От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин
Громбчевский подтвердил самые мрачные предположения Янгхазбенда по поводу планов России относительно британских колоний в Индии.
– Скажу честно, что в нашей армии все, от рядового до генерала, мечтают о походе на Индию!
Янгхазбенд с сомнением покачал головой.
– Тогда смотрите, – сказал Громбчевский и вышел из палатки.
Позвав общавшихся с гуркхами казаков, он спросил:
– Скажите, братцы, хотели бы вы участвовать в походе на Индию!
– А как же, ваше благородие, еще как бы желали, – загалдели казаки. – Уж мы бы тогда парчой и самоцветами все избы изукрасили!
– Вот видите, Фрэнсис, мои казаки хоть сейчас готовы идти поить своих коней из Ганга и Брахмапутры!
Даже будучи прилично пьяным, Янгхазбенд очень серьезно отнесся к информации Громбчевского. А наблюдая за казаками, англичанин с изумлением отметил, что русские чувствуют себя на Памире так, словно жили здесь всегда.
– О таких подчиненных любой офицер может только мечтать. Армия таких воинов вполне может достичь Индии, – нахваливал казаков Янгхазбенд.
Громбчевского в тот момент волновали другие вопросы. Надвигалась зима, которую он хотел бы переждать в Ладакхе, но на это требовалось разрешение английских властей. Выслушав просьбу, Янгхазбенд закивал:
– Я обещаю доставить ваше письмо английскому резиденту в Кашмире и всяческую поддержку.
Этим же вечером Громбчевский сделал ответный жест и показал «новому другу»… новейшую карту верховьев Амударьи с собственноручными полевыми пометками и исправлениями. По другим данным, он даже позволил снять с нее копию!
Это была непростительная ошибка, граничащая с предательством! Поступок Громбчевского свидетельствует о его недостаточном понимании миссии Янгхазбенда и значения новейших картографических документов, которые он так неосмотрительно показал (или дал скопировать) английскому офицеру.
Следует отметить, что именно в это время китайцы, всячески поощряемые англичанами, предпринимали попытки установить свою власть на части памирской территории. Роль Англии в этих событиях была тогда не слишком понятна Громбчевскому
Впоследствии полученные Янгхазсбенда сведения были использованы в качестве основы раздела Памира между Китаем и Афганистаном, разумеется, в ущерб интересам России.
Отметим, что о передаче карты Янгхазбенду Громбчевский не написал даже в своем дневнике, так что истинные причины поступка поляка Громбчевского нам неизвестны…
В свою очередь, Янгхазбенд, будучи опытным разведчиком, мгновенно оценил всю серьезность проделанной работы. А являясь истинным джентльменом, тут же решил, что будет лучше всего, если русский офицер исчезнет где-нибудь в горах. Но сделать это нужно было чужими руками, чтобы на самого Янгхазбенд не пала тень подозрения. Поэтому перед отъездом он посоветовал киргизским проводникам показать Громбчевскому прямой путь из Шахидуллы в селение Полу, а к просьбе присовокупил несколько золотых монет (по местным понятиям, целое состояние).
Начальнику разведки в Кашмире полковнику Ричарду Нисбету о своей подлости Янгхазбенд доложил так: «Это был путь, не имеющий никакой важности, ведущий из никуда в никуда и проходящий через очень высокие плато и горы без травы и топлива, для прохода которых в зимнее время ему (Громбчевскому. – В.Ш.) придется испытать крайние трудности и потери в его экспедиции».
Уже прощаясь, Громбчевский сказал Янгхасбенду многозначительно:
– Я надеюсь на новую встречу, либо мирную – в Петербурге, либо военную – на индийской границе; в любом случае вы можете рассчитывать на теплый прием.
В ответ Янгхазбенд промямлил что-то нечленораздельное…
После этого пути разведчиков разошлись. Громбчевский направился в направлении Тибета, а Янгхазбенд продолжил исследование Каракорума.
Увы, подлость Янгхазбенда почти удалась. Разумеется, Громбчевский получил от английских властей Кашмира вполне ожидаемый отказ на зимовку в Ладакхе. Ну а затем он двинулся в обратный путь, по дороге, указанной ему подкупленными Янгхазбендом проводниками.
Сказать, что переход бы труден, – значит не сказать ничего. Это был страшный зимний переход по высокогорью, в результате которого наш отряд потерял всех лошадей и провизию, а казаки получили множественные обморожения и к концу маршрута ослабели до последней крайности.
У самого Громбчевского отнялись ноги, и несколько последующих месяцев он передвигался на костылях. Самое удивительное, что Громбчевский так ни в чем и не заподозрил своего английского друга, обвинив во всем проводников.
И все же расчеты Янгхазбенда на гибель нашей экспедиции не оправдались. Русские оказались куда более живучи, чем представлял себе англичанин. А впереди двух разведчиков ждала еще одна встреча…
После возвращения из экспедиции Громбчевскому неожиданно запретили приезжать в столицу, а все материалы приказали отправить в Петербург почтой. Дело в том, что Громбчевский, узнав, что Янгхазбенд сознательно не помог ему с зимовкой в Ладакхе, в частном письме сообщил об этом вице-президенту Российского географического общества Семенову-Тян-Шанскому. Тот кому-то пересказал эту историю, и вскоре о ней узнал уже Александр III. На дипломатическом приеме выказал недовольство английскому послу Роберту Мориеру. В ответ он получил телеграмму от вице-короля Индии, где сообщалось, что Громбчевский к английским властям в Кашмире за помощью не обращался, то есть Янгхазбенд письмо Громбчевского никуда не передал. В итоге император разгневался уже на Громбчевского. Но вскоре все выяснилось. Громбчевский был прощен, получив за экспедицию чин подполковника, а также золотую медаль Географического общества и пожизненную пенсию в 400 рублей ежемесячно.
Что касается отчетов и карт Громбчевского, то они были обработаны лично руководителем Российского географического общества Семеновым. Уже одно это говорит об особой важности проделанной работы.
* * *
Пока Громбчевский отчитывался по итогам своей экспедиции, у англичан возникли серьезные проблемы с Памиром.
Наместник Северного Афганистана Исхак-хан, уже заявлявший раньше о самостоятельности подвластных территорий, неподчинении Кабулу и англичанам, обратился к Александру III с просьбой о защите и покровительстве. И хотя Россия решила воздержаться от вооруженной помощи, войска эмира Абдуррахмана покинули Северный Афганистан. После этого в памирские ханства и Бадахшан вернулись их законные правители.
Бегство Абдуррахмана из северных афганских провинций повергло в шок английские власти. Мало того что Афганистан, считавшийся главным козырем в английских планах раздела Памира, теперь фактически вышел из Большой Игры. Теперь на Памире у границ Индии вот-вот должны были появиться русские разведчики, ну а за ними и военные отряды.
Надо было что-то срочно предпринимать, и вице-король Индии принял решение укрепиться на южном склоне Гиндукуша, подчинив своему влиянию все, что удастся, к северу от него.
К середине 1889 года войскам афганского эмира было приказано начать повторное завоевание Северного Афганистана. В ходе его были захвачены все памирские княжества. Казни в Шугнане теперь производились ежедневно, деревни, заподозренные в сочувствии
