Жанна д"Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
Но Гласдейл сердито вырвал из его рук свой шлем.
– Ты слишком бледен для таких слов!
И широкими шагами пошёл к выходу.
– Милорд, милорд! – бросился ему навстречу Уильям Молена – давний друг и верный соратник, прекрасно оснастивший крепость артиллерией – они гонят под мост горящие баржи!
– Пусть гонят.
– Но мы… мы будем отрезаны!
– И что?! – Гласдейл свирепо уставился на Молену. – Наше дело удержать крепость! Здесь мы – Англия! А ей не привыкать быть островом! Могущество от этого не убывает! Гоните своих людей на стены, к бойницам, к орудиям! Если осрамимся перед девкой, я никого здесь в живых не оставлю! С таким позором английскому воину жить незачем!
Всю первую половину дня он руководил обороной, сознательно отключив своё внимание от потерь, которые нёс английский гарнизон. Французы, в конце концов, тоже не бессмертны и теряли не меньше. Прошло уже несколько часов с начала штурма, но до сих пор, хоть они и бились в ворота Турели с назойливостью нищего, не получили ни малейшего перевеса. Даже несмотря на их ведьму с её белым знаменем!
– Лестницу! Вон ту лестницу сбивайте! И ту тоже!.. – орал Гласдейл, указывая солдатам на новые балки, то и дело прилипающие к стене крепости.
Не обращая внимания на тучи летящих туда-сюда стрел, он перегнулся через пролёт между каменными зубцами и тут увидел, что первой по очередной лестнице поднимается как раз она – арманьякская шлюха!
Не теряя ни минуты, Гласдейл развернулся, схватил за руку первого попавшегося лучника и рывком подтащил его к пролёту.
– Стреляй по девке! Ничего не бойся! Здесь даже ребёнок не промахнётся! Вот увидишь, она сдохнет, сдохнет!
Расстояние, действительно, было совсем небольшое.
Лучник как следует приладил стрелу и прицелился, а все, кто смог это заметить, замерли – кто с ужасом, кто с надеждой.
Замерла и Жанна. Как раз в тот момент, когда натянутая тетива была отпущена…
Время словно замедлило ход. До сих пор оно летело стремительно, мгновениями отщелкивая часы кровавой бойни. Но секунда летящей стрелы длилась бесконечно долго.
«Я сейчас умру? Не может быть… стрела отклонится – Господь отведёт… Боже, но почему так больно?!»
Калёный наконечник со скрежетом пробил панцирь и вошёл под ключицу. Рука Жанны на перекладине лестницы разжалась. Ещё одно бесконечное мгновение она отклонялась назад, потом полетела вниз, беспомощно и неловко, словно продолжая движение стрелы и видя перед собой только два, стремительно уносящихся ввысь лица – радостно удивлённого лучника и бешено хохочущего Гласдейла…
– Ваша девка мертва!
Мечи вокруг опустились, стрелы будто зависли в воздухе.
– Не-е-ет!!! – истошно заорал кто-то над самым ухом.
Жанне показалось, что она плавно опустилась на землю, а потом мир скрылся под её сомкнутыми веками.
* * *
Накануне, ожидаемый обоз с продовольствием и снаряжением смог переправиться и подойти к войску только ближе к вечеру. Сражение за форт святого Августина ещё продолжалось, но уже было ясно, что англичанам не выстоять. Экуй посоветовал Клод подождать, пока всё не закончится, и был очень удивлён, когда паж, так рвавшийся к Деве, выразил желание остаться при обозе до утра.
– Если бы не видел тебя в Вокулёре, ей Богу, решил бы, что ты меня обманул.
Клод виновато опустила голову.
– Я и обманул… немного. Жанна не хотела, чтобы я возвращался. Но сидеть в городе, когда она тут воюет… Лучше я буду где-нибудь рядом, помогу по мере сил. Я умею перевязывать раны, или стал бы подносить стрелы. Это ведь тоже нужно, да?
Господин Экуй пожал плечами.
– Делай, как знаешь.
Сам он намеревался попроситься в какой-нибудь отряд, потому что был уверен – штурм Турели надолго не отложат, и ушёл от обоза, едва сражение за форт было окончено. Однако глубокой ночью снова вернулся страшно злой, и, расстелив свой плащ, улёгся на него, ни с кем не разговаривая и ни на кого не глядя.
– Не взяли, ясное дело, – сочувственно сказал какой-то ополченец, тоже раненный в руку и недавно прибывший к обозу для смены солдат сопровождения.
Те давно разошлись по своим отрядам, оставив продовольствие и запасное снаряжение легко раненным горожанам, которые до темноты занимались его разгрузкой и раздачей. Все тихо шептались о завтрашнем дне, нисколько не сомневаясь, что Дева поведёт войска на штурм Турели, и все считали, что это правильно, потому что не победить она не может.
Возбуждение от побед и надежды на новую – такую желанную, что невыносимо было даже думать о ней, потому что радость не помещалась в груди – мешали спать. А когда небо на востоке посерело, и от палатки Жанны к спящему войску пошли едва различимые в сумраке священники, стало и вовсе не до сна. Обозный лагерь зашевелился, завозился, гася костры, и потянулся к просыпающемуся войску, чтобы вместе отстоять мессу.
– Пойдемте и мы, господин Гийом, – потолкала нового знакомого Клод.
Тот сел, потёр раненную руку и хмуро глянул на занимающийся рассвет.
– Никогда не бывал в сражениях… В Орлеан пришёл ради Девы, потому что верил и верю… Хотел быть полезным… А сам когда-то даже волосы толком стричь не научился.
Клод посмотрела удивлённо. Экуй говорил так, словно продолжал разговор, который вел внутри себя всю эту ночь, когда лежал, отвернувшись ото всех.
– Но вы же были ранены, – робко заметила она.
– Ну да… В городе. Ржавым гвоздём, когда помогал перетаскивать бомбарду с одной позиции на другую. Распорол руку до локтя, потом загноилось. Достойное ранение, ничего не скажешь! Меня тогда господин какой-то высмеял, потому что я своей крови сильно испугался. А вчера, когда пошёл в отряд проситься, как раз на него и налетел. Оказалось – войсковой капитан, господин де Сарнэ. Он меня вспомнил и велел на пушечный выстрел не подпускать. Сказал, таким место у обоза. Вот и вся помощь…
Экуй в отчаянии опустил голову на руки. А когда Клод присела рядом, отвернулся.
– Меня тоже отослали в город, чтобы не мешался, – ласково дотронулась до его руки девушка. – А помочь и мне хочется.
– Тебя в сражение я бы сам не пустил, – буркнул Экуй. – Но мне своё право на будущую жизнь отвоевать нужно. Иначе никак! На мне грех тяжёлый: я свою прежнюю веру предал, а к новой пришёл трудно, не всегда достойно. Мне очиститься надо… Кровью.
Клод покачала головой.
– Кровью себя только пятнают.
– Не всегда. Если я это чистилище пройду, сам себя прощу и от стыда избавлюсь.
Девушка внимательно посмотрела Экую в лицо. Что ж, в конце концов, у каждого своя правда.
