История Германии в ХХ веке. Том I - Ульрих Херберт
Общий процесс «окончательного решения» проходил во время войны в несколько этапов и отдельных стадий, в виде эскалации действий и частичных отступлений и, кроме того, не во всех регионах оккупированной Германией Европы в одно и то же время и с одинаковыми последствиями. Тем не менее вырисовывается четкая картина отдельных шагов и кардинальных решений[13].
В Польше антиеврейская политика немцев быстро усилилась и стала планомерной уже в первые месяцы оккупации: за жестоким обращением и дискриминацией евреев последовал их призыв на принудительные работы, массовая депортация и заключение в гетто. После побед на Западе преследование евреев началось и в странах Западной и Северной Европы, оккупированных вермахтом в начале лета 1940 года. За исключением Дании, оно следовало аналогичной схеме и повторяло развитие событий в Германии после 1933 года, но только в ускоренном темпе. За выявлением и регистрацией следовала череда действий по усилению дискриминации и преследования евреев с целью их изоляции. Особенно страдали от преследований иностранные евреи, в том числе многочисленные беженцы из Германии и Австрии, тем более что они не пользовались защитой местных властей или, по крайней мере, пользовались ею в меньшей степени, чем евреи, давно натурализованные. В то же время усилились экономические притеснения и, наконец, экспроприация еврейской собственности и имущества, пока евреи не оказались изолированы в определенных жилых районах и лагерях, в основном организованных путем принуждения заключенных к труду. Существовавшая в большинстве стран неприязнь к евреям в целом и к иностранным евреям в частности играла все большую роль.
Для евреев, все еще живших в Германском рейхе, среди которых было очень много стариков, эмиграция после начала войны стала еще более трудной. Только около двадцати тысяч из них смогли эмигрировать. К тем, кто остался, постоянно применялись все более строгие правила: многие были призваны на принудительные работы, будь то на оружейных заводах или в отрядах по уборке снега. Многие были вынуждены покинуть свои дома и были помещены в «еврейские дома». В Вене около ста тысяч проживавших там евреев были сосредоточены в определенных районах.
Между тем германскому правительству было неясно, что дальше должно происходить с евреями в рейхе, в Западной Европе и в Польше. Общая проблема наличия «примерно 3¼ миллиона евреев в германских владениях», писал глава полиции безопасности и СД Гейдрих министру иностранных дел фон Риббентропу уже через два дня после победы над Францией, теперь «больше не может быть решена путем эмиграции». Скорее, теперь нужно искать «территориальное окончательное решение»[14].
После победы над Францией возникло впечатление, что такая территория нашлась: это был африканский остров Мадагаскар, который, будучи французской колонией, теперь, казалось, находился в руках Германии. В предвкушении скорой победы над Францией Гиммлер уже 25 мая 1940 года заявлял, что надеется на полное искоренение «понятия еврей» за счет «возможности широкомасштабной миграции всех евреев в Африку или другую колонию»[15]. Эта идея быстро распространилась и впервые обрела конкретные очертания несколько недель спустя, когда в начале июля 1940 года Министерство иностранных дел представило предварительный план и уже рассчитало технические детали этой массовой депортации, такие как количество евреев, подлежащих переселению в год, или необходимый для этого тоннаж судов[16]. Однако, поскольку переселение многих миллионов людей на кораблях было немыслимо до тех пор, пока не было преодолено британское военно-морское превосходство, с осени 1940 года этот вариант не рассматривался. Однако в ходе обсуждения мадагаскарского плана сам масштаб планирования расширился до размеров всей Европы.
В оккупированной Польше застой в переселенческой политике наступил летом 1940 года после в основном неудачных попыток переселить этнических немцев на присоединенные территории и взамен депортировать поляков и евреев в больших масштабах в Генерал-губернаторство. В то же время немецкие власти в оккупированных странах и регионах соревновались в том, чтобы как можно быстрее и в больших количествах депортировать «своих» евреев. Но Ганс Франк, германский генерал-губернатор Польши, также всеми силами противился дальнейшим депортациям в Генерал-губернаторство. «Невыносимые условия» в еврейских жилых районах в крупных городах – перенаселенность, нехватка продовольствия, эпидемии и черный рынок – были его лучшими аргументами. Чем острее становились проблемы в гетто, тем громче звучал призыв к их решению.
Решение Гитлера готовиться к войне против Советского Союза придало новый импульс политике переселения и депортации. Предположительно, уже в декабре 1940 года Гейдрих получил от Гитлера приказ подготовить «комплексное решение» еврейского вопроса. При этом предполагалось, что в «европейской экономической зоне» проживало 5,8 миллиона евреев. После победы над Советским Союзом эти евреи должны были быть расселены либо на припятских болотах к востоку от Генерал-губернаторства, либо в советских трудовых лагерях в Заполярье. В обоих случаях уже весной 1941 года предполагалось, что, как и на Мадагаскаре, значительная часть евреев погибнет там в обозримый период времени. Поэтому дальнейшие депортации в Генерал-губернаторство были прекращены, и уже в мае 1941 года германским службам в Западной Европе также было сказано, что «дальнейшая эмиграция евреев должна быть предотвращена ввиду несомненно грядущего окончательного решения»[17]. Казалось, что скоро ожидаемая победа на Восточном фронте решит все проблемы депортационных властей и расовых политиков, им оставалось только подождать еще несколько месяцев. Тем временем ситуация в польских гетто становилась все более драматичной, особенно ухудшилось снабжение продовольствием, и число погибших стремительно росло – в Варшаве от 898 умерших в январе до 5550 в июле 1941 года.
Во время вторжения в Советский Союз летом 1941 года еще 2,4 миллиона евреев попало в руки немцев.
