Ассирийский мушаркишу - Александр Васильевич Чернобровкин
В этот момент к каравану прискакали наши копейщики. Делать им было уже нечего, разве что раненых добить и не дать разбежаться тем, кто шел с караваном. Несколько человек таки нырнули в кусты, растущие на противоположном холме. Кому-то ведь должно повезти.
Первым делом я посмотрел, что вез перегруженный мул. Оказалось, что очищенный хлопок, длинные волокна. Здесь он пока не растет. Могли привезти из Индии или Египта. Почему именно в таком виде, а не готовой тканью — вопрос на засыпку. Может быть, на гигиенические тампоны для богатых дам или для чего-нибудь более экзотического. Аборигены иногда додумываются до такого, что даже мой извращенный ум вгоняют в непонятное.
Добычи взяли много и разной, в том числе украшения из золота, серебра, драгоценных камней. Сейчас каждый богатый человек, будь то мужчина или женщина, носит не меньше пары браслетов, а порой и все три: на запястьях, выше локтей и на голенях. Плюс сережки, перстни, бусы, ожерелья, броши, заколки плащей, пряжки ремней и на обуви… Всё, что можно украсить, должно быть приведено в надлежащий вид, и всё, что нельзя, тоже. Половину провианта надо будет отдать снабженцам и треть добычи — Синаххерибу. Я предложил всучить ему все самое объемное и дешевое, включая хлопок. Меня не поняли и предали молчаливому осуждению. После чего отобрали для наследника престола самые ценные украшения, явно превышающие треть стоимости добычи. В общем, несерьезные грабители, лучше с такими не связываться.
12
Как я и предполагал, Синаххериб даже не глянул на преподнесенные ему драгоценности, несмотря на то, что на нем было шесть золотых браслетов и столько же перстней с лазуритами. У него таких побрякушек, как грязи. Наверное, носит их, как символы статуса. После чего он лениво махнул сотнику Пашруме, чтобы проваливал. Тот, низко кланяясь, отошел задом на три шага, после чего развернулся и быстренько потопал к своим подчиненным. Предстояла самая важная часть похода — раздел добычи.
Мне наследник престола сказал совпадающее по смыслу, но не по форме:
— А вы, Штирлиц, останьтесь, — после чего показал на деревянную табуретку по другую сторону стола и сделал жест чернокожему рабу-юноше, облаченному в полосатую, зелено-красно-синюю, набедренную повязку.
Тот сразу ушел в шатер.
— Ты оказался прав, — продолжил Синаххериб. — Ко мне перед самым вашим приходом прискакал гонец из Куммухи. Муватталли сбежал в Урарту вместе со своей семьей, бросив подданных на мою милость. Жители столицы просят пощады. Их посольство уже на пути сюда.
Из шатра вышел юный негр с двумя серебряными кубками, наполненными финиковой бражкой. Один был поставлен передо мной. Напиток был хорош. Под стать новости, услышанной мной только что.
— Я решил зачислить тебя в свою личную охрану, — закончил наследник престола.
Избавьте меня от даров, а с бедами я как-нибудь сам справлюсь.
— Это будет не самое лучшее использование моих способностей, — начал я. — Уверен, что пригожусь тебе в другой роли. У тебя всегда будут противники, недоброжелатели, смерть которых сильно облегчила бы твою жизнь. Я смогу сделать так, что она будет казаться естественной или не очень, но никто не заподозрит, что ты причастен к ней.
— Любого человека? — задал он уточняющий вопрос.
— Любого мужчину, независимо от того, кто он, — ответил я. — В моей стране воину запрещено убивать женщин и детей. Для этого есть палачи.
— Хороший обычай, — похвалил Синаххериб и задал следующий вопрос: — Ты сможешь убить любого человека в любом месте, даже если окружен очень сильной охраной?
— Не в любом месте. Чрезвычайно трудно будет проникнуть в хорошо охраняемый дворец, особенно в центре города, но во время похода или путешествия — вполне возможно. В последнем случае меня надо будет предупредить заранее, чтобы успел прибыть на место и подготовиться, — сказал я.
Он уставился в мои глаза своими миндалевидными с темно-карими радужками, словно задавал вопрос: «И его тоже?». Я выдержал взгляд и еле заметно кивнул.
— Пришлешь ко мне, как к своему секретному агенту, гонца с невинной весточкой, что такой-то человек тогда-то отправится туда-то. И жди результат, — проинструктировал я.
— Сколько ты возьмешь за это… за свою работу? — поинтересовался он.
— Если случится то, что ты ждешь, неважно, как оно будет выглядеть, может быть, самым естественным образом, наградишь меня так, как сочтешь нужным, — ответил я.
Синаххериб раздвинул в улыбке пухлые синевато-черные губы и произнес:
— Пожалуй, в личную охрану я найду кого-нибудь… попроще.
Я рассказал, где живу, после чего мы оба добили залпом бокалы с финиковой бражкой, и мне было дозволено уйти.
Мои соратники как раз заканчивали дележку добычи. Ее разделили на сто четыре пая (командиру три). Два воина стали спина к спине. Тот, что был лицом к паям, показывал на один из них и спрашивал: «Кому?». Второй называл имя, и счастливчик забирал свою долю. По невероятному стечению обстоятельств первым три раза был командир и забрал лоты, в которых среди прочего было по молодой девушке. Последним оказался я. Когда остался всего один пай, я молча пошел к нему.
— Этот? — по инерции задал вопрос указывающий, а потом догнал радостно: — И так понятно!
Мне достались шиклу золота, простенький серебряный браслет весом в семь шиклу, чаша из красноватого стекла, красивая резная деревянная шкатулка, покрытая лаком, но, к сожалению, пустая, бронзовый шлем, кожаный нагрудник с пятном подсохшей крови и мул, скорее всего, тот самый, на котором везли хлопок. Весь его груз эти придурки продали купцам, сопровождавшим армию, всего за пять шиклу серебра, потому что понятия не имели, сколько он стоит. Я предполагал наварить на этом походе намного больше, но и за это спасибо. Главное, что договорился с наследником престола. Если меня не закроют в темнице (убить точно не смогут)
