она не зависела всего лишь от мифов и легенд. Она не основывается на ложной концепции божественности императора…»), являлось, таким образом, полным предательством героев-камикадзе. Заявление императора было гораздо важнее, чем какое бы то ни было поражение в битве, поскольку означало, что поражение камикадзе было невосполнимым. «Отрицая принцип, ради которого они жертвовали собой, как „ложную концепцию“, он постфактум запятнал их смерть» (Мисима, Эйрэй-но коэ, с. 9). Мисима заканчивает восклицанием: «Зачем Его Величество стал человеком?» (Надотэ сумэраги ва хито то наритамаиси). (Мисима, Эйрэй-но коэ, с. 62). При всем уважении к Мисима, мне кажется, что мотивы, двигавшие добровольцами-камикадзе, были гораздо менее прямолинейны и более сложны, нежели подразумевает его погребальная песнь.
878
Западная реакция на тактику камикадзе была гораздо более сложной, чем можно предположить по этому краткому изложению, и включала не только просто злобу и отвращение, но (особенно после того, как прошел первый шок) и любопытство, недоумение и даже жалость к молодым летчикам, которых, как считалось (совершенно неправильно), принуждают к участию в самоубийственных операциях. Я вспоминаю, что моей собственной реакцией (а в 1944 году я, молодой моряк, имел возможность встретиться с камикадзе непосредственно, и в весьма неприятной обстановке) было в основном изумление и ощущение чего-то непонятного.
Некоторые выдающиеся иностранные ученые сделали несколько упрощенные выводы; так, Руфь Бенедикт определяет дух камикадзе, как «иллюстрацию превосходства сознания над материей» (цитируется у Иногути, с. 194). Другие наблюдатели рассматривали эти операции в качестве примера того, как молодых людей можно превратить в фанатиков-роботов, или как проявление «яростной, грубой стороны японского характера», которая сосуществует с «вежливой, утонченной, чувствительной стороной.» Millot, L'Epopee Kamikaze, p. 14. Детальное рассмотрение реакции американцев и англичан на это первое полное, прямое противостояние совершенно чуждым традициям японского героизма, могло бы вылиться в полезное исследование культурного взаимонепонимания, однако подобное далеко выходит за рамки данной книги. Для иллюстрации типичного западного недопонимания достаточно привести выдержки из интервью, проведенного в марте 1946 года сотрудниками американского журнала с группой бывших японских морских офицеров, служивших в специальном штурмовом отряде на Тайване («Симпу», с. 186–88):
Вопрос: В оценке стратегии камикадзе в вашей и в нашей стране существует диаметральная разница. В Америке жизнь отдельного человека предельно ценна, однако вы в Японии были готовы пожертвовать большим количеством летчиков для самоубийственных операций. Каковы были причины этого?
Ответ: Идея о силах специального назначения имеет свои корни в древней японской традиции (нихон корай-но моно дэ) и проходит через всю нашу историю. В последней войне мы поняли, что подобная тактика стала необходимой из-за сложившейся военной ситуации. Она никогда не навязывалась нам сверху…
Вопрос: Был ли набор в силы специального назначения добровольным, или принудительным?
Ответ: Он был совершенно добровольным. Были, однако, случаи на Филиппинах и в других местах, когда эта тактика принималась всем подразделением из-за сложившейся боевой обстановки…
Вопрос: Подумав об американцах в возрасте до тридцати лет, практически невозможно представить себе дух [японских бойцов-камикадзе]. Невозможно вообразить, чтобы молодые американцы были готовы совершить подобное самоубийство ради своей страны, или за императора. Безусловно, вы должны были использовать весьма значительную силу внушения в силах специального назначения, чтобы воспитать у своих молодых людей подобное сознание.
Ответ: Нет, мы никогда не применяли никакого особого внушения.
Вопрос: Вели ли себя члены сил спецназначения так ради того, чтобы их души почитались в Святилище Ясукуни?
Ответ: Если кто-то этого желал, ему не обязательно было вызываться для службы в силах спецназначения…
879
Моральное обвинение за атомную бомбу, сброшенную на Японию, никто не высказал так красноречиво, как выдающийся американский офицер, адмирал Уильям Лихи, считавший это «бесчеловечным оружием, использованным против людей уже побежденных и готовых сдатъся. Американцы, — говорил он, — приняли этический стандарт варваров Средних Веков». Toland, Rising Sun, p. 798.
880
За операцией «Олимпик» — вторжение на Кюсю — должна была последовать операция «Коронет» — захват Хонсю. Проведение обеих должно было бы привести к устрашающим потерям в силах союзных войск. Вдобавок, гораздо больше японцев было бы убито, чем погибло в Хиросиме и Нагасаки, хотя вряд ли это рассматривалось в первоочередном порядке американскими руководителями того времени.
881
Существуют большие расхождения в оценке общего количества погибших — это один из редчайших случаев, когда атакующая сторона умеренно занижает степень своего «успеха». Американцы считают, что «Толстяк» убил в Нагасаки 35 тысяч человек, официальная японская цифра — 74800. Количество жертв в Хиросиме за три дня до этого было гораздо большим: по оценкам японских экспертов 200 тысяч человек умерло от взрыва бомбы, сброшенной с «Энола Гэй»; и здесь цифра, приводимая американской стороной, гораздо меньше.
882
Цитируется у Ivan Morris, Nationalizm and the Right Wing in Japan (London, 1960), p.247.
883
Относительно тщетных попыток Ониси избежать капитуляции см. Иногути, с. 171–74; Toland, Rising Sun, p. 828; Hayashi, Taiheiyo Senso, p. 463; Millot, L'Epopee Kamikaze, p. 364.
884
Активист националистического движения Кодама Ёсио описан у Morris, Nationalizm, pp. 204, 227, 257, 269, 307, 330, 377, а на стр.443-44 содержатся биографические сведения. Автобиография г-на Кодама, в которую вошла информация о его выдающемся друге из ВМФ, переведена на английский язык под заголовком I Was Defeated (Tokyo, 1951).
