Потерянные души Уиллоубрука - Эллен Мари Вайсман
— Что ты делаешь? — спросила Сейдж.
И вдруг Розмари начала кричать. Невероятно громкий скорбный вопль, исходящий словно от дикого зверя, повторялся снова и снова, стихал и опять гулко разносился в темноте.
— В чем дело? — спрашивала Сейдж. — Перестань вопить и скажи мне, в чем дело!
Розмари начала кричать еще громче.
Сейдж свернулась в тугой клубок, заткнула уши, но жуткий вой пробивался сквозь дрожащие пальцы. Она обещала сестре всегда защищать ее, но Розмари следовало слушаться и делать то, о чем ее просят. А та не слушалась, и Сейдж не понимала, от чего ей защищать сестру.
— Хватит, пожалуйста! — кричала она.
Затем дверь распахнулась. Вошла мать, включила верхний свет; ее лицо было искажено тенями, глаза лихорадочно обшаривали спальню.
— Что тут такое?
Следом ввалился Алан, без рубашки, с мутными глазами:
— Что за черт…
— Хватит! — голосила из угла Розмари. — Хватит! Хватит!
Увидев Розмари, мать подошла к ней, присела рядом, принялась ощупывать ее лицо, руки и ноги, ища ушибы или раны.
— Что случилось? В чем дело? — Через плечо она оглянулась на Сейдж: — Что случилось? Что ты натворила?
Сейдж замотала головой, все еще закрывая руками уши.
Внезапно Розмари смолкла, скривив лицо. Затем глаза и рот у нее распахнулись, и она начала задыхаться, хвататься за горло.
— Она не может дышать! — вскрикнула мать. — О господи. Алан, помоги же!
Растерянный отчим не знал, что делать, затем бросился в угол, где сидела Розмари, и опустился перед ней на колени.
— Тихо, тихо, — приговаривала мать, осторожно трогая лоб и руки Розмари. — Все в порядке. Просто расслабься, дыши глубже. Мы здесь. Все будет хорошо.
— Они меня душат, — причитала Розмари. — Не дают мне дышать.
— Что? — не поняла мать. — Кто тебя душит? О чем ты?
Розмари снова начала кричать. Сейдж казалось, что это никогда не кончится.
Мать посмотрела на Алана:
— Сделай же что-нибудь!
— Господи Иисусе, Розмари, — буркнул он. — Прекрати!
Ты напугала маму до полусмерти!
— Бесполезно, — заявила мать.
Алан вытаращился на нее:
— Ну и каких, на хрен, действий ты от меня ждешь?
— Ей нужен врач!
Алан выволок Розмари из угла, подхватил на руки и направился к двери, пытаясь удержать падчерицу, размахивающую руками и ногами. Она продолжала кричать, брыкаться и колотить его по спине.
— Не надо! — причитала мать. — Что ты… Алан! Осторожно!
— Ей нужно в больницу, — бросил Алан, вынося Розмари из комнаты.
Мать последовала за ними, оставив Сейдж одну на кровати.
На следующее утро мать позвонила из больницы и объяснила, что Розмари кричала от боли, что у нее ужасно высокая температура и она очень испугалась, потому что не могла дышать. Врачи подозревают воспаление легких, так что она пару дней побудет в больнице. На это время Сейдж можно остаться дома и не ходить в школу; мать позвонит директору и предупредит его.
Затем что-то случилось. Сейдж понятия не имела, что именно, но на следующий день мать пришла домой в слезах. Врачи сделали все возможное, однако Розмари была слишком слаба. Она не выжила.
* * *
Больше всего сейчас Сейдж хотелось свернуться в клубок и снова заснуть, сложив ладони под щекой, скользнуть назад, в покой забвения. Кошмар преследовал ее всю ночь, измотав как никогда в жизни. Она попыталась поменять позу, но на руки и ноги словно давило что-то тяжелое, будто ее держали за лодыжки и запястья, не давая шевельнуться. Голова была тяжелее булыжника, а тело ощущалось как после драки, каждый мускул болел и ныл. Простыня под ней была холодной и мокрой, воздух отдавал вонью мочи и отбеливателя. Сейдж опять опрокинула слишком много коктейлей? Перебрала стопку-другую? Нет, такого похмелья у нее никогда не случалось. Тут было нечто другое. Нечто очень-очень скверное.
Сейдж попробовала сесть, но что-то давило на грудь, не давая приподняться. Она открыла глаза, поморгала, возвращая ясность зрению. Лампа под потолочным куполом наполняла комнату туманным желтым свечением. В серых стенах были не окна, а белые шкафы, и еще имелись странные металлические аппараты вроде медицинского оборудования. Она определенно не в своей спальне. И не в спальне какой-нибудь из подруг — так где же?
Она посмотрела вниз, на ноги и руки. Неудивительно, что они не слушались: запястья и лодыжки были пристегнуты кожаными ремнями к бортам каталки; грудь тоже пересекала широкая кожаная лента. Может быть, она, Сейдж, попала в аварию? И очутилась в больнице?
И тут она все вспомнила. Ее заперли в государственной школе Уиллоубрук. И врачи, и медсестры приняли ее за Розмари.
Она задергалась, борясь с фиксаторами, изо всех сил натягивая их.
— Помогите! — кричала она. — Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите мне! Вытащите меня отсюда!
Ни звука не донеслось из коридора по ту сторону двери.
Не отозвался чей-нибудь голос, не скрипнул в замке ключ.
— Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите!
Паника терзала сознание, угрожая захлестнуть с головой.
Воздуха сделалось мало. Комната завертелась волчком, и Сейдж замутило. Она на мгновение закрыла глаза, чтобы восстановить равновесие, затем подняла голову и снова закричала, и продолжала кричать, пока не осипла и совсем не потеряла голос.
Наконец в коридоре по полу зашлепали торопливые шаги. Брякнул в замке ключ, дверь открылась, и в палату вбежала цветная женщина в белой униформе, но не в форме медсестры, а в рубахе и штанах санитара. Ее черные волосы с седыми корнями возле лба были туго забраны в хвост. Она наклонилась над Сейдж и улыбнулась. На месте коренных зубов по обеим сторонам у нее зияли пустоты.
— Проснулась! — завопила она так, словно Сейдж была глухой. Ее дыхание отдавало мятой. Выпрямившись, санитарка отвела Сейдж волосы со лба.
Та подняла голову.
— Давно я здесь?
— Сейчас ты просто расслабишься, дружочек, — сказала санитарка, по-прежнему громко. — Меня зовут Хейзл, и я позабочусь о тебе. Все будет в порядке, даю слово.
— Но я не живу здесь, — возразила Сейдж. — Развяжите меня, пожалуйста.
Глаза Хейзл заволокло жалостью.
— Прости уж, но ты знаешь, не могу
