Должники - Татьяна Лунина
-- Спокойно, -- приказала себе Аренова, вспомнив, что жена летчика – сильнее других, -- без паники. Бывает, что люди кругами ходят.
-- Или их леший водит, -- прошелестела тайга.
Из коляски послышался плач. Тонечка осторожно взяла сына, по рукам побежала теплая жидкость, намочив кофту.
-- Ничего страшного, милый, твоя мама умная, захватила еще одни штанишки. Сейчас мы переоденемся, сок попьем. Будешь сок? -- малыш улыбнулся и ухватился за мамину пуговицу. Тоня сменила ползунки, дала сынишке бутылочку. Бутуз обхватил стеклянное горлышко, обтянутое соской, и довольно зачмокал. Мальчик рос крепким, здоровым и, вопреки опасениям, не болел -- такой крепыш просто обязан жить долго. – Мы выберемся, сынок, обещаю, -- прошептала она. – Ты мне веришь, солнышко? – сын не ответил, похоже, уже усвоил, что во время еды разговаривать вредно.
Привычная забота успокоила, вернула способность рассуждать. Выход, конечно, есть, надо только пораскинуть мозгами. И тут ее осенило: при ходьбе человек отклоняется вправо, поэтому может делать круги, даже если уверен, что идет по прямой линии. Ну, конечно же, именно так и было написано в той статье, которая когда-то подвернулась под руку. Даже странно, что она дочитала тогда эту мутотень до конца. Писал специалист, кажется, какой-то ученый. Объяснял что-то о правом и левом полушариях мозга, сыпал терминами, рассуждал заумно, однако смысл был очевиден: хочешь идти прямо, загребай чуток влево. Ее переполняла радость, вот оно: сцепление случайностей! Ничего в жизни не происходит бесследно, не случается просто так, и чужая заумь, невзначай попавшаяся на глаза, может спустя годы спасти твою жизнь. Бутылочка, наконец, опустела.
-- Напился? – Илюшка что-то радостно залепетал в ответ. – Счастье мое, понимаешь, что капризничать сейчас нельзя. Да ты у меня, вообще, чудный ребенок! Самый красивый и умный, правда? Дать соску? Не хочешь? Правильно, малыш, нам пустышки ни к чему. Это игрушки для слабонервных, а мы с тобой сильные люди. Пошли! – и снова двинулась от грибной раздавленной шляпки, стараясь держать левую ногу за командира.
Тропинка сужалась, идти становилось труднее. Мешали кочки, низкий кустарник, хлеставший по бокам, цеплявшийся за коляску. Тоня сбавила ход, не отрывая взгляд от едва заметной узкой полоски, натоптанной среди высокого мха. Что-то раньше этот мох под ноги не попадался. Неожиданно тропинка уткнулась в поваленное дерево и заставила остановиться. Тонечка застыла на месте, пытаясь унять нарастающий страх. Кругом пни, поваленные деревья, кусты и мох почти по колено – тупик. «Сильный человек» в коляске заплакал, что-то настойчиво требуя. Ребенка давно пора кормить, но сока больше нет, нет даже воды, булки, печенья, поэтому оставалось только гадать, чего же он хочет больше: питья или еды. Влажная кофта неприятно холодила грудь и живот. Поднялся ветер, верхушки сосен шумели и о чем-то грозно предупреждали. Их предостережение опоздало. Тоня Аренова отчетливо поняла, что заблудилась. Заблудиться в городе – неприятно, в лесу – страшно, в тайге – смертельно опасно. Надежда выбраться очень слабая, а если смотреть правде в глаза, нулевая. Надеяться в таких случаях приходится лишь на чудо, но мать должна рассчитывать на себя, потому что она в ответе за своего ребенка, и Аренова пошагала дальше. Как солдат, которому нельзя отступать. как заведенный чьей-то неизвестной рукой механизм, моля неведомую силу, чтобы завод не кончался. Не шла – спотыкалась, лавировала, продиралась вперед, упрямо толкая перед собой коляску. Лицо, искусанное комарами, горело, в волосах застряли колючки от кустов, ноги гудели от усталости и напряжения. Стемнело. Илья уже не просто плакал – кричал. Она вытащила его из коляски, прижала к себе и поняла, что сынишка опять обмочился. Продолжая баюкать плачущего малыша, достала первые ползунки, мокрые пеленку с клеенкой. Потом бережно опустила ребенка на матрасик, сдернула с себя комбинацию, обмотала сухим шелком влажную попку, укутала мальчика одеяльцем, быстро оделась, снова взяла на руки сына и принялась ласково баюкать, напевая колыбельную. Илюшка принял пустышку, постепенно успокоился. Осторожно придерживая драгоценную ношу, Тоня опустилась на мох под сосной, с наслаждением вытянула гудевшие ноги и уставилась в ночное небо. Где-то там, высоко, сияли звезды. Их величественно-равнодушный холодный свет советовал не спорить с судьбой, смириться, не тешить себя наивной надеждой, что человеку подвластно все. Мириады светящихся точек звали к себе, парализуя волю, и убеждали, что жизнь на земле не так уж прекрасна, как утверждают люди. Однако с подобным мог согласиться лишь тот, кто не знал, какой любовью способна одарить человека эта самая жизнь. Тонечка перевела взгляд на сына. «Потерпи немного, малыш, -- прошептала она, нежно прикоснувшись губами к прохладной щечке, – завтра нас папа найдет. Он нас любит и никому не отдаст. Никому и ничему на свете, никогда, ни за что!» Она просидела под сосной всю ночь, грея сына собственным телом, греясь мыслями о завтрашней встрече с
